Ключ к волшебной горе - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 48

Полина привязалась к младшему отпрыску Исаака – Максимилиану, которого все звали Макс. Невысокий молодой человек лет двадцати, статью пошедший в мать-немку – длинные волнистые светлые волосы, подвижное открытое лицо, голубые глаза и чувственный рот, – более всего страдал от тирании Исаака.

– Он ревниво следит за нашими успехами, – признался Макс Полине. – И если чувствует, что мы сможем обойти его в чем-то, то нещадно критикует. Но если бы кто-то из нас попытался выбрать профессию, не связанную с театром или писательством, он бы растерзал нас. Отец уверен, что он – живой бог, не больше и не меньше!

Макс по желанию отца стал актером, именно ему предстояло играть вместе с Полиной в новой пьесе. Однако молодой человек открыл ей тайну: его призванием и единственным желанием было фортепиано. В детстве и отрочестве Макса посещали учителя музыки, но, как только Исааку сказали, что у его сына большой талант и он сможет добиться славы, занятия немедленно прекратились.

– Отец не хочет об этом и слышать, – сказал он печально. – Он ничего не смыслит в музыке, не в состоянии отличить Баха от Скрябина, уверен, что музыка – это развлечение и пустое времяпрепровождение.

Макс тайком от отца продолжал брать уроки игры на фортепиано, а также сочинял. Когда Полина пыталась поговорить об этом с Триссарди, тот безапелляционно заявил:

– Максимилиан хочет стать композитором? Что за чушь, милая моя! Он – прирожденный актер, а музыка – кому она нужна? Он что, хочет писать фокстроты и польки? Я, его отец, лучше знаю, чем он должен заниматься!

Полина понимала, что спорить с Исааком бесполезно. Однако она не могла не признать, что Триссарди многое сделал для нее: он оплатил лучших хирургов, которые провели несколько операций, и Полина смогла снова говорить. В течение полугода она училась заново ходить, опять же под руководством и при финансовой поддержке Исаака.

Она почувствовала, что привязалась к карлику-драматургу. Триссарди знал об этом, а поэтому использовал ее в своих целях. Вскоре после того, как Полина обрела прежнее здоровье, она получила от Исаака толстую папку с ролью Эвридики.

– Пора приступать к репетициям! – заявил он. Полина пыталась убедить его, что никогда не играла в театре и вряд ли в ней скрыт талант гениальной актрисы, но Исаак оказался непоколебимым. – Я лучше знаю! – оборвал он Полину, едва та попыталась сказать ему, что не может и не хочет выходить на сцену. – Исаак Триссарди никогда не ошибается, запомни это, милая моя!

Репетиции длились в течение семи месяцев, Полина с грехом пополам смогла запомнить текст огромной пьесы, состоящей из двенадцати актов и длившейся более четырех с половиной часов. Макс во многом помогал ей, и Полина видела, что он тоже играет, не получая от этого ни малейшего удовольствия.

В доме Триссарди регулярно собирались знаменитости и те, кто страстно желал стать таковыми: помимо коронованных особ, известных политиков и финансистов, Исаак знал всех и вся в мире искусств.

Полина познакомилась с Шагалом и Сальвадором Дали, Френсисом Скоттом Фицджеральдом и Эрнстом Хемингуэем, Гертрудой Стайн и Томасом Вулфом. Мир искусства завораживал Полину, однако она понимала, что это не для нее. Исаак же был уверен, что единственным гением из всех живущих является только один человек – он сам. Все остальные требовались Триссарди только для того, чтобы они играли его свиту и оттеняли своей посредственностью (как говаривал он сам) его талант.

– Чудовищная мазня, – тыкал он в картину, где кубическая женщина кривилась словно от зубной боли, отталкивая своим уродством и завораживая красотой. – Картина какого-то испанца Пикассо. Ни за что бы не купил, но уверяют, что он идет в гору и скоро эти полотна взлетят в цене... Абсолютно идиотский роман! Автор совершенно бездарно подражает и без того занудному и слабому «Улиссу» Джойса. Какая-то провинциальная американка... Как ее зовут? Кажется, Вирджиния Вульф или что-то в этом роде... Как вы, женщины, можете носить такие страшные платья! Того, кто их сделал, надо сослать в Кайенну! Что за дурацкое имя для портного – Коко Шанель! Ах, так это еще и женщина! Нет, ее «творения» человечество не забудет по одной причине – хуже сшить нельзя!

Париж был наводнен слухами о некой бездомной русской девице, которую Триссарди намерен сделать звездой театра. На премьеру «Эвридики» собрался весь бомонд. За день до этого Полина почувствовала жар; казалось, что голова у нее раскалывается.

Макс, оказавшийся у постели, положил девушке на лоб тонкую белую ладонь и испуганно прошептал:

– Ты вся пылаешь!

Мэтр не хотел ни о чем слышать. Он велел заварить Полине чай и заявил:

– Не стоит так волноваться, на премьере соберутся только жалкие посредственности и мои завистники. Я уверен, что никто лучше вас, дети мои, не исполнит главные роли!

Полина вышла на сцену, не чувствуя под собой ног. Текст она помнила плохо, глаза слезились от прожекторов, которые светили ей в лицо. «Посредственности и завистники» – представители парижской и мировой художественной элиты – заполнили зал театра. Триссарди был уверен в успехе.

Полина потеряла сознание во время шестого акта, и Макс едва успел подхватить ее. Врач констатировал двустороннее воспаление легких и сказал, что, промедли они еще один день, последствия могли бы быть намного хуже. Полина боролась за жизнь в течение двух дней, а потом резко пошла на поправку.

Все газеты были единодушны – такого отвратительного и провального представления новой пьесы Триссарди Париж еще никогда не видел. Исаак буквально прыгал от гнева, читая статью о «совершенно бездарной, деревянной игре» Эвридики – Полины и «постоянно испуганном кроличьем выражении лица» Орфея – Макса.

Дебют Исаака как режиссера оказался первой и, к счастью, последней попыткой великого драматурга взять на себя бремя постановки собственных шедевров. Он списал все на происки конкурентов и глупую парижскую публику.

После провала «Эвридики» Исааком немедленно овладела новая идея-фикс. Он вызвал к себе в кабинет Полину. Она не имела ни малейшего понятия, о чем Триссарди захотел побеседовать с ней.

– Милая моя, – поглаживая бороду, заявил драматург. – Я много думал о том, что ты – воплощение всего того, о чем я мечтал все эти годы. Ты умна, красива и обладаешь всеми мыслимыми добродетелями. В этом ты напоминаешь мне Гундулу...

Полина испугалась. К чему клонит Исаак? Она давно заметила, какие он бросает на нее взгляды. По всей видимости, он позвал ее, чтобы...

– Я позвал тебя, чтобы сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – провозгласил Триссарди. – Так и быть, великой актрисы из тебя не получится, но ты станешь матерью великой актрисы или великого актера! О да, я вижу это!

Карлик-драматург подскочил к ней и схватил ее за руки. О каком ребенке он ведет речь? Или Исаак желает, чтобы она...