Царица Пальмиры - читать онлайн книгу. Автор: Бертрис Смолл cтр.№ 26

Зенобия пристально посмотрела на большую круглую черную жемчужину в простой золотой оправе.

— Это… Невероятно! — тихо произнесла она. — У меня еще никогда не было такого кольца!

— Мой казначей говорит, что оно упомянуто в перечне подарков, посланных царицей Савской царю Соломону, когда он правил здесь, в Пальмире, и наблюдал за строительством города. Я знал, оно прекрасно пойдет к тебе, мой цветок! Оно так и пылает на фоне теплого абрикосового оттенка твоей кожи!

Ему пришлось выпустить ее руку. Он повернул ее и нежно поцеловал ее ладонь, отчего вниз по позвоночнику Зенобии прошла волна сладкой истомы.

Внезапно испугавшись, она выдернула свою руку. Он быстро поцеловал ее.

— Ох, моя Зенобия! — произнес он, и его теплое дыхание коснулось ее уха. — Такая уверенная в себе во всем, за исключением любви! Я научу тебя понимать те чувства, которые обуревают тебя и даже немного пугают. Я научу тебя любить и быть любимой. В отношениях между нами не останется места страху, колебаниям, мой цветок! Мы будем доверять друг другу!

Его губы снова легко коснулись ее губ.

— Я люблю тебя, Зенобия. Я люблю тебя!

За всю свою жизнь она еще никогда не была так близка к обмороку. Вцепившись в него, словно ребенок, она прошептала, задыхаясь:

— Я тоже люблю тебя, мой Ястреб! Я люблю тебя! Она произнесла эти слова, и это, казалось, принесло ей какое-то странное облегчение. Ни один из них не услышал, как дверь в переднюю приоткрылась.

— Готова ли ты к отъезду, дочь моя?

У двери стоял Забаай бен Селим, великодушно улыбаясь.

С виноватым видом они отскочили друг от друга. Залившись краской, Зенобия сказала:

— Я должна переодеться, отец.

— Нет! — возразил Оденат. — Я верну тебя в твой дом на носилках. Я не хочу, чтобы ты ехала, выставляя на всеобщее обозрение голые ноги.

К удивлению Забаая бен Селима, Зенобия наклонила голову в знак согласия и подошла к нему.

— Тогда я готова, отец.

Военачальнику бедави осталось только сказать:

— Баб приедет позже вместе с твоими вещами, дочь моя. Но Зенобия уже прошла мимо него и вышла за дверь.

— Сегодня поздно вечером я пошлю тебе известие относительно даты свадьбы, мой кузен, — сказал князь.

Военачальник бедави кивком выразил свое согласие и вышел из комнаты следом за своей дочерью.

Перед самым закатом в храме Юпитера высший жрец зарезал чистокровного белого ягненка. Пристально осмотрев дымящиеся внутренности, он объявил, что наиболее благоприятное время для свадьбы наступит через десять дней. Получив это известие от княжеского посланника, Забаай бен Селим улыбнулся про себя. Он подумал о том, какие обильные дары, должно быть, преподнес храму Оденат, чтобы получить столь желанное заключение по поводу даты своей женитьбы.

На следующий день о предстоящем торжестве объявили публично, и граждане Пальмиры восприняли это известие с восторгом.

Однако во дворце римского губернатора Антоний Порций Бланд, который все еще был представителем империи, принял эту новость не столь радостно.

— О, черт! — сказал он своему посетителю раздраженным голосом. — Я надеялся, что он так и будет довольствоваться своей маленькой наложницей-гречанкой. Если бы он умер, не имея законного наследника, Рим мог бы полностью и беспрепятственно завладеть этим городом.

— Но ведь мы и так владеем им! — возразил губернатору его посетитель.

— До тех пор, пока у Пальмиры есть законный правитель, всегда будет существовать возможность восстания, — возразил Антоний Порций.

— Я пришел к выводу, что Оденат абсолютно лоялен по отношению к Риму, — последовал ответ.

— Ах, он-то лоялен! Его невеста — вот кого я боюсь! Что за мегеру он выбрал, Марк Александр! Это Зенобия бат Забаай, наполовину александрийская гречанка и египтянка, а наполовину — дикарка-бедави. Один галльский наемник четыре года тому назад убил ее мать, и с тех пор она страстно возненавидела римлян.

— Ничего удивительного! — пробормотал его собеседник.

— Ты не знаешь эту девицу! — возразил губернатор. — Она сидела рядом с негодяями, виновными в этом преступлении, и больше восемнадцати часов наблюдала, как они умирали. Она ведь была еще совсем ребенком и при этом сидела, неподвижная и холодная, словно статуя. У нее не было ни капли жалости! Влюбленный мужчина — непостоянное создание, а Оденат, как мне говорили, влюбился в нее по уши. Она может настроить его против нас.

— Думаю, ты придаешь слишком большое значение свадьбе мелкого князька и девчонки-полукровки, Антоний Порций. Ни одна девчонка не в состоянии победить и разрушить империю. Уже были мужчины, которые пытались это сделать, но еще никому из них это не удалось. Рим непобедим и навсегда останется таким!

Губернатор вздохнул. Почему римляне так глупы? Антоний Порций с горечью подумал: «Уж я-то знаю Восток и его людей! Хотя любовь и смягчила душу этой девочки с решительным взглядом, которая запечатлелась в моей памяти, она всегда будет настороже».

После этого Антоний Порций переключил свое внимание на гостя, который приехал к обеду. Это был Марк Александр Бри-тайн, богатый сын римского патриция и его жены-британки. Луций Александр Бритайн был римским губернатором в Британии и женился на дочери одного влиятельного местного вождя. Марк Александр был их старшим сыном. Младший сын, Аул, уже унаследовал имущество и положение своего деда по материнской линии в Британии. У Марка были также две сестры, Луция и Эвзебия, замужние матроны.

Марк Александр оставался холостяком. Он уже служил в армии, а теперь приехал в Пальмиру, чтобы основать торговое дело и доставлять товары с Востока в Британию, где его младший брат будет заниматься их сбытом. Странное занятие для сына выдающегося римлянина! Патрициев обычно не влекла торговля. Однако в прежние времена римляне отличались большим трудолюбием.

Губернатор не удержался и подумал о том, не будет ли Марк Александр, в дополнение к своему делу, служить правительству Рима в качестве неофициальных ушей и глаз.

Они заговорили о том, можно ли позволить князю Оденату править Пальмирой самому от имени Рима, когда Антоний Порций через несколько лет уйдет в отставку. Хотя князь до сих пор формально правил городом, на самом деле, за исключением некоторых незначительных судебных дел, все делалось под руководством губернатора. «Молодой правитель Пальмиры проявил себя исключительно дружественным и заслуживающим доверие человеком, так почему бы и нет», — думал Антоний Порций. Римские легионы удерживали персов в районе залива. Однако Рим не был склонен позволять Оденату царствовать без имперского надзора. Наверняка они пришлют кого-нибудь, чтобы следить за ним, и губернатор подозревал, что этим человеком как раз и был Марк Александр. К тому времени, когда Оденату формально отдадут власть, Марк Александр станет неотъемлемой частью жизни Пальмиры, и никто ни в чем не будет подозревать его. Еще никогда на протяжении всей истории Рима — был ли он республикой или империей — члены рода Александров не были замешаны в делах, дающих повод подозревать их в нелояльности. Прежде всего и при любых обстоятельствах они оставались римлянами.