Часовня погубленных душ - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 69

Илья снова дернулся, и шавка громко тявкнула. Валентина Арсентьевна хлопнула в ладоши – песик послушно поднялся и побежал куда-то в сад.

– Онойко-младший находился у вас на излечении? – воскликнул Илья. – Но ведь, по моим сведениям, жена Онойко и его сын покинули город сразу же после ареста дяди Крюка, справедливо опасаясь мести со стороны горожан…

– Если бы их тогда тоже облили бензином и подожгли, как сделали с дядей Крюком, сейчас бы не было проблем! – заявила цинично Валентина Арсентьевна. – В ту ночь, когда горожане взяли больницу штурмом, я была на работе. И настояла на том, чтобы дежурный врач выдал людям Онойко, иначе бы всех нас поубивали. Что же касается жены и сына Романа Андреевича…

Старушка, немного помолчав, поправила очки и продолжила:

– Да, они покинули Заволжск. И более того, сменили фамилию. Вернее, вдова дяди Крюка взяла свою девичью фамилию, вот и все. Новые паспорта женщине и подростку выдали за два часа. Ведь об Онойко тогда говорила вся страна! И фамилия у маньяка, как в случае с Чикатило, редкая, запоминающаяся. Если бы он звался Ивановым или Красновым, у семьи проблем бы не было. А так, куда бы мать с сыном ни приехали, их сразу же спрашивали, не родственники ли они дядю Крюку. Чтобы облегчить жизнь женщине и ребенку, им и дали новые документы. Из Онойко парочка превратилась в Григорьевых.

Илья заметил, что песик, бегавший по саду, замер около одного из деревьев и задрал лапу. Валентина Арсентьевна, которая сидела так, что никак не могла видеть это, вдруг повернула голову и зычным голосом прикрикнула:

– Цезарь, ты же знаешь, что этого делать нельзя! Иначе на живодерню отправлю! Тебе известно, где можно ходить в туалет, а где нельзя! Марш туда!

И шавка действительно быстренько опустила лапу и, заскулив, посеменила к дому.

– Фамилия, надо сказать, весьма распространенная и подозрений не вызывающая, – продолжила она свой рассказ. – Несколько лет они жили в другом городе, а потом, в начале девяностых, вдруг вернулись в Заволжск. Но об этом никто, конечно, не узнал. Поселились они в другой части города и жили там как Григорьевы. Андрей к тому времени из подростка превратился в молодого человека. Правда, страдающего целым букетом психических заболеваний. В итоге он и оказался у нас на излечении. Конечно, по документам он проходил как Андрей Григорьев. Однако меня с самого начала смущала его хромота. Ведь сынок дяди Крюка тоже хромал, поэтому дети во дворе над ним и издевались…

– И что произошло с Андреем дальше? – спросил Илья, чувствуя, что у него вспотели ладони. Еще бы, такая информация: сын дяди Крюка, к тому же, вероятно, сам причастный к убийствам двадцатипятилетней давности, живет в Заволжске!

– Его выписали в июле 1994 года, – пояснила Валентина Арсентьевна. – Однако он как был психом, так и остался. О том, что парень является сыном дяди Крюка, никто из персонала не знал. А из больных – разве что Коля Борщевский. Он был единственным пациентом, с которым Андрей общался. И, подозреваю, Онойко-Григорьев рассказал ему много всякой мерзости.

«Вот почему Борщевский был уверен, что встретился в психушке с дядей Крюком!» – понял Илья. Он и встретился – только не с Онойко-старшим, а с его свихнувшимся отпрыском.

