Боцман с важным видом расхаживал по палубе, с ненужной
придирчивостью наблюдая за тем, как отдают швартовы и поднимают паруса.
Отлив был сильный, и дул хороший попутный ветер. Сорджи
искусно вывел свое потрепанное судно из гавани в открытое море.
Спархок одной рукой подхватил Данаю, другой обнял за плечи
Элану, и так они стояли у поручней левого борта, глядя на город, который
тамульцы называли центром мира. Сорджи повернул румпель, взяв курс на
юго-восток, чтобы обогнуть полуостров, и в тот самый миг, когда паруса надулись
ветром, наконец взошло солнце.
В рассветных тенях Материон был бледен, но первые лучи
солнца зажгли его купола опалесцирующим огнем, и мерцающий радужный свет
заиграл на покрытых перламутром стенах. Спархок, его жена и дочь стояли у
борта, безмолвно любуясь чудом огнеглавого города, который словно на свой лад
прощался с ними, желая им благополучного возвращения домой.