Корона последней принцессы - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 33

Была у старца дочка, такая же, как и мамаша, рыхлая и пузатая особа, которая только и знала, что пожирать черную да красную икру, лопать сладости и упиваться вдрызг, причем девчонке было всего шестнадцать. Имелся у Никодима и сынок Боян, великовозрастный, с франтовскими усиками и большими красными оттопыренными ушами. Вообще-то по возрасту ему полагалось служить, но старец сумел сделать так, чтобы чаша сия его чадо миновала. Вместо службы в армии старший сыночек сочетался браком с младшей дочуркой барона Чучеля, костлявой старой девой лет сорока.

Любимым ребенком старца был Никодимушка, парниша семнадцати лет от роду, с вечно глупой улыбкой на изрытом угрями лице. Никодимушка не вынимал пальца из носа, пускал прилюдно газы, хохотал, гыкал и лапал придворных дам.

Как-то родители призвали к себе Василису – ей было в то время двенадцать с небольшим – и заявили, что пришло время для серьезного разговора. В кабинете короля находились, помимо них, старец вместе со своим Никодимушкой.

– Василиса, – произнес мягко отец по-английски, – ты ведь уже большая девочка и должна понимать, что судьба принцессы зависит от государственного резона. Настала пора подумать о твоем будущем. Через несколько лет тебе предстоит сделаться замужней дамой…

– И мы уже нашли тебе превосходного жениха, дочка! – перехватила эстафету матушка. – Он лучше любого зарубежного принца и наследника престола!

Королева указала на Никодимушку, самозабвенно изучавшего крючковатым пальцем недра своего длинного и загнутого книзу, как и у старца, носа. Василиса с отвращением взглянула на увальня. Она должна стать его женой?

Старец приблизился к принцессе и пророкотал:

– Милая моя, мы не будем спешить. Объявим сейчас о вашей помолвке, а свадьбу сыграем, когда тебе исполнится шестнадцать.

Жених подошел к Василисе и попытался поцеловать ее в щеку, но принцесса увернулась.

– Я не хочу становиться его женой! – заявила она родителям по-французски. – Ни за что и никогда!

Лицо королевы тотчас покрылось пунцовыми пятнами, и Мария завопила:

– Что ты говоришь, Василиса? Ты пойдешь за Никодимушку, это уже решено! Или ты больше нам не дочь!

Отец виновато посмотрел на Василису, и она заметила, как сильно трясутся его руки. То, что король Георгий частенько прикладывается к бутылке, было секретом Полишинеля.

Принцесса выбежала прочь из кабинета отца, заперлась у себя в покоях, кинулась на кровать и зарыдала. Мало того, что ее тошнило от одной мысли о том, что сынок старца станет ее мужем, так еще и родители готовы отречься от нее, если она проявит строптивость!

О помолвке принцессы Василисы и Никодимушки было объявлено на следующий день. Придворные, которые давно уже ничему не удивлялись, все же были потрясены до глубины души. Какой неслыханный мезальянс – принцесса королевской крови сочетается браком с деревенским увальнем, сыном старца!

Василиса была рада только одному – венчание должно состояться, по требованию короля, только после того, как ей исполнится шестнадцать. Значит, у нее в запасе было больше трех лет. И неизвестно, что еще случится за это время…

* * *

Ситуация в стране ухудшалась, немцы все больше зверели, начались грабежи и повальные расстрелы. Обсуждался также вопрос о том, что на территории Герцословакии должны открыться три лагеря смерти. Королева, барон Чучель и старец выступали за это.

– Джордж, надо раз и навсегда избавиться от евреев, коммунистов и прочих врагов короны! – вещала Мария. – Да и фюрер настаивает, как ты знаешь. Если мы откажемся, он грозится применить силу и объявить Герцословакию провинцией Третьего рейха. Тогда мы будем арестованы!

Король Георгий возражал:

– Мэри, эти люди – наши подданные. А при восшествии на престол я дал клятву перед лицом Господа, что буду защищать своих подданных и делать все им во благо. Я не могу отправить их в концентрационные лагеря, ты же знаешь, что там происходит!

А старец Никодим величаво заявил:

– Эти люди – твои враги, папа. А значит, поставили себя вне закона человечьего и Божьего. Ты должен согласиться на требования фюрера.

В итоге король не выдержал и дал согласие. Однако к тому времени фюреру стало не до строительства новых лагерей: ход войны давно переломился в пользу союзников, и с двух сторон на Берлин надвигались войска, с Востока советские, а с Запада американские.

А во дворце все шло своим чередом. Однажды, прогуливаясь по дворцу ночью (Василиса любила так делать), девочка увидела приоткрытую дверь в опочивальню матери. И услышала звуки поцелуев и голоса:

– Мой любимый, самый любимый на свете! Ты – свет моей жизни! Я так обожаю тебя…

Девочка, покраснев, отошла от двери. О том, что делают в спальне отец и мама, она имела весьма смутное представление.

Однако из опочивальни королевы выскользнул… вовсе не отец, а старец Никодим! А матушка, одетая только в прозрачное неглиже, на прощание повисла у него на шее и покрывала его лицо жаркими поцелуями.

Василиса, словно оглушенная, стояла за колонной.

Она несколько дней молчала и отказывалась принимать пищу. Королева не на шутку обеспокоилась, решив, что дочка серьезно заболела, завела речь о том, что старец должен помолиться за нее. Василиса резко крикнула, отталкивая руку матери:

– Ни за что!

Она никак не могла забыть ужасную картину – мама в объятиях старца! Поговорить об этом с отцом Василиса боялась, поэтому замкнулась в себе. На несколько дней прибыли во дворец старшие братья, Феликс и Кароль: приближался день рождения короля Георгия, и он хотел, чтобы все его дети были в полном сборе.

Братья открыто говорили о том, что немцы продержатся еще от силы полгода, а то и всего несколько месяцев. Потом Берлин будет занят войсками союзников, и «дядю Адольфа» повесят вверх тормашками на Бранденбургских воротах. Королева закатывала истерики, заявляя, что не потерпит подобных разговоров, но старшие сыновья игнорировали ее запреты.

Набравшись духу, Василиса поведала Феликсу и Каролю о том, что видела той ночью. Братья, хмуря брови, курили, а когда девочка завершила рассказ, Кароль, отличавшийся взрывным темпераментом, схватил со стены старинную саблю и подбежал к двери.

– Я эту гадину изрублю на мелкие кусочки! – крикнул он в гневе.

Но Феликс, более рассудительный и несклонный к скоропалительным решениям, удержал его и сказал многозначительно:

– Его охраняют. Разве ты забыл? Причем отдан приказ стрелять в любого, кто посмеет поднять руку на старца. В любого, в том числе и в принца крови! Его, заразу, так просто не возьмешь. Помнишь, года четыре назад какая-то женщина, малолетнюю дочку которой мерзавец растлил и заразил сифилисом, выпустила в старца всю обойму револьвера... По законам природы он должен был умереть, потому что потерял много крови, ведь были задеты жизненно важные органы. Но гад на редкость живучий оказался. Выкарабкался!