Любовь дикая и прекрасная - читать онлайн книгу. Автор: Бертрис Смолл cтр.№ 160

Он поднялся, а она закричала:

— Нет, Френсис! Не уходи от меня!

Их глаза снова встретились, он явно был озадачен.

Тогда Катриона тихо сказала:

— Ты помнишь, как я пришла к тебе в первый раз, Френсис?

— Да, — отвечал он, не отрывая от нее взгляда. — Ты два дня скакала верхом, а перед тем тебя страшно унизили.

— Меня еще раз унизили, милорд. — Ее голос надломился. — Но я снова буду вашей женой.

В комнате наступило молчание, а потом Ботвелл негромко спросил:

— Ты доверяешь мне, Кат?

Она кивнула.

— Тогда поднимись, любовь моя.

Графиня встала, и вода полилась с нее ручьями обратно в ванну. Френсис взял с серебряного блюдца жесткий кусок мыла и, потерев себе ладони, принялся ее намыливать. Кат затрепетала, но не отпрянула, а руки его стали двигаться вниз по ее плечам, спине и ягодицам. Потом он губкой омыл ее, и меж нетвердыми ногами снова потекли ручейки.

— Повернись.

Кат встала к нему лицом, опустив глаза. Теперь эти большие крепкие ладони бережно намыливали ей груди, и Френсис слегка улыбнулся, потому что соски стали твердыми. Он перешел к животу, сразу задрожавшему, а потом ниже. Мыло скользило по коже, и вдруг один из пальцев коснулся той самой крошечной родинки. Графиня слабо вскрикнула и почти затряслась. Она ухватила мужа за запястья и нескоро отпустила, а потом ее руки тихо упали. Тот без слов продолжил свое дело, добравшись до внутренних сторон ее бедер. И снова губка смывала клочья мыльной пены.

Взяв жену на руки, Френсис нежно перенес ее к огню и усадил на коврик. На деревянной сетке грелись широкие турецкие полотенца, и одним из них он тщательно обсушил ей мокрую кожу. Подняв к себе любимое лицо, он ласково улыбнулся:

— Итак, дорогая, оказалось не очень уж и страшно?

— Нет, — ответила она едва слышно. Тогда Френсис обвил жену своими большими руками, и ее голова легла к нему на широкую грудь. Так они помолчали. А потом он отпустил ее и сказал:

— Я воняю лошадьми, милая моя. Теперь твоя очередь меня помыть.

Катриона и слова не успела сказать, а Ботвелл уже стянул с себя одежду и взбирался в чан. Этот огромный мужчина даже попробовал развалиться в ее белой фарфоровой ванночке, разрисованной изящными цветочками и украшенной золотой каемочкой. Однако колени его все равно торчали из воды. Катриона хихикнула.

— Что, — печально вопрошал он, — неужели это так смешно, мадам?

А хихиканье уже переросло в заливистый серебряный смех. Катриона развеселилась до слез. Не понимая причины, но испытывая огромное облегчение оттого, что слышал ее хохот впервые за много-много месяцев, Ботвелл тоже рассмеялся. Наконец, с трудом овладев собой, она выдохнула:

— Френсис! В моей фарфоровой ванне с цветочками ты выглядишь так нелепо!

Он притворился рассерженным, а потом усмехнулся:

— Возможно, голубка. Мне бы тот дубовый чан, который был у нас в Эрмитаже.

Они замолчали, вспоминая блаженные дни в его огромном доме на пограничье. Потом Ботвелл встал в ванне и тихо попросил:

— Помой меня, как раньше. Кат.

Она робко взяла мыло, потеряла его было в воде, а затем трясущимися руками дотронулась до спины мужа.

Ее пальцы задвигались по коже легко, она чувствовала, как возвращаются давние ощущения, и становилась смелее, а пальцы ее двигались увереннее. Когда по спине его потекли струйки теплой воды, Ботвелл повернулся к жене лицом и с легкой ухмылкой наблюдал, как она старательно натирает ему грудь, потом плоский живот и, наконец, отважно двинулась мылить половые органы.

Увидев ответ на ее прикосновение, Катриона тихонько охнула, ее щеки залились румянцем, а глаза взметнулись вверх. Френсис затаил дыхание. Собравшись с духом, она начала смывать мыльную пену. Ботвелл шагнул из ванны, взял ее полотенце и, обсушившись, спросил:

— У тебя хватит смелости?

Графиня кивнула и направилась к кровати. Скользнув под простыню, она приподняла ее для мужа.

Френсис забрался туда и привлек жену в свои объятия. Она была жесткой и неподатливой, словно дубовая палка. Через несколько минут, успокоенная его нежностью, Катриона начала расслабляться.

— Я так боюсь, Френсис, — прошептала она.

— Знаю, дорогая! Но ты должна помнить, что я никогда не причинял тебе боль. Не причиню и теперь.

— Но ты хочешь меня.

— Да, голубка.

— Но не желаешь принуждать. Почему?

— Потому что я люблю тебя, Кат. Потому что я знаю, что с тобой обошлись очень жестоко. Ты имеешь полное право испытывать страх, но, клянусь, любовь моя, я не причиню тебе боли.

Ее тело внезапно затряслось. Подняв лицо жены, Ботвелл обнаружил, что оно мокро от слез.

— Кат!..

Эти слова были мольбой, полной страдания. Затем она почувствовала его поцелуй, и раньше, чем успела опомниться, тело Френсиса слилось с ее телом.

Едва только Катриона ощутила в себе тепло его любви, как прежние страхи начали исчезать. Он целовал ее, и страшные воспоминания улетучивались. Теперь их было только двое. Все остальное стало не важным. Френсис ласково пробежал своим языком по ее губам и понял, что они раскрыты. Его теплое дыхание ворвалось к ней в рот. Как будто в самый первый раз, Ботвелл с нежностью обследовал ее, и его телу передалась дрожь любимой.

— Погляди на меня. Кат! Открой глаза, моя дорогая.

Я — Френсис и никто другой, и я люблю тебя!

Темно-золотистые ресницы поднялись со щек. Глаза припали к глазам и уже не могли оторваться. А руки его ласкали спину Кат, длинные тонкие пальцы гладили тело, и оно становилось мягким и податливым. Притянув ее на изгиб своей руки, Френсис накрыл одну грудь ладонью. Он по-прежнему глядел ей в глаза.

Катриона вздрогнула. Сердце бешено колотилось, будто вот-вот выскочит, а в чресла ей вливался огонь. Волна желания жестоко потрясла графиню. И это после всего, что произошло?! С яростным торжеством она осознала, что хочет его!

Френсис нежно толкнул ее на спину, а сам встал сверху на четвереньках. Губы его безудержно забегали по ее коже, смыкаясь на розовых сосках, опускаясь ниже, раздразнивая тело легчайшими поцелуями.

А она выгибалась навстречу этому рту, ухватив голову Френсиса дрожащими от возбуждения руками. Он застонал каким-то странным рыдающим звуком, а она неистово корчилась под его руками и губами. И сквозь биение собственного желания Ботвелл услышал голос своей любимой, молящей взять ее прямо сейчас.

Он встал на колени и раздвинул ей ноги. А потом прохрипел:

— Смотри на меня, Кат! Хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я в тебя вхожу! Хочу, чтобы ты знала, что это я, а не какой-то кошмар из прошлого!