Память любви - читать онлайн книгу. Автор: Бертрис Смолл cтр.№ 47

— Ты даешь ей эликсир? — осведомилась Алия у Найлек. — Пока я не узнаю ее лучше, не хочу, чтобы ее живот набух отпрыском Рашида. Ее поразительная красота пленила моего мужа. Что, если она использует свою власть над ним в собственных целях, станет такой, как эти две? Не хотелось бы, чтобы это повторялось.

— Да, даю каждое утро, и поскольку она не говорит на нашем языке, не узнает о зелье. Я исполняю каждое твое повеление относительно этой женщины.

— Мне она нравится, — улыбнулась Алия. — Думаю, что вижу ее насквозь. В ней совсем нет зла. Хотя она жаждет вернуться на родину, к мужу, Рашид скоро заставит ее забыть обо всем. Скорее всего после смерти Фатины и Хасны он возьмет ее в жены. Двух жен для халифа Синнебара вполне достаточно, не находишь? Одной — слишком мало. Четырех — чересчур много. Две — вполне разумное число. Hyp молода и здорова. Когда настанет время, она даст нашему повелителю крепких детишек. С завтрашнего же дня начинай учить ее нашему языку. Мне не терпится поговорить с ней, Найлек.

В покои вошел Баба Гарун и направился к Алие.

— Все сделано, госпожа. Бросить тела диким собакам?

— Нет! Они были женами повелителя и матерями его детей. Пусть их похоронят в каком-нибудь пустынном месте.

Но прежде проводи госпожу Hyp в ее покои. Она чувствительна и еще не освоила наших обычаев. Ей требуется время, чтобы привыкнуть и прийти в себя, если она хочет угодить нашему господину. Нужно посмотреть, достойна ли она моей дружбы. Если да, я буду оберегать ее. Она мне не враг и равна по рождению. Хасна и Фатина были простолюдинками, Hyp же, подобно мне, — дочь принца.

— Понимаю, госпожа моя, — кивнул евнух, снова кланяясь — на этот раз сначала Алие, а потом Ронуин. — Я сам провожу госпожу Hyp, — сказал он Найлек.

Та ахнула от изумления. Никогда Баба Гарун не кланялся ни одной женщине, кроме Алии. Она сразу перевела его слова своей госпоже. Ронуин поднялась и, почтительно поцеловав руки Алии, последовала за евнухом. Найлек семенила рядом.

Когда они вновь оказались в покоях Ронуин, Баба Гарун обратился к Найлек:

— Скажи хозяйке, что я остаюсь ее другом и наставником до тех пор, пока она верна госпоже Алие. Если же она когда-нибудь предаст мою повелительницу, я удушу ее собственными руками.

— Передай главному евнуху, — в свою очередь, попросила служанку Ронуин, — что я дочь принца и склонность к измене — не в моем характере. Я благодарна госпоже Алие за помощь и мудрые советы и с радостью принимаю дружбу Баба Гаруна.

Евнух едва заметно улыбнулся:

— Ты действительно смирилась с той жизнью, которую судьба предназначила тебе, Hyp?

— Еще не совсем, — покачала головой Ронуин.

— Похвальное чистосердечие, — кивнул евнух и с очередным поклоном вышел из комнаты.

— Счастливица! — воскликнула Найлек. — Отныне удача тебя не оставит! А теперь отдохни, ибо халиф непременно потребует тебя в свои покои ночью!

— Я голодна, — пожаловалась Ронуин. — С самого утра в рот ничего не брала, кроме сладостей. Мне нужно поесть, иначе я сомлею в объятиях халифа, Найлек, а отвечать будешь ты.

— Ничего страшного. Он посчитает, будто ты лишилась чувств от страсти к нему, и будет польщен.

— И все-таки где мой обед? — потребовала Ронуин.

— Я сама пойду на кухню, — сказала Найлек и удалилась.

Не прошло и нескольких минут, как в комнате появились две молодые невольницы и упали ниц перед Ронуин.

— Хала, — сказала одна, ударив себя в грудь.

— Садира, — вторила ей другая.

Весело щебеча, они поставили перед Ронуин небольшой столик. Та поняла, что это и есть присланные Алией девушки. Они, несомненно, станут обо всем докладывать первой жене халифа, как, впрочем, и Найлек. Что ж, следует быть поосторожнее.

Улыбнувшись, Ронуин присела у фонтана. Оказалось, что в нем плавают золотые рыбки и цветут лилии. Крошечные создания деловито шныряли среди широких листьев. Все вокруг казалось мирным и прекрасным. Самое идиллическое место на свете.

Ронуин задумчиво поднялась и вышла в сад. Далекие горы были затянуты голубоватой дымкой. Наверное, в ясные дни отсюда видно даже море. Если добраться туда, можно отплыть в Карфаген, где раскинулся лагерь крестоносцев.

Сколько дней она в разлуке с Эдвардом? Шесть? Семь? Нужно отыскать его. Вернуться… Что он успел передумать за это время? Ищет ли ее? А если все-таки появится в Синнебаре и потребует ее освободить?

«О, Эдвард, — печально думала она, — что я наделала? Я так люблю тебя! Так люблю! Но увижу ли когда-нибудь вновь?»

По бледным щекам катились слезы, и Ронуин, стыдясь своего бессилия, пыталась успокоиться, взять себя в руки.

Тут кто-то коснулся ее плеча. Рядом стояла Хала, знаками показывая, что пора есть. Ронуин кивнула, вымученно улыбнулась и, смахнув соленые капли, встала. В комнате уже хлопотала Найлек. Ронуин уловила аппетитные запахи — на столе красовался цыпленок, начиненный рисом и изюмом, а рядом стояла небольшая миска с вареным зерном и кусочками лука. Найлек не забыла принести лепешку, медовые соты и блюдо со свежими фруктами.

— Восхитительно! — объявила Ронуин, принимаясь уплетать за обе щеки.

— Ешь как уличный оборванец, — упрекнула ее Найлек. — Где твои манеры, дитя мое?

— Я есть хочу! — запротестовала Ронуин. — В последний раз меня кормили вчера! Хотите уморить меня голодом?

— Будешь слишком быстро есть, живот заболит, — предупредила Найлек.

— Хочу пить, — потребовала Ронуин.

Найлек, в отчаянии покачав головой, налила в серебряный кубок фруктового сока.

— Не торопись, — увещевала она. — Кстати, тебе понравились невольницы, присланные госпожой Алией?

— Похоже, девушки неплохие.

— Так и есть. Завтра начнем обучаться арабскому, дитя мое. Госпоже Алие не терпится поговорить с тобой.

— Надеюсь, я окажусь способной ученицей. Правда, норманнский я выучила довольно быстро. Мой собственный язык, валлийский, куда труднее, — сообщила Ронуин, снова запихивая в рот кусок мяса. Завершив трапезу персиком и гроздью винограда, она вымыла лицо и руки ароматной водой, а Хала вычистила ей рот и зубы.

— Теперь поспи, — велела Найлек.

Ронуин не стала спорить. Живот полон, жара стоит невыносимая, ни малейшего ветерка. Садира сняла с нее одежду, Найлек расчесала волосы, и обнаженная Ронуин с удовольствием легла на ложе под тончайший зеленый полог и быстро заснула. Темные ресницы крыльями бабочек легли на нежные щеки.

— Как она прекрасна! — вздохнула Хала.

— Говорят, халиф влюбился в нее с первого взгляда, — вторила Садира.

— Глупости! — фыркнула Найлек. — Когда халиф впервые увидел ее, она была в мужской одежде и от нее несло конским потом. А уж грязна была! Чернее земли!