Любовь на все времена - читать онлайн книгу. Автор: Бертрис Смолл cтр.№ 93

— Ну вот, — сказал он, окончив работу, — теперь ты можешь не стыдясь показаться жене султана, — и пошел из комнаты.

Эйден последовала за ним.

Она понятия не имела, куда они идут, но Джинджи, казалось, хорошо знал дорогу. Из бань они вышли в большой, выложенный плиткой коридор, потом быстро прошли другой, миновали какую-то дверь и множество узких переходов, последний из которых, по словам евнуха, назывался «коридором жен». Там Джинджи остановился перед большой резной дверью и почтительно постучал. Стражники, стоящие по обеим сторонам двери, не обратили на них внимания. Дверь открыла красивая рабыня. Джинджи сказал ей:

— Марджалле приказали прийти к госпоже Сафии. Рабыня отступила назад и впустила их в комнаты жены султана. Войдя, Эйден остановилась в изумлении. И в Алжире, и здесь, в Новом Дворце, она видела только бани и крошечные комнатушки. Она сама удивлялась, что гарем состоит только из бань и маленьких спален, где жили его обитательницы. Теперь она поняла, что ошибалась. Наверное, в этих комнатушках содержались женщины незначительные. Сейчас она стояла в огромной, великолепно украшенной комнате. Большие окна с одной стороны выходили в сад, впуская вечернее солнце. Стены комнаты украшали деревянные панели, на каждой из которых в традиционном стиле было нарисовано дерево в золоченом горшке, окруженное цветами. На потолке чередовались желтые и голубые итальянские изразцы. На одной стене был изразцовый камин с высоким, конической формы колпаком из чеканной меди. Деревянные полы устилали замечательные шерстяные ковры нежно-розового, темно-голубого и кремового оттенков.

Мебель состояла из низких столиков черного дерева, на которых инкрустация перламутром составляла изящные геометрические узоры, удобных низких диванов, — обитых материей, с шелковыми подушками. Подвесные, напольные и настольные светильники были серебряными, медными и из рубиново-красного стекла. Везде стояли цветы, и, к величайшему удивлению Эйден, в комнате было несколько кошек, одна из которых дружелюбно потерлась о ее ноги. Она нагнулась и погладила белую шелковистую шерсть животного незнакомой ей породы.

— Арслану ты понравилась, — прозвучал мелодичный голос.

Эйден распрямилась и оказалась перед красивой женщиной. Она вежливо поклонилась. Перед ней стояла женщина явно высокого положения. Нельзя было проявлять непочтение.

Невысокая женщина с пышной грудью медленно оглядела Эйден, так пристально, что щеки Эйден вспыхнули. Женщина тихонько засмеялась, заметив это, и потрепала Эйден по руке, успокаивая.

— Прости, что я так внимательно рассматривала тебя, — сказала она, — но я все еще не могу решить, почему валида хочет, чтобы мой господин Мюрад подарил тебя принцу Явид-хану. Ты на самом деле красива. Но как невежливо я веду себя. Я не представилась. Я Сафия, мать принца Мехмета, наследника султана.

Она говорила по-французски с акцентом. Эйден присела в реверансе, хотя в шальварах делать это было неудобно.

— Как мило у тебя получается, — рассмеялась Сафия, — я не видела, чтобы делали реверанс, с детских лет. Ты знаешь, я венецианка. Давай сядем, ты расскажешь, как попала сюда. Бесма, принеси нам что-нибудь, — приказала она находившейся поблизости служанке. Потом пригласила Эйден присесть на устланный подушками диван. — Я знаю, что тебя назвали Марджаллой, но как тебя зовут на самом деле? Мое имя Джульетта Лукреция Фиора Мария Баффо. Сейчас мне больше нравится имя Сафия. Оно проще.

Она дружелюбно улыбнулась Эйден.

