Помни, что ты смертный - читать онлайн книгу. Автор: Энн Грэнджер cтр.№ 23

Мередит принялась теребить уголок своей карточки.

— По дороге домой Алан упомянул, что Бодикот опасается за своих коз. Мы с тобой понимаем, что он глубокий старик и поэтому, может быть, преувеличивает. Но ему, видишь ли, взбрело в голову, будто кто-то пытается их отравить. Говорил про какую-то репу. Не знаешь, в чем дело?

Салли всплеснула руками.

— Ох, проклятая репа! Прекрасный пример. Вокруг Лайама вечно творится что-то подобное. Впрочем, в тот раз вокруг меня. Это я сделала!

Она тяжело вздохнула.

— Я ничего не знаю о козах. Поэтому так вышло. Не хотела ничего плохого. Понимаешь, однажды пришел кто-то с Остином повидаться, принес целый мешок репы. Разумеется, не на продажу. «Бейли и Бейли» овощами не торгуют. Это был какой-то старый знакомый Остина, который вырастил кучу репы и хотел от нее избавиться. Остину столько не требовалось, он со мной поделился. Я, по правде сказать, не особенно репу люблю, Лайам тоже. Привезла домой в Касл-Дарси, гадая, что с ней делать. Выбрасывать жалко, хорошая репа, лучше не бывает! Выглянула в окно, вижу коз во дворе. Думаю, замечательно, репа вполне сгодится. Козы едят все подряд — объедают живую изгородь, забираются в сад, жуют мои травы. Поэтому я пошла к Бодикоту с мешком и постучала в дверь. А его не было. Тогда я решила высыпать чуть-чуть на землю, пусть козы попробуют. И насыпала. Они подошли, им понравилось, они ее уминали, довольные, как не знаю что. И я, тоже довольная, пошла домой. Будто сделала доброе дело. Оказалось, что нет.

Салли закрыла лицо руками.

— Ох, ты даже не представляешь, какой был скандал! Старик Бодикот явился через час, багровый от злости. Я думала, у него припадок. Даже говорить не мог. Видно, козы к его возвращению прикончили репу, он застал последние кусочки. Должно быть, какой-то прохожий видел меня с мешком козьего лакомства и подсказал ему, что это моя работа.

— Разве козам нельзя репу есть? — озадаченно спросила Мередит.

— Похоже на то. У них от репы молоко портится. Сами животные не болеют, а молоко остается испорченным, пока репа не выведется из организма. Я ужасно расстроилась, от души извинялась, а Бодикот не слушал. Судя по всему, думал, будто я это нарочно сделала. Заявил, что придется выливать молоко, пока оно снова не станет нормальным… Ужас! Потребовал возместить причиненный ущерб — молоко у него покупает один производитель сыра. Лайам сказал, я ничего платить не должна, поскольку злого умысла не имела. А мне было жутко стыдно, я страшно переживала, хотела хоть как-нибудь поправить дело. Бодикот не простил ни меня… ни Лайама. Чертовски глупо! Зачем мне намеренно вредить ему или козам? — морщась от досады, закончила Салли.

— Конечно. Должно быть, он из тех, кто везде видит дурные намерения, — утешила ее Мередит. — Старики часто страдают чрезмерной подозрительностью.

Салли презрительно фыркнула и драматически заключила:

— Можешь рассказать Алану… или я сама расскажу, объявлю себя мнимой отравительницей! — Она звучно стукнула себя в грудь.

— Он и предполагает нечто подобное. Не верит, что ты способна кого-нибудь отравить. — Мередит встала. — Спасибо за чай. Может, позже увидимся. Пойду искать место. Кажется, люди уже заходят.

Многие кресла в зале уже были заняты, оставшиеся места быстро заполнялись. Мередит села в ближайшем ряду, огляделась в поисках Бодикота и не увидела старика. Может, тот уже купил, что хотел, во дворе.

В зал влетел Остин, теперь без куртки и желтого шарфа, взобрался на трибуну, пригладил черные волосы, сменив облик евангелиста на политического оратора.

— Итак, леди и джентльмены! Переходим к лоту под номером тридцать один. Две гравюры в японском стиле!

Тед шагнул вперед, ткнул длинной тонкой указкой в картинки, висевшие на стене справа от трибуны.

— Стартовая цена пять фунтов, — с надеждой объявил Остин.

Мередит уселась в ожидании, когда дело дойдет до бокалов. Тепло от травяного чая улетучилось, вновь начинался озноб. Ожидание затягивалось, лоты уходили все медленнее. Заболела голова. Она пролистала страницы каталога. Бокалы шли под номером 124, а сейчас только 61. Она оглядела свой ряд, заметила поблизости мужчину в твиде, который торговался, деловито вскидывая карточку. Похоже, выкладывал немалые деньги. Если он пожелает купить бокалы, то определенно перебьет ее ставку.

Ждать вдруг не захотелось. Голова раскалывалась, спину ломило…

Мередит встала и вышла.

На улице стало получше, но она решила идти домой. Пешком минут двадцать, если быстрым шагом.

Вскоре сообразила, что ее шатает из стороны в сторону и прохожие поглядывают на нее с недоумением. Неужели принимают за пьяную? Надо постараться идти по прямой, держась ближе к стенам домов.

Загудел клаксон, раздался крик. Она чуть не сошла с тротуара прямо перед машиной.

— Эй! — прозвучал заботливый и встревоженный голос. — Смотреть надо, милочка!

— Простите… Не заметила… — пробормотала она.

— Что с вами? — Перед глазами смутно замаячило озабоченное лицо, рука схватила ее за локоть.

— Ничего, ничего… Последствия гриппа…

— Грипп — это все-таки полный кошмар. Идите домой, дорогая, и не выходите.

Мередит невнятно пробормотала, что так и сделает. Лицо растаяло. Усилием воли она наконец вынырнула из окутавшего ее тумана, собралась с последними силами и потащилась домой, отыскивая ориентиры.

Наконец ввалилась в собственный коттедж, вспотевшая, полуслепая. Захлопнула за собой дверь, вползла на лестницу, доплелась до ванной, где ее вырвало в раковину со страшной силой, до спазмов в диафрагме. Когда она в конце концов вышла оттуда, в голове пульсировала дикая боль, как в худшие дни болезни. Мередит рухнула в одежде на кровать, натянула на себя одеяло и остаток дня пролежала, не вставая, в самом жалком состоянии.

Алан Маркби стоял у телефона у себя в прихожей. Было чуть больше восьми утра, он собирался ехать на службу и спорил с самим собой, звонить или не звонить Мередит перед отъездом.

В принципе звонить в такое время кому-либо рано. Однако она пару дней не объявлялась после утреннего звонка насчет Салли Касвелл. В тот же день вечером он сам звонил, но не получил ответа, как и на следующее утро. Непонятно, то ли ее дома нет — скажем, в Лондон уехала, — то ли, что самое страшное, дома, а к телефону подойти по какой-то причине не может.

При последней встрече она выглядела не совсем хорошо. Может, была испугана и расстроена из-за Салли. А может, просто еще не оправилась после гриппа.

Рука легла на трубку. Позвонить не мешает. Обождем шесть гудков. Или десять, чтобы успела спуститься. Номер набран.

Мередит ответила после девятого гудка, когда он уже решил, что ситуация критическая и необходимо немедленно мчаться на место.