Барчестерские башни - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Троллоп cтр.№ 100

Мистер Эйрбин ответил что-то неопределенное. Он хотел, чтобы его пленили, но еще не был готов к игривым разговорам.

— Какая грусть томит вас, мистер Эйрбин? Вы ведь у себя в приходе, и мисс Торн сказала мне, что праздник устроен в вашу честь, и все же только вы тут печальны. Ваш друг мистер Слоуп подходил ко мне несколько минут назади весьма оживленный и веселый. Что вам мешает успешно с ним соперничать?

Маделина Нерони была весьма наблюдательна и сразу увидела, что попала по самой шляпке гвоздя. Мистер Эйрбин вздрогнул, и она поняла, что он ревнует к мистеру Слоупу.

— Впрочем, в моих глазах вы с мистером Слоупом — полнейшие антиподы,— сказала она.— Вы противоположны друг другу во всем, кроме профессии, но и в ней между вами настолько нет ничего общего, что и это исключение лишь подтверждает правило. Он любит общество, вы нелюдим. Он деятелен, вы пассивны. Он трудится, вы размышляете. Ему нравятся женщины, вы их презираете. Он ценит высокое положение и власть. Вы тоже, но по иным причинам. Он любит похвалы себе, вам же, как это ни глупо, они неприятны. Он получит желанную награду — серенькую хозяйственную жену, приличное состояние и репутацию строгого благочестия. А вы получите свою.

— И какую же? — сказал мистер Эйрбин, понимая, что ему льстят, но мирясь с этим.— Какую же награду получу я?

— Сердце женщины, но аскетизм помешает вам признаться себе, что вы ее любите; и уважение немногих друзей, но гордость помешает вам признаться, что оно вам дорого.

— Чудесные награды! Но такое отношение обесценивает их.

— О, вам не сужден успех, ожидающий мистера Слоупа. Он рожден преуспевать. Он ставит перед собой цель и жадно ее добивается, ни на что не обращая внимания. Ему не грозят ни угрызения совести, ни страх, ни сомнения. Он хочет стать епископом и семьянином — сначала он обзаведется женой, потом митрой. Вы увидите это, и тогда...

— Ну, и что же тогда?

— Тогда вы пожалеете, что не добились того же.

Мистер Эйрбин рассеянно поглядел в окно, оперся локтем о спинку кушетки и потер ладонью подбородок. Он всегда потирал подбородок, когда задумывался, а слова синьоры заставили его задуматься. Разве все это — не правда? Разве в будущем он не оглянется если не на мистера Слоупа, то на других людей, быть может, менее способных, чем он сам, но поднявшихся куда выше по лестнице успеха, и не позавидует им?

— Не такова ли судьба всех талантливых, но склонных к созерцанию людей? — продолжала она.— Ведь все они, вот как вы сейчас, режут тончайшим лезвием воображаемые шелковые шнуры, а тем временем люди более грубой закалки рубят гордиевы узлы житейской борьбы и обретают богатство и славу. Сталь слишком полированная, лезвия слишком острые не годятся для будничных трудов, мистер Эйрбин.

Кто была эта женщина, читавшая в глубинах его души и облекавшая в слова его тайные тягостные раздумья? Когда она умолкла, он взглянул ей прямо в лицо и спросил:

— Значит, я — одно из этих бесполезных лезвий, слишком острых и слишком тонких для полезного житейского труда?

— А почему вы позволяете всяким Слоупам обгонять вас? Разве кровь в ваших жилах не так же горяча, как у него, и ваше сердце бьется медленнее? Разве бог не создал вас мужчиной для мужских трудов и ради — да-да! — ради награды, положенной мужчинам?

Мистер Эйрбин задумчиво потирал лицо, старался понять, почему все это ему говорят, и молчал. Синьора тем временем продолжала:

— Человек делает величайшую ошибку, воображая, будто простые житейские блага недостойны того, чтобы к ним стремиться. И такое убеждение противоречит вашей же религии. Почему бог дозволяет своим епископам получать по пять и по десять тысяч в год, если такое богатство дурно и недостойно? Зачем нам даны красивые вещи, роскошь, приятные развлечения, как не для того, чтобы мы ими пользовались? Они ведь для кого-то предназначены, а то, что хорошо для мирянина, не может быть плохо для клирика. Вы пытаетесь презирать эти блага, но вам это не удается.