– Причем Андрей был стреляный воробей! – продолжала рассказ бывшая сестра-хозяйка. – Умел втирать врачам, даже самым проницательным и опытным, очки. И, конечно же, не говорил им, чьим сыном является. Но я все поняла! Нет, не только из-за его хромоты. Мало ли хромых людей в Заволжске! Когда Андрей находился не в закрытом отделении, а в обычном, его частенько посещала мамочка, и, хотя она резко постарела за прошедшие несколько лет, полностью поседела и ужасно потолстела, это была она, Ира Онойко. Предупрежу ваш вопрос и сразу скажу, почему я так решила. Дело в том, что моя двоюродная сестра работала вместе с ней в бухгалтерии нефтезавода и однажды – давным-давно, до разоблачения дяди Крюка, конечно, – приглашала Иру на свой юбилей! А зрительная память у меня отличная, и еще лучше на голоса. Да, ее было не узнать, передо мной стояла совершенно другая женщина. Но голос! Голос был все тот же. Поэтому мне только оставалось сложить два и два и прийти к выводу, что посещающая своего сына в больнице особа никакая не Ирина Логиновна Григорьева, а Ирина Логиновна Онойко.

– А что стало с ними после того, как Андрей выписался? – задал вопрос Илья.

– Понятия не имею! – отрезала старуха. – Меня это никогда не занимало. Но Заволжск они покинули. Потому что, когда Андрея выписывали, я подошла к Ирине и сказала ей, что знаю, кто она на самом деле. Видели бы вы, молодой человек, ее лицо! Я предупредила, что ее сын серьезно болен и что он, вероятно, пойдет по стопам папаши, то есть тоже станет убийцей. Хотя, подозреваю, к тому времени он уже стал им. Зачем они вообще вернулись в Заволжск? На этом, оказывается, настоял Андрей – он, видите ли, хотел быть поближе к папочке. И я сказала, что у них есть две недели, дабы уехать из города. А если останутся, я сделаю так, чтобы все узнали, как их зовут на самом деле. Я потом проверила – они убрались.

– Но это же значит, что они просто переехали в другое место! – воскликнул Илья. – А Андрей как был сумасшедшим, таким и остался!

– И что с того? – пожала плечами старуха. – Мне было важно, чтобы парень не убивал в Заволжске. Но теперь, кажется, он опять пожаловал сюда. Бедная Зоя! Ведь неспроста он ее убил, ой, неспроста! И Пашу тоже.

Видя, что Илья не понимает ее, Валентина Арсентьевна смилостивилась и пояснила:

– Одна из жертв нового дяди Крюка, Зоя Драгунова, работала когда-то санитаркой в нашей больнице. Причем к пациентам она относилась, мягко говоря, не очень любезно – могла кого-нибудь ударить грязной половой тряпкой или окунуть лицом в унитаз. А Сергей Круглов, он же Жирняк Серега, как его звали еще в школе, работал у нас в 93-м медбратом. Молодой человек издевался над пациентами, а если те оказывали сопротивление, поколачивал их. Уверена, что и Андрею в свое время от Зои и Сергея досталось – ведь его, несмотря на то что никто не знал настоящей фамилии парня, никто не любил – ни пациенты, ни персонал. Какой-то он уж слишком странный был, жуткий!

Илья подскочил с кресла, и шавка, возникшая невесть откуда, громко залаяла.

– Но выходит… – заговорил следователь, – выходит, что сейчас гибнут люди, некогда дурно обошедшие с Андреем Онойко, сыном дяди Крюка! А последняя жертва, Людмила Абраменко, тоже у вас работала?

– Нет, – качнула головой старуха. – Но, думаю, если копнуть поглубже, то выяснится, что она тоже каким-то образом связана с семейством Онойко. Я это уже давно поняла! Первая жертва, какая-то школьница, приятельница сынка нашей градоначальницы, скорее всего стала таковой случайно. Хотя, думаю, вам надо порасспросить Мишу Пономарева, Михаила Федоровича, о кружке «Победи дядю Крюка!». Не слышали о таком? О нем мало кто слышал. А вот Миша в курсе. Потому что ребята, объединившиеся в кружок, тогда и помогли ему поймать Онойко. И знаете, кто был одним из членов кружка? Катя Стекольщикова, наша дорогая госпожа мэр! А именно ее сынка новый дядя Крюк тоже пытался убить. Уж не знаю, как это вышло, намеренно или случайно! Ведь у судьбы имеется свое чувство юмора!