– Мы пытались дозвониться до него все утро, – сказал один из мужчин. – Он должен был приехать! Но он не снимал трубку. Володька, конечно, распи…й, но не настолько, чтобы прокинуть нас. Тогда мы приехали сюда – и что нас ждет? Фактически, освежеванная туша!
Часть их рассказа верна – с утра Володя остался дома, когда она уходила, потому что ему на работу где-то к полудню надо было. А что случилось потом, Карина и знать не могла!
Только как объяснить это им?
– Я не понимаю…
– Вот и мы не поняли, детка. Какого х…а здесь происходит?
Они что, серьезно у нее спрашивают?
– Я не знаю!
Они были совсем близко. Недостаток безопасного расстояния быстро дал о себе знать: Карина получила увесистую оплеуху и полетела на пол. Она автоматически выставила вперед руки, пытаясь удержаться, но ладони скользнули по засыхающей крови, и девушка оказалась лицом в багровой луже.
– Вставай, – приказал мужчина. – И объясняй нам, что здесь происходит, потаскуха!
– Я не знаю! Клянусь вам, не знаю!
– Что толку с твоих клятв? Ты единственная, кому выгодна его смерть!
Ну конечно! При всей своей нелюбви к Володе, Карина понимала, что без него будет только хуже. Вредить ему, а уж тем более убивать ей и в голову не приходило!
– Я ничего не понимаю! Я его не убивала!
– Нет, б…ь, он сам себе кишки выпустил!
– Я сегодня была на работе! Вы можете это проверить, это много кто видел! София видела! Спросите у нее! Кто угодно подтвердить может!
– Его убили утром! Смотри, где крови меньше, там она уже сухая! Ты вполне могла убить его, а потом уйти на работу!
Как будто издеваются! Как бы она убила Володю? В нем силы, как в диком кабане! Он мог с легкостью Карину пополам переломить и глазом не моргнуть.
– Если бы я попробовала его убить, он бы мне руки оторвал!
– Тоже верно, – задумался мужчина. – Володька мог!
– Может, он пьяный слишком был? – предположил один из его спутников.
– С утра пораньше? Вряд ли!
Здесь он сильно переоценивает Володю – пьяным тот бывал и утром, и днем, и вечером. Но уточнять это Карина не спешила – не в ее интересах.
Верить в ее невиновность мужчины упорно не желали:
– Она могла нанять кого-то! Завела себе кобеля на стороне и прирезала вместе с ним Володьку!
Карине хотелось кричать от собственной беспомощности. Ее жизнь зависит от трех тугодумов, с которыми и разговаривать бесполезно! За что ей все это?!
В конечном итоге они отказались от столь непривычной им мыслительной деятельности.
– К шефу эту шалаву надо вести!
– Не надо меня никуда вести! – взмолилась девушка. – Хотите – вызовите полицию! Пускай они расследуют, пускай скажут, что я ни в чем не виновата!
– А Робокопа тебе не вызвать? Вставай давай, сука!
Он бесцеремонно сгреб роскошные волосы девушки в кулак и поднял ее, как марионетку. Карина тонко крикнула от боли, за что тут же получила новый удар по лицу.
– Не ори! Поняла? Чтоб ни единого звука!
Да уж, ее крики им невыгодны. Есть ведь еще соседи! Они все невысокого мнения о красавице, потому что все время своего проживания здесь Карина показательно не обращала на них внимания, и все же полицию они вызовут, если увидят ее в таком состоянии!
Словно прочитав ее мысли, мужчина поднес к лицу Карины складной нож.
– Лезвие не впечатляющее, да? Но его хватит, чтобы щеки тебе распороть и от глаз избавить. Не вопи и не брыкайся, будь хорошей девочкой. Если ты не виновата, никто тебя не тронет.
Врет – только чтобы заставить ее молчать. Но он напрасно старается, нож работает гораздо лучше.
– Утрись, – мужчина бросил ей полотенце. – Мне не нужно, чтобы ты по городу с кровавой рожей шлялась! И сопли подбери, тебя к приличным людям везут!
Пока Карина дрожащими руками оттирала кровь с лица, он раздавал указания своим подчиненным:
– Ты, останешься здесь. Ментов и правда надо вызвать, мы тут ни при чем, так что пускай разбираются. Если что – ты зашел к старому корешу вернуть долг, а видишь вот такое. Про девку его ничего не знаешь.
– Подозрения высказывать?
– Себе свои подозрения оставь! Чуть что – знаешь, к кому обратиться. Так, а ты вали в машину, прогревай мотор. Мы с этой козой сейчас спустимся.
Переодеться Карине не позволили, хотя значительная часть крови попала и на ее платье. Ей просто велели натянуть сверху шубу, закрывающую темные пятна. Брать с собой мобильный телефон запретили, вообще ничего тронуть не позволили.
С Кариной уже случалось подобное однажды. И в тот раз было очень плохо… а сейчас получится еще хуже, она не сомневалась.
Она не плакала и не кричала, но втайне надеялась, что кто-то из соседей выглянет на лестницу и увидит ее. Может, кровь она и стерла, но глаза по-прежнему заплаканные, да и губа после удара опухла. Не совсем нормальное для нее состояние!
Однако никто не вышел. Как сговорились!
Во дворе уже ждала машина с затемненными стеклами. Мужчина бесцеремонно втолкнул Карину в салон, сам сел рядом с ней.
– Мой тебе совет, красотка, признавайся сама. Никто не станет терпеть твое блеяние так же долго, как я!
Это он терпел? Да уж, просто ангел!
– Мне не в чем признаваться, – у Карины не было иного ответа, даже если бы она очень хотела. – Я вообще не понимаю, что произошло!
– Вредничаешь? Дело твое. Но не надейся, что кто-то пощадит твою мордочку только из-за того, что она кукольная!
Какие уж тут надежды! Карина и без его сомнительных предупреждений не сомневалась, что не пощадят.
Она бы с удовольствием поехала в полицейский участок – без преувеличения, с удовольствием! Пусть бы ее сделали главной подозреваемой, посадили, плевать! Ничего не будет хуже, чем снова зависеть от настроения одного урода…
Но нет, уже по дороге она поняла, что худшие ее опасения подтверждаются. Ее везли к этому проклятому красному дому, откуда все началось. Когда она сошлась с Володей, то надеялась, что больше не вернется…
Несмотря на прошедшее время, ничего в ее памяти не стерлось. Ни черные ворота, на которых сквозь краску проступала ржавчина, ни невзрачные двери, за которыми скрывалось очень многое. Ее завели в холл, заставили ждать, а ее провожатый пошел в кабинет. Карина не слышала, о чем там говорят, но догадаться было несложно.
Наконец пригласили и ее – точнее, резким рывком втащили внутрь. Она снова увидела их шефа… Мерзкая, жирная жаба! Карина знала, что лет ему не очень много – тридцать пять, наверно, или сорок, – но выглядел он старше из-за общей неухоженности.