— Меня зовут Эйден Сен-Мишель, и я англичанка. До замужества я была фрейлиной королевы. — Ее серые глаза наполнились слезами. — Я хочу домой, — сказала она, и, несмотря на все усилия, несколько слезинок покатились по ее лицу. Она быстро смахнула их.

— Я чувствовала то же самое, когда впервые попала сюда, — сказала Сафия, — но потом меня полюбил мой повелитель Мюрад, и остальное перестало казаться важным.

— Я хочу домой, — повторила Эйден. — Я хочу вернуться к мужу, мадам. Если вы любите вашего господина, вы должны понимать мои переживания. Меня выкрал из семьи негодяй-родственник и продал в рабство ради собственной выгоды! Я не должна быть здесь.

— Но тем не менее ты здесь, — сказала Сафия, — и будет легче, если ты смиришься со случившимся, начнешь жить заново. Другого выбора у тебя нет, Марджалла.

— Есть смерть, — тихо сказала Эйден. — Если я не могу вернуться к своему мужу, Конну, я предпочитаю умереть!

Жена султана была всего на четыре года старше Эйден, но в гареме она прожила больше половины своей жизни. Действительно, некоторые женщины предпочитали покончить с собой, чтобы не жить в рабстве, но нельзя считать это лучшим выходом.

— Чтобы выжить, требуется больше мужества, Марджалла, — сказала она, — а я знаю, что англичане храбрый народ.

— Да, но стать игрушкой мусульманина, — запротестовала Эйден, а Сафия не удержалась и засмеялась.

— Мусульманина! О, Марджалла! Как это похоже на христианина из Европы! Я слышала, что даже между собой они не могут договориться, а твоя Англия виновата больше всех, потому что борется против папы. Мусульмане поклоняются тому же божеству. Христиане называют его Богом, мусульмане Аллахом, а евреи, как говорит мой друг, Эстер Кира, называют его Яхве. Мусульмане такие же люди, как и все, Марджалла. Им разрешается иметь четырех жен. Несправедливо все домашнее хозяйство возложить на одну женщину, заставить ее вынашивать всех детей, которых мужчина хочет иметь. Мусульмане часто держат наложниц, так как не хотят ограничивать себя только одной женщиной. Разве европейские мужчины ведут себя более честно, когда, имея одну жену, заводят любовницу или даже двух? А если это их не удовлетворяет, они задирают юбки всех девушек подряд. Мне кажется, ты неглупая женщина, дорогая моя. У мусульманина много особых привычек, но назвать его неверным, конечно, нельзя.

— Прошу прощения, мадам, — сказала Эйден сдержанно, — но мне по-прежнему хочется домой. Мой муж жив и может заплатить щедрый выкуп, если меня вернут ему. Прошу вас, помогите мне!

Прекрасное лицо Сафии выразило искреннее сочувствие.

— Мне бы очень хотелось сделать это, — сказала она, — и я бы смогла, если бы ты была обычной рабыней, выставленной на продажу на Большом Базаре, но ты не такая. Ты — подарок моего повелителя Мюрада важному лицу в его империи. Вернуть тебя домой — значило бы отнестись с презрением к подарку дея, чего мы, конечно, делать не можем. Смирись со своей судьбой, Марджалла. Я знаю, принц Явид-хан очень привлекательный мужчина и всего на несколько лет старше моего повелителя Мюрада. Тебе очень повезло. Если ты сумеешь порадовать принца, тогда подарок моего повелителя будет считаться счастливым для принца, и я стану твоим другом. Поскольку ты не останешься в Новом Дворце, соперницами мы не станем. Поэтому я могу быть твоим другом. У женщины моего положения не много друзей.

Эйден глубоко вздохнула. Она жила в каком-то странном кошмаре и чувствовала себя козявкой, запутавшейся в паутине голодного паука. Хотя сейчас паук и отсутствовал, она все равно была в ловушке и убежать из нее не могла.