Память любви - читать онлайн книгу. Автор: Бертрис Смолл cтр.№ 42

Ронуин закрыла глаза и попыталась успокоиться. Халиф прав, она ведет себя глупо. Он вовсе не собирается ее мучить.

При каждом прикосновении языка ее словно кололо иголками, а по коже бежали мурашки. Рашид поцеловал ее живот, прижался губами к венерину холмику, и Ронуин, вскрикнув, попыталась закрыться руками, но он тихо рассмеялся:

— Ты еще не готова, моя прелестная Hyp.

— Г-готова? К чему? — пролепетала она.

— Всему свое время, — таинственно объявил он, начиная лизать ее бедро, спускаясь по ноге до самой стопы, которую страстно поцеловал и облизал все пальцы, перед тем как взяться за другую ногу.

— Ты безумен! — едва выговорила она.

— Твоя плоть — дурман, которым я никак не могу насытиться, — ответил он и, перевернув ее на живот, стал лизать пятки и свод стопы, пока ей не стало щекотно.

Ронуин невольно рассмеялась, но он продолжал сладостную пытку, пока язык не скользнул в овражек между двумя лунами ее ягодиц, чем вызвал очередной изумленный крик. Но халиф опять засмеялся и продолжал лизать ее, пока спина и лопатки не повлажнели. Потом он снова перевернул Ронуин.

— Ты дрожишь, — тихо заметил он, целуя ее в губы. — Неужели мне удалось немного растопить лед, в который заковано твое холодное сердце. Hyp? А теперь пришло время учиться, как ублажать своего господина и повелителя. — Он спрыгнул с ложа, увлекая ее за собой. — Сними с меня набедренную повязку.

— Но ты останешься голым, — ошеломленно сообщила Ронуин и тут же мысленно отругала себя за глупость.

— Вот именно, — хмыкнул он, расстегивая тонкую цепочку, обвивавшую ее бедра. — Ну же, красавица, к чему такая застенчивость? Или ты не знаешь, как выглядит мужское тело? Вряд ли тебя ждет сюрприз.

— Почему же? Ты постоянно поражаешь меня, повелитель, — призналась она, краснея.

— Повязка, — напомнил он.

Ронуин дрожащими пальцами ослабила узел и отложила в сторону кусок тонкой ткани, не забывая при этом держать глаза долу.

— Мне нравится такая скромность, Hyp, но ты должна без страха смотреть на копье, которое поразит тебя. Коснись его, красавица моя. Я хочу ощутить прикосновение твоих ручек.

Ронуин сжалась и поспешно спрятала руки за спину.

— Как! Ты ни разу этого не делала? Аллах! Аллах! Да ты в самом деле почти девственна. Hyp. Дай мне руку!

Подавшись вперед, халиф сжал ее запястье и положил горячую ладонь на свои чресла. Ронуин попыталась вырваться, но не тут-то было — он крепко держал ее, не позволяя убрать пальцы.

— Успокойся, моя красавица, и ласкай меня.

Она знала, что не должна этого делать, но искушение оказалось слишком велико. Ее всегда интересовала та часть тела Эдварда, которая входила в ее лоно, но она не могла набраться храбрости потрогать его плоть. И вот теперь чужой мужчина просит ее об этом, а она не в силах устоять, хотя он и убрал руку. Ронуин осторожно погладила его плоть, сомкнула пальцы чуть сильнее и ощутила, как она растет, становится все больше. Она уже не думала останавливаться: тяжело дыша, закрыв глаза, все гладила и гладила могучее копье.

Какое твердое и теплое!

— Вот так, красавица, — ободрял он. — Теперь подержи мешочек, в котором заключены драгоценности каждого настоящего мужчины. Видишь, какие они прохладные?

Ронуин медленно кивнула.

— Они наполнены семенем жизни, Hyp. Когда настанет время, я пролью его в тебя. А теперь перестань терзать меня, иначе я не смогу сдержать желания, а ты еще не готова принять мою страсть.

Отняв руку, она положила голову ему на плечо и удивилась, как сильно бьется ее сердце. Ронуин и сама не ожидала, что так разволнуется.

— Мужчины-христиане обычно считают, что все женщины — либо матери и жены, либо шлюхи, либо святые. Они не делятся секретами наслаждения со своими супругами в отличие от тех, кто поклоняется исламу. Правда, мы не ограничиваемся одной женщиной. Это неестественно для мужчины. Ни одна женщина не способна удовлетворить все желания мужчины.

— Мне сказали, у тебя три жены, повелитель.

— Да, хотя я подумываю расстаться с двумя младшими: уж очень они сварливы, вечно ссорятся с госпожой Алией и другими обитательницами гарема. Мало того — их обвиняют в гибели прелестной девушки, заслужившей мое благоволение. Баба Гарун все еще не нашел доказательств их вины, но, думаю, он доберется до сути дела. Как ты поняла, он очень предан госпоже Алие.

— Она великодушная женщина и была добра ко мне, — заверила Ронуин.

— Алия похвалила тебя, поэтому я и решил быть с тобой терпеливым.

Он приподнял ее подбородок и стал жадно целовать. Первым порывом Ронуин было вырваться. Она не поняла, что удержало ее. Она растаяла в его объятиях, губы приоткрылись.

И не стоило было бы спрашивать, почему она делает все это. Ронуин знала только, что этот человек одновременно силен и нежен, а ее воля к борьбе все слабеет. Что, если ей сказали правду и она не сможет сбежать из Синнебара? А если и сможет, вряд ли Эдвард примет ее. Она ослушалась его, вступив в битву с неверными. И как же теперь действовать? Да что это с ней творится?!

— Я не могу дать тебе наслаждение, — повторила она, поднимая голову.

— Уже дала, — тихо возразил он.

— Но я не знаю, что это такое! — в отчаянии выкрикнула Ронуин.

— Я научу тебя, — пообещал он, припадая к ее губам.

Его язык коснулся ее языка и стал лениво играть с ним, Ронуин тихо всхлипывала, сгорая от стыда и любопытства. А вдруг в ее неспособности познать наслаждение виноват Эдвард? Их первое соитие никак нельзя было назвать приятным. Этот же человек ведет себя совсем иначе. Может, в его объятиях она впервые в жизни поймет, что такое экстаз? Она не узнает этого, если не отдастся ему. Если ей не суждено вернуться к Эдварду, что останется в этой жизни?

Найлек права — в гареме лучшее быть наверху, чем внизу.

— Так научи же меня, господин мой халиф! — потребовала Ронуин. — Научи меня страсти!

Он сжал ее лицо ладонями, посмотрел в сияющие изумрудные очи. Ронуин впервые заметила, что его глаза были темно-синими, почти черными.

— Моя страсть свирепа и неукротима, — предупредил он, — а ты пуглива и застенчива. Я желаю тебя всем своим существом, но стремлюсь, чтобы и ты испытала блаженство.

Вижу, ты ничтожно мало знаешь о восторгах слияния мужчины и женщины. Я покажу тебе, какими сладкими они бывают, но ты не должна ничего страшиться. Я не сделаю тебе больно, не обижу и не запугаю. Взаимное удовольствие можно получить тысячью способов, и все они одинаково восхитительны. Ты веришь мне, красавица моя?

Ронуин кивнула, задыхаясь от волнения. Почему муж никогда не говорил ей ничего подобного? Она даже рассердилась на Эдварда, но тут же поняла, что он знал о страсти не намного больше, чем она, хотя и предполагал, будто ведает все.