Ночь всех святых - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 18

– Гм, возможно, на гигантском щупальце, – буркнул доктор-весельчак.

Он уставился на Марину, в то время как два его пожилых коллеги что-то вполголоса обсуждали. До Марины донеслись обрывочные фразы: «Не лишено определенной логики…», «Симптомы не так четко выражены…», «Следует применять щадящую терапию с учетом того, что женщина недавно стала матерью…»

Внезапно молодой доктор усмехнулся: высунул кончик малинового языка, а его глаза вдруг загорелись красным. Марина вскочила со стула и завопила:

– Демоны здесь! Вот, этот врач тоже! Вы не понимаете, он на их стороне!

После случившегося с ней истерического припадка уже не могло быть и речи о щадящей терапии. Марина помнила, как на нее надевали смирительную рубашку, а молодой доктор, стоя в углу, усмехался. И в его глазах плясали адские огоньки.

Марину поместили в отдельный бокс, ей были сделаны две инъекции. После них на нее напала сонливость…

Спустя некоторое время дверь бокса распахнулась. Появился молодой доктор, подошел к Марине. И вдруг его лицо преобразилось, превратившись в рожу монстра. А глаза сияли красным.

– Тварь, ты лишила нас нашего предводителя! – заорал он, не скрываясь, ведь в помещении была отличная звукоизоляция. – Впрочем, это не так уж и плохо, теперь я займу его место. Но ты слишком много наболтала, придется теперь потрудиться, чтобы замять исчезновение товарища Сергеева. Ведь оттуда, куда он ушел, обычно не возвращаются!

Доктор снова принял нормальное человеческое обличье, но глаза его еще оставались красными.

– Вы меня убьете? – спросила Марина. И сама же ответила на свой вопрос: – Конечно, убьете. Вы ведь только и знаете, что убивать людей!

– Не людей, а в основном детей, – поправил ее с ухмылкой врач. – Потому что наш хозяин любит именно детское мясцо, которое там, в тех местах, где он обитает, считается деликатесом. Как у нас раковые шейки или балычок. Нет, убивать мы тебя не станем, потому что ты подарила жизнь нашему спасителю.

– Мой сын жив? – встрепенулась Марина. – Где он, скажите, прошу вас!

Доктор хохотнул:

– Какая тебе разница? Но впредь ты будешь молчать. Потому что если ты начнешь снова болтать, то пострадает твой сын. Его убьют такие же идиоты, как ты! Идиоты, считающие, что наш хозяин сеет зло! А в действительности это не так, и его сыну уготовано блестящее будущее.

– Его сыну? – прошептала потрясенная Марина. – Но ведь это мой сын!

– Да, ты его выносила, – кивнул врач. – Но отцом его является именно наш хозяин. Впрочем, не буду утомлять тебя деталями. Запомни – благополучие твоего сына зависит исключительно от тебя! Так что смирись!

Врач вышел из бокса.

Марина лежала на полу, завернутая в смирительную рубашку, и в ужасе размышляла над тем, что ей стало известно. Значит, ее мальчик – сын… Она боялась не то что произнести, но и даже подумать. Ее сын был одновременно сыном… хозяина!

Из дневниковых записей княжны Елены Вечорской

«Черная библия была самой большой семейной тайной. О том, что она существует, я узнала еще ребенком.

В то время мы жили в небольшом провинциальном городке, расположенном на Волге. Мой отец обладал там поместьем – не очень большим, но и не маленьким. Несмотря на то что род наш был древним, он давно потерял былое величие и растратил почти все богатства. Однако я знала, что у нас имеется тайна.

Мой отец, князь Владимир Вечорский, слыл философом и отшельником. Матушки своей я не знала, потому как она скончалась, произведя меня на свет. Братьев или сестер у меня не было, и воспитывала меня дряхлая глуховатая гувернантка, мадемуазель Шанти, которая когда-то воспитывала моего отца и его братьев.

Те, в отличие от моего батюшки, проживали или в Петербурге, или в Москве, занимали ответственные и важные посты и обладали солидным состоянием. Время от времени – надо сказать, крайне редко – они наезжали к нам в поместье, и я имела возможность пообщаться со своими кузенами и кузинами. Я завидовала тому, с каким изяществом они были одеты, поражалась длиннющим сверкающим автомобилям, на которых родственники прибывали с железнодорожной станции, и слышала, как отца за глаза они именовали «старым дурнем», а меня «замарашкой».

Моими лучшими друзьями были дети крестьян из окрестных деревень. Мы часто играли в прятки в нашем поместье. Дом, выстроенный еще в конце восемнадцатого века, давно нуждался в капитальной перестройке, но на ремонт не было денег. А батюшку подобные проблемы ничуть не волновали.

Зато это был рай для любопытного ребенка. Ведь в доме было столько волнующих мест, столько укромных уголков! Я знала все ходы и выходы как свои пять пальцев. Однако была в курсе, что имелась в нашем поместье особая комната, куда никто, в том числе и я, не имел доступа.

Я часто наблюдала за тем, как после скромной трапезы батюшка, освещая себе путь керосиновой лампой (на новомодное электричество у нас, естественно, не было средств), отправлялся по длинному извилистому коридору туда, в западное крыло, где находилась та самая комната.

В действительности, как я выяснила, став взрослее, там находились целые апартаменты, раньше принадлежавшие моей матушке, о которой я ничего не знала. Видела только несколько расплывчатых фотографий, а также портрет, писанный незадолго до ее венчания с батюшкой. Матушка была редкостной красавицей, в то время как я считала себя уродливой и крайне непривлекательной особой. И только потом я поняла, что, оказывается, очень похожа на нее.

В нашем поместье царили странные, установленные батюшкой и соблюдаемые всеми, кто в нем обитал, правила. Так, к примеру, никогда, даже летом, нельзя было играть на улице допоздна – требовалось всегда возвратиться в дом до наступления темноты. Один раз, помнится, я была так увлечена игрой с деревенскими друзьями, что забыла о времени. Вернулась, когда солнце уже село, и впервые испытала на себе гнев батюшки, а также его увесистую руку. Он дал мне пару затрещин, а затем послал в мою комнату, где я провела три долгих недели, не имея права покидать ее. С тех пор я всегда выполняла наказы своего родителя.

Хоть мы и были бедны, о чем я узнала позднее, и погрязли в долгах, но едали мы на серебре. Вообще серебро было любимым металлом батюшки. Я носила тяжелый нательный крест, выполненный из серебра, на длинной серебряной же цепочке. В каждой из обитаемых комнат нашего дома имелось распятие, тоже сделанное из серебра. Более того, все ставни были украшены серебряными цепочками.

Кстати, окна положено было закрывать наглухо еще до наступления темноты, что было своеобразным ритуалом, и я, не осознавая его смысла, азартно помогала батюшке. Но как-то я посмела спросить родителя, для чего мы это делаем. Однако ответа не получила, и мне снова пришлось провести пару недель в своей комнате под домашним арестом.

Да, мой батюшка был человеком суровым, даже по отношению к собственной дочери. И только много позже я поняла, что единственным его стремлением было оберечь меня от опасности, что грозила всем нам, но в первую очередь именно моей персоне.