Клиника в океане - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Градова cтр.№ 13

Стоявший на коленях молодой мужчина уж точно не обманывался насчет того, что ему говорил, а вернее, кричал его начальник. Тем не менее он, склонив голову, молча выслушивал Кун Ли, всей своей позой демонстрируя полнейшее смирение. Я отметила про себя, что уже видела этого китайца, хотя на палубе он появлялся редко, видимо, проводил все свое время в камбузе, под неусыпным надзором начальства. В тот, первый, раз я не могла не отметить весьма привлекательной наружности этого парня, хотя в целом китайский тип внешности оставляет меня равнодушной. Помню, я подумала тогда, что этот кок, должно быть, полукровка, потому что черты его лица – вполне европейские, волосы – вьющиеся, густые, и лишь раскосые глаза и выступающие скулы выдают в нем представителя монголоидной расы. Причем глаза у него не темные, как можно было ожидать, а светло-карие, почти желтые, как у амурского тигра.

– Абла, он сейчас заплачет! – сочувственно проговорила Нур.

Но она ошибалась: выражение лица молодого китайца походило на застывшую маску, и я решила, что эта маска скорее скрывает его ярость, не позволяя ей вырваться наружу, нежели страх или расстройство. Наоравшись вдоволь, Кун Ли разрешил наконец своему подчиненному убрать за собой. Через пять минут на полу не осталось ни единой рисинки.

– Ну и противный же старикашка этот Кун Ли, да? – сказала Нур, вновь поворачиваясь ко мне. – Совсем затерроризировал бедных ребят!

Я с ней согласилась – ну что такого ужасного совершил этот китаец, чтобы его настолько сурово отчитывать? В подобных ситуациях я чувствую себя как-то неудобно, так как эти случаи, как ничто иное, дают четкое понятие о сословном и классовом делении. Есть «первое сословие» – наши богатые пациенты, «второе» – старший медперсонал, «третье» – члены команды (разумеется, только высшее звено). К «четвертому сословию» относятся медсестры и стюарды, а все остальные вообще не имеют номеров, и от этого на душе становится как-то противно. Именно по этой причине я в течение всего вечера искала глазами пострадавшего кока. Перед самой отправкой ко сну мои усилия были вознаграждены: в очередной раз проходя мимо камбуза, направляясь к спуску на свою палубу, я заметила пострадавшего от несправедливого обращения китайца. Время близилось к полуночи, и его рабочий день, очевидно, закончился. Без поварского передника и дурацкого колпака, в джинсах и простой белой футболке, он стоял, опершись о перила и устремив взгляд куда-то вдаль, за горизонт. Тронув его за плечо, я улыбнулась и сказала:

– Не берите в голову, честное слово! Ваш начальник, он... немного перестарался сегодня.

Парень выпрямился во весь свой рост, и я поняла, что он выше меня на добрую голову. Китаец смотрел на меня очень внимательно, но на его лице ничего невозможно было прочитать. Стоя в паре шагов от него, я увидела, что он и в самом деле чрезвычайно хорош собой – и как только такого красавчика занесло на «Панацею», да еще и на такую низкую должность? Между прочим, для меня стало очевидным и то, что он не так уж и молод. Наверное, я ошиблась в этом отношении, ведь европейцу трудно определить возраст монголоидов, обычно они выглядят значительно моложе своих лет. Наверное, ему уже под сорок, решила я.

– Не трудитесь, мадам, этот китаеза ни слова не понимает из того, что вы ему говорите!

Эта реплика принадлежала Имрану Хусейну, шефу службы безопасности «Панацеи». Странно, что он вообще со мной заговорил: этот египтянин всегда выглядел мрачным и нелюдимым человеком, а его черные глаза, непроницаемые и глубокие, как Марианская впадина, казалось, способны просканировать кого угодно до самого его нижнего белья. Поэтому я, сталкиваясь с Хусейном в бесконечных коридорах корабля, всегда торопилась опустить глаза и побыстрее проскочить мимо него.

– Эти димсамы [5] вообще не говорят по-английски, – продолжал шеф безопасности с явными нотками презрения в голосе, и я подумала: откуда у него это снобистское чувство превосходства? Хорошо, что парень ничего не понимает, иначе он вполне мог бы и обидеться на замечание египтянина.

Хусейн с достоинством прошествовал дальше, а я посмотрела на китайца. На мгновение мне почудилось, что его губы тронула легкая улыбка, но он развернулся и ушел слишком быстро, чтобы я убедилась в этом наверняка. В любом случае мне пора было возвращаться в свою каюту. Близился сеанс связи с Елениным, и я хотела успеть продумать, что ему сказать. Этот человек сам себе противоречил – с одной стороны, не уставал напоминать мне об осторожности: «не высовывайтесь», «не болтайте», «старайтесь не привлекать внимания» – вот его любимые фразы. Тем не менее создавалось такое впечатление, что он ежедневно ждет от меня новой информации! Так что же мне удалось выяснить за прошедшую неделю? Что в машинном отделении работают литовцы, белорусы и украинцы, а также несколько нигерийцев; медперсонал практически целиком составляют европейцы или латиноамериканцы, за исключением сестер, – как правило, индианок или арабок. Главного врача «Панацеи» Алена Маршана я еще не встречала, но, похоже, Еленина он очень интересует. До сих пор мне не удалось сблизиться ни с одним врачом на борту, за исключением, возможно, пластического хирурга, милой немолодой француженки Люсиль Ламартен. Я понимала, что Еленин ожидает от меня каких-то важных сведений, но было бы гораздо проще, если бы он соизволил сказать, что именно мне тут следует искать!

* * *

В то утро настроение у меня было паршивое, несмотря на превосходную погоду. Перед завтраком я поговорила с Олегом, и его голос, такой далекий, заставил меня испытать острое чувство ностальгии. И за каким чертом я ввязалась в эту авантюру?! Голос Шилова звучал бодро, и я почувствовала себя очень плохо оттого, что ему, судя по всему, скучать явно не приходится. Интересно, как он проводит свое свободное время? Естественно, я скорее зашила бы себе рот кетгутом, чем задала бы ему этот вопрос – гордость не позволяла. Оставалось лишь надеяться, что времени на досуг у моего мужа остается немного, учитывая его занятость в должности заведующего отделением травматологии и ортопедии. Поэтому меня, несмотря на тихий голос совести, звучавший где-то глубоко в недрах моего измученного солнцем организма, даже порадовали его сетования на наплыв пациентов с переломанными конечностями: в Питере стоят холода и, как водится, гололедица. Значит, придя домой, Шилов валится с ног от усталости, а не пьет шампанское с какой-нибудь благодарной пациенткой или с медсестрой, или...

– Ой, абла, вы слышали, что случилось?!

Встревоженный голос Нур заставил меня оторваться от невеселых мыслей.

– Случилось? – переспросила я недоуменно.

– Вы что, телевизор не смотрите?

Честно говоря, я предпочитаю этого не делать. Во-первых, российские каналы на борту не принимаются, а слушать наши новости в «исполнении» иностранцев я не люблю. Во-вторых, мне больше нравится почитать на сон грядущий или, на худой конец, посмотреть какой-нибудь фильм, чем переваривать тяжелую информацию о сложностях международной обстановки, очередном падении курса евро и о возрастании цены за баррель нефти.