Желать невозможного - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Островская cтр.№ 64

– Соня! – еще раз усмехнулся Илья Евсеевич и повторил, но уже с другой интонацией, почти раздраженно: – Соня!

Флярковский откинулся на спинку кресла.

– Соня – это гвоздь в крышку моего гроба. Сколько я с ней буду жить – год? Два? Два с половиной? Два с четвертью?..

– Она красива, – подсказал Менжинский, – талантлива, любит вас.

– Что с того, – дернул плечом Илья. – Таких много, а еще есть богатые наследницы. В моем статусе я не могу сожительствовать с кем попало. На этом уровне, где я сейчас нахожусь, должны заключаться только коммерческие браки, капиталы должны объединяться для многократного увеличения возможностей получения сверхприбыли.

– Она вас любит, – повторил Менжинский.

Илья опять дернул плечом и промолчал. Потом взял из портфеля пачку, поднес ее к глазам, словно хотел внимательнее рассмотреть, а затем вернул ее на место.

– Хороший кейс, – произнес он, – несгораемый, и пуля его не пробьет. Я для Сони – такая же оболочка. Только мне зачем хранить то, что ничего не стоит? Скажи мне, ради чего?

– Я уже говорил.

– Послушай, Леня. Я закончил ненавистный дурацкий вуз, потом вкалывал на брата за гроши, теперь что-то получаю взамен, но ради чего? Ради Сони? Ты подумай! Девушка из Великих Лук приезжает в столичный город, становится популярной певицей и вдобавок выходит замуж за миллиардера. Сказки про Золушек хороши, конечно, для маленьких девочек, но мы-то с тобой – серьезные люди! Ты знаешь, когда Сониной маме было куда меньше лет, чем сейчас самой Соне, ей очень нравился один молоденький певец. Он и сейчас популярный и поет все тем же писклявым голосом, что и двадцать лет назад. Так вот, приехал тогда этот паренек в Великие Луки на гастроли. Сонина мама, естественно, в первых рядах на всех его выступлениях. У служебного выхода она подкараулила его в компании других таких же, как и она, идиоток, сунула ему в руки билетик для автографа, а он взглянул на нее и говорит: «Поехали со мной!» Привез он ее в гостиницу, три дня они прожили вместе, она ему носки и майки стирала в гостиничной ванне. За три дня он дал шесть концертов и уехал, оставив на память свою фотографию с подписью, а через положенное время Соня родилась. Молодая мамаша бросила, разумеется, школу, устроилась на ситценабивную фабрику аппретурщицей… Слово-то такое: я даже не представляю, что это за профессия! Через пару лет певец этот снова приехал в Великие Луки; она опять подкараулила его, и опять он пригласил ее в ту же гостиницу, хотя и не узнал поначалу. Но потом она достала из сумочки ту фотографию с автографом и фотографии маленькой девочки тоже достала, стала ему рассказывать, какая у них замечательная дочка, что у нее самой никого не было ни до него, ни после, что она любит его больше жизни. А тот звездный мальчик взял и выставил ее из номера. Двести баксов дал, правда… Вот такая история.

– Я догадываюсь, о ком вы говорите. Но Соня талантливее своего глупого папашки и добрее. И потом, к чему все эти истории?

– Просто так рассказал. А может, для того, чтобы ты знал: кто в грязи родился – до конца жизни не отмоется. Так что не надо мне твоих советов: я и сам знаю, что делать.

Флярковский поднялся из кресла, захлопнул портфель с деньгами, убрал в сейф и, повернувшись к Менжинскому, произнес:

– Давай, Леня, решай мои проблемы, а потом я решу твои. Только сделай все чисто. Если нужно деньги отдать, ты знаешь, где их взять.

– Кто там? – спросил из-за металлической двери женский голос и, не дожидаясь ответа, предупредил: – Учтите, если вы сейчас же не уйдете, я вызову милицию.

– Зоя Степановна, я к вам от Насти – бывшей вашей невестки.

Начали щелкать замки и задвижки. Дверь приоткрылась. На стоящего на пороге мужчину из коридора квартиры с нескрываемым, почти восторженным интересом смотрела полная женщина лет шестидесяти.

– Ну наконец-то, – произнесла она, пропуская гостя в квартиру, – а то мне говорят, что у Настьки ухажер появился, а я и не видела еще.

– Да я вообще-то…

Но пришедшему не дали договорить.

– Чай будешь? – спросила свекровь Насти.

Гость отказываться не стал, хотя всем своим видом показывал, что времени у него в обрез. Он даже посмотрел на часы, а потом кивнул, соглашаясь.

– Чаю выпью. Но вообще-то я поговорить пришел.

– Ну вот и поговорим. Русские люди за столом разговорчивее; женщины за чаем, а мужчины за чем придется, их и вовсе не остановить – только тему дай.

Они прошли на кухню, сели за стол. Женщина продолжала рассматривать гостя, причем еще внимательнее, чем прежде.

– И зачем ты пришел? – спросила она, наполнив две чашки. – Небось внучку мою удочерить хочешь, и теперь тебе знать надобно – против ли я?

– Да, – согласился мужчина. – То есть я – не жених Насти. На ней хочет жениться мой лучший друг, но все остальное именно так.

– А ты тогда зачем пришел?

– На разведку.

Подобное объяснение, по-видимому, удовлетворило свекровь Насти. И она задумалась.

– Ладно, – согласилась она, – пусть удочеряет: моего согласия все равно не требуется. А сыну я скажу, чтобы не препятствовал.

– Кстати, – как бы между прочим поинтересовался гость. – А где ваш сын?

Женщина пожала плечами и продолжила:

– Роман, конечно, плохой отец. Да и мужем был плохим. А у друга вашего ведь и свой ребенок на руках.

– Есть и ребенок, – подтвердил гость, поднося чашку ко рту. – Откуда вам это известно?

– Так мир слухами полнится. Настю видели с вашим другом и с двумя детьми, но я-то знаю, что у моей невестки только один ребенок.

Гость снова посмотрел на часы.

А Зоя Степановна, заметив это, поспешила спросить:

– А правда, что ваш друг усыновил ребенка того самого Флярковского, что убили недавно?

– А это вы откуда знаете? – удивился незнакомец. – Тоже на улице услышали?

– От Романа. Он заходил как-то. И про Настю рассказал, и про вашего друга с чужим ребенком. Он ведь условно-досрочно освобожден, теперь должен у нашего участкового отмечаться. Роман здесь прописан. Так он зашел в опорный пункт охраны порядка и услышал, как участковый наш об этом с кем-то говорил.

– Так что, ваш сын, выходит, где-то недалеко обитает?

– Не знаю. Мне сказал, что за городом живет. Купил, говорит, садовый домик. Звонит редко.

– Когда в последний раз?

– Звонил-то? Да как раз сегодня – часов пять назад, то есть где-то около десяти утра. Но слышно было плохо: видно, с мобильного, может, даже из машины.

– Вам никто не звонил больше?

Зоя Степановна задумалась, вспоминая.

– Да кому я нужна? А сама я не могла до поликлиники дозвониться – номерок к участковому врачу заказать, а то у меня третий день ноги ломит. Вы, случайно, не врач?