Ночь с Каменным гостем - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 17

Да, система в который раз проявила полное безразличие к человеческой судьбе! Однако будем откровенны – была бы я сама согласна с тем, чтобы моя возлюбленная дочурка или любимый сынишка сидели за одной партой или ходили в один класс с девочкой, чей отец убил тридцать трех человек и съел их сердца? Конечно же, на Виолетту нельзя возлагать ответственность за деяния Вулка Климовича, но на месте родителей я бы поступила точно так же и голосовала обеими руками за то, чтобы Виолетта покинула класс! Вне всяких сомнений, это жестоко, антипедагогично и аморально, но ребенок дороже всего!

– Если бы только фактическое отчисление из школы, – заметила Виолетта, откинувшись на спинку кресла. – В последний день, когда я пришла туда, меня ждал «сюрприз» – в моем шкафчике в раздевалке кто-то сломал замок, а снаружи на створку двери приклеил большой плакат, изображавший, по мнению детей, моего отца – косматую рожу то ли черта, то ли демона с загнутыми бараньими рогами, кривыми желтыми клыками и выпученными безумными глазами. А на дверце красной краской было написано: «Дочь людоеда!»

Я обеспокоенно заерзала в кресле. Дети, которым подобную идею подбросил кто-то из взрослых, не знали пощады. Каюсь, но если бы Виолетта, с которой мы практически ровесницы, ходила в мою школу, то я была бы в числе активистов по гонениям на нее!

– Во время уроков мои одноклассники, с которыми у меня всегда были отличные отношения, вели себя ужасным образом, демонстрируя свою неприязнь. Мне в затылок стреляли жеваной промокашкой через трубочки, сиденье измазали чернилами, высморкались в тетрадку. Учителя делали вид, что ничего не замечают, а я понимала, что они полностью одобряют поступки детей! Еще бы, ведь мой отец был не просто проворовавшимся директором овощной базы, пьяным лихачом, сбившим пешехода, или противником коммунистического режима, – он был убийцей! Хотя в газетах следствие по делу отца освещалось крайне скупо, «брехучий телефон» работал безотказно. Впрочем, в случае с Вулком даже ничего не требовалось выдумывать – деяния моего отца были настолько мерзки и жестоки, что никто не смог бы изобрести подобное!

– Виолетта, может быть, вам не стоит… – вставила я, но она не обратила на мою слабую попытку остановить поток воспоминаний ни малейшего внимания.

– Знаете, Дана, что произошло после окончания последнего в тот день урока – физкультуры? Во время занятия меня то и дело ударяли в спину, якобы случайно, несколько раз швыряли в лицо мяч, толкали на пол. А потом, в раздевалке… Мои подруги оплевали меня и отобрали одежду, оставив абсолютно голой. Затем в раздевалку ввалились мальчишки, тыкавшие в меня пальцами, нагло гоготавшие и рассуждавшие о том, помогала ли я отцу освежевывать трупы. А учитель все не появлялся, он сидел у себя в комнатке, заполнял журнал и делал вид, что не имеет ни малейшего представления о происходящем. Не знаю, сколько это длилось, мне показалось, что целую вечность. Только появление уборщицы с ведром и шваброй положило конец этому ужасу.

Я, испытывая непонятное чувство вины, кашлянула. В отличие от Виолетты, в школе у меня никогда не возникало проблем, я была заводилой и главой одной из самых могущественных подростковых группировок, которая – каюсь! – третировала слабых.

– Ну, а дальше все было очень просто, – сказала Виолетта абсолютно спокойным тоном. – Вулка признали виновным и расстреляли, мама развелась с ним еще до приведения приговора в исполнение – все оформили в течение двух дней, и ей выдали новый паспорт, где стояла ее старая фамилия: она перестала быть Мартиной Климович, а стала Мартиной Лурье. Вскоре мы переехали из Экареста в провинциальный городок у моря, где я снова пошла в школу. Никто не подозревал о том, что мой отец – Вулк. Мама всем говорила, что ее муж погиб во время несчастного случая на химическом комбинате. Я с отличием окончила школу и, несмотря на сопротивление со стороны мамы, выбрала стезю психиатра. Она до последнего дня была уверена, что это они, врачи, виноваты в смерти Вулка – его признали вменяемым и расстреляли, хотя, вероятнее всего, мой отец был вне себя и его надлежало заключить в психиатрическую лечебницу.

Виолетта замолчала, я не знала, что сказать. Чтобы сгладить неловкость, я взяла чашку с чаем, сделала большой глоток и взвыла от боли – как я могла забыть, что это кипяток! Моя неловкость сняла напряжение.

Зазвонил телефон, Виолетта снова выслушала рассказ своего шефа и, повесив трубку, пояснила:

– Профессор Компанеец помещена в мемориальный больничный комплекс. С ней все в порядке, если не считать шока и легких повреждений в области шеи.

– Я навещу Киру! – воскликнула я и, повинуясь внезапному импульсу, добавила: – Уверена, что профессор будет рада и вашему визиту, Виолетта! Вы ведь с ней коллеги.

– Конечно, – сказала та, и мне показалось, что тон ее несколько фальшив. – Кира Артемьевна – великолепный специалист, одна из ведущих ученых в области психологии серийных маньяков.

Виолетта что-то от меня скрывала.

– Профессор Штайн сказал, что полиция занимается расследованием нападения на Киру Артемьевну. И вроде бы… вроде бы первоначальная версия о том, что сосед с собакой спугнул бандита, не подтверждается. Теперь исходят из того, что этот субъект… добровольно принял решение не причинять вреда профессору Компанеец. И…

– Что еще? – я навострила уши.

Лурье замялась, решая, стоит ли посвящать меня в детали, известные только следствию.

– Нападавший оставил записку со словами: «Ты меня убила. Но я вернулся. Твой черед еще придет». И подпись…

– Вулк! – выдохнула я. – Как занимательно, Виолетта. Ой, извините! Этот тип воображает себя Вулком Сердцеедом и одновременно вашим отцом! Уверена, что полиции не составит труда найти этого шизика!

Доктор Лурье произнесла:

– Я каждый день имею дело с, мягко говоря, невропатическими личностями, Дана. В большинстве своем мы, то есть те, кого принято именовать безликим словом «нормальные», уверены в своем превосходстве. Многие из сумасшедших на редкость хитры, а по уровню интеллекта намного превосходят нас. Недооценивать их опасно!

Мне стало не по себе. Я, повинуясь журналистскому инстинкту, задала абсолютно бестактный вопрос:

– Виолетта, а вы любили его? И не жалели ли вы, что… что вас лишили отца?

– Вулк Климович совершил преступления, которым нет прощения, и он понес за них заслуженное наказание, – отчеканила, как будто читая книгу, Виолетта.

– Да, но, к примеру, дети некоторых нацистских преступников, на совести которых уничтожение миллионов невинных, уверяют, что их отцы были любящими, добрыми и вообще – лучшими из лучших!

Виолетта не пожелала продолжать беседу. Зазвонил телефон, на этот раз мой мобильный. Я услышала кудахтающий голосок Веточки:

– Дана, где ты? Ты умчалась так стремительно. С тобой все в порядке?

Суетливая, назойливая, бестактная Вета, которую я нежно люблю как младшую сестренку! И так же, как туповатую и нерасторопную младшую сестренку, ненавижу! Кто еще позвонит мне на мобильный и поинтересуется, все ли со мной в порядке?