— Разве? — задумчиво и рассеянно спросил мистер Эйрбин.

— Я спрашиваю вас — удается ли вам это?

Мистер Эйрбин бросил на нее жалобный взгляд. Ему казалось, будто его допрашивает какой-то внутренний голос, которому он обязан отвечать и не смеет лгать.

— Признайтесь же, мистер Эйрбин! Удается вам это? Так ли уж презренны деньги? Так ли уж ничтожна власть? А женская красота — разве она пустяк, недостойный внимания мудреца?

— Женская красота! — повторил он, глядя ей в лицо так, словно оно было средоточием всей женской красоты мира.— Почему вы говорите, будто я считаю ее недостойной внимания?

— Если вы будете глядеть на меня так, мистер Эйрбин, я переменю мнение... вернее, переменила бы, не знай я, что не обладаю красотой, достойной чьего-либо внимания.

Он жгуче покраснел, но она не покраснела вовсе. Румянец на ее щеках лишь заиграл чуть живее, придавая ей новую прелесть. Она ждала от него комплимента, но когда он ничего не сказал, была скорее обрадована. Господа Слоупы и Торны, Брауны, Джонсы и Робинсоны — все осыпали ее комплиментами. От мистера же Эйрбина она хотела добиться упреков.

— Впрочем, ваш взгляд полон удивления, а не восторга,— сказала она.— Вас удивляет дерзость моих вопросов.

— Да, пожалуй,— ответил он.

— И все же я жду ответа, мистер Эйрбин. Зачем женщины созданы прекрасными, если мужчины не должны на них смотреть?

— Но ведь мужчины смотрят на них! — возразил он.

— А почему нельзя смотреть вам?

— Вы напрашиваетесь на ответ, госпожа Нерони!

— Я не стала бы напрашиваться, мистер Эйрбин, если бы вы этого не хотели. И я прошу — ответьте! Разве, как правило, вы не считаете, что женщины недостойны вашего общества? Прибегнем к примеру. Вот сейчас на вас смотрит из-за стола вдова Болд. Как показалась бы она вам в качестве спутницы жизни?

Мистер Эйрбин встал, перегнулся через кушетку и посмотрел в дверь на Элинор, сидевшую между Берти Стэнхоупом и мистером Слоупом. Она тотчас увидела, что он смотрит на нее, и отвела взгляд. Ее положение было очень трудным. Мистер Слоуп всячески пробовал заговорить с ней, а она, чтобы не отвечать, пыталась поддерживать оживленную беседу с мистером Стэнхоупом, хотя ее мысли были заняты мистером Эйрбином и синьорой. Берти Стэнхоуп, хотя и не преминул воспользоваться таким преимуществом перед соперником, в свою очередь думал больше о том, как именно он позже бросится к ее ногам, чем о том, как поддержать разговор сейчас.

— Ну вот! — сказала синьора.— Она вытягивала свою красивую шею, чтобы поглядеть на вас, а теперь вы ее спугнули. Нет, пожалуй, я ошиблась, пожалуй, вы и правда считаете миссис Болд очаровательной женщиной. Об этом говорит ваш взгляд, а ее взгляды говорят, что она вас ревнует ко мне. Доверьтесь мне, мистер Эйрбин, и если я не ошиблась, то сделаю все, что в моих силах, чтобы устроить ваш брак.

Незачем говорить, что предложение синьоры было не совсем искренним. В подобных случаях она никогда не бывала искренней. И не требовала от собеседника ни искренности, ни веры в ее искренность. Все это было для нее игрой: ее бильярдом, ее охотой, ее вальсами и польками, ее пикниками и летними прогулками. Других развлечений у нее не было, а потому она развлекалась игрой в любовь. Теперь она играла в эту игру с мистером Эйрбином и не ждала от него ни серьезности, ни правды.