Закат созвездия Близнецов - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 29

— Мама, о чем ты, — сказала Катя. Она обняла Дарью Гавриловну и поцеловала. — Почему тебе не хочется, чтобы я посмотрела мир? Ты ведь с отцом сама жила в Германии почти семь лет. Так почему я не могу?

— То было совсем другое дело, — возразила Дарья Гавриловна. — Но, видимо, чему быть, того не миновать. Ну ладно, если ты хочешь…

Громче всех против Катиной поездки в Германию высказывалась бабушка, Анна Васильевна. Старушка, узнав, что внучка едет за рубеж, расстроилась и запричитала, прижимая к себе Катю:

— Внученька, и как ты будешь жить в стране басурманской? Там ведь и веры-то нашей нет, там все чужое! Обещай мне, что найдешь храм православный и будешь туда регулярно ходить! Ой, что делается! Пропадешь ведь, Катюша, на чужбине, люди в Германии небось недобрые…

Катя и не пыталась переубедить бабушку. Та считала: все, что не в России, есть греховное и еретическое. Но разве от этого Катя станет меньше любить свою старенькую бабушку? Прижав к себе сухонькую старушку, она увещевала ее:

— Ну, баба, все образуется, Светка и Олеся тоже едут, я буду там не одна.

— Правильно, деточка, держитесь, русские, православные, вместе, — говорила бабушка. — И помогайте друг другу обязательно!

Катя не сказала бабушке, что и Олеся, и Светка будут вдалеке от нее, не только в других городах, а даже в других федеральных землях Германии. Но зачем старушке знать об этом? Пусть думает, что они поселятся вместе.

— Обещай мне, что крест свой нательный будешь все время носить, — настаивала бабушка. — И перед поездкой тебе вообще-то хорошо в церковь сходить, исповедаться и причаститься… Ну не хочешь ты, знаю я. Все вы, молодые, безбожники. А время придет — и сами побежите к боженьке просить милости. И смотри, внученька, как бы поздно не было. Но боженька добрый, он всем простит и всех спасет!

Катя проводила Светку. Храповалова уехала в Москву, а оттуда, на автобусе, до Берлина. А там снова на поезде до Вольфсбурга. Светка закатила прощальную вечеринку — с шампанским, слезами и вытьем. Светка, которая так рвалась в Германию, вдруг заявила:

— Ой, девчата, что-то страшно мне. Ну ладно, не берите в голову!

Олеся и Катерина проводили подругу на московский автобус, который отходил от центрального вокзала. Помахали ей рукой. И Светка уехала навстречу своей судьбе. Затем, через несколько дней, и Катя поехала в Саратов подавать документы на получение визы.

Поезд пришел туда рано утром, кажется, не было еще и пяти часов. До семи Катя просидела в зале ожидания на вокзале, то и дело засыпая в неудобном пластиковом кресле. Затем, сев в троллейбус, проехала несколько остановок. Саратов, в отличие от практически полностью разрушенного в войну Волгограда, сохранил старинный купеческий облик — низкие каменные дома, узкие проулки, уводящие вдаль улочки.

— Да там твое консульство, — сказала ей тетка, которая мела тротуар. — Спустишься вниз метров двести, увидишь большой девятиэтажный жилой дом. В нем, на первом этаже, и располагается твой визовый отдел. Люди наверняка уже толпятся. Так что найдешь без труда!

Дворничиха была права — Катя нашла визовый отдел консульства без проблем. Около милицейской будки, которая преграждала путь к заветной двери, стояло уже несколько человек. Катя присоединилась к ним. Девушка-милиционер беззлобно проворчала:

— И чего вы раньше времени топчетесь, все равно начнут работать с девяти. Так что идите пока гуляйте!

Однако никто не пожелал покинуть свое место. Люди прибавлялись, около девяти перед визовым отделом колыхалась небольшая толпа. Хорошо все же, что Катя записалась, а то ее уже оттеснили в угол. Катя видела, как подъезжали иномарки, оттуда выгружались элегантно одетые дамы и господа, которые, расталкивая всех, становились первыми в очереди. К толпящимся подходили женщины, предлагавшие купить билеты на автобусы до Германии. Представительства туристических фирм располагались тут же, в небольших вагончиках, напротив визового отдела.

Напряжение нарастало, смолкли разговоры. Все ждали, когда же консульство начнет работу. В десять минут десятого массивная железная дверь, наконец, распахнулась, появился высокий полный мужчина, который вынес небольшой складной столик, за ним проследовал тип, похожий на немца — нескладный, высокий, с сережкой в ухе. Толстяк бухнул на столик пачку анкет и сказал:

— Так, почему стоим на тротуаре? Все живо за линию! Живо, я сказал! Пока не уйдете за бордюр, никто анкет не получит!

Судя по издевательскому тону и хамским интонациям, этот человек был явно одним из самых главных. Кто-то высказал это предположение вслух. Знатоки, находившиеся в очереди, рассмеялись:

— Да вы что, это обычный охранник. Самая мелкая сошка, а строит из себя чуть ли не генерального консула. Олегом его зовут. Однако, если что спросить надо, то обязательно обращайтесь к нему по имени-отчеству — Олег Николаевич, а то он и ухом не поведет. Сволочь ужасная. Но с ним нельзя вступать в пререкания или спорить, все равно ничего не докажете, а он просто вас не пустит. Тут ведь самая большая власть не у консула, а у таких, как этот Олег. Считает себя крутизной, ведь работает у немцев. Вот и гнобит своих же соотечественников.

Олег, проконтролировав, чтобы никто не стоял в небольшом дворике, примыкающем к входу в визовый отдел, заявил:

— А теперь по одному, гуськом, подходим ко мне и получаем анкеты! По одному, я сказал! — рявкнул он, когда к нему с разных концов очереди устремились сразу две женщины.

Катя следила за унизительной процедурой получения анкет. Если Олегу что-то не нравилось, то он прекращал выдачу формуляров, открыто издевался, отпускал скабрезные шуточки и хамил.

— Куда вы претесь, у вас что, глаза на затылке? Или вообще в другом месте? Здесь же человек уже стоит!

— Сколько вам раз, остолопы, повторять, чтобы не залазили за бордюр. Так сложно, что ли, усечь? Еще одно замечание по этому поводу, и выдача анкет на сегодня прекратится! *

— Мужик, ты что, считаешь себя самым крутым? Что ты вякнул? Пошел отсюда вон, анкеты не получишь. Ты что-то сказал? Да я тебя сейчас милиции сдам, урод!

Немец с сережкой в ухе индифферентно реагировал на выходки охранника Олега. То ли немец не понимал по-русски, то ли уже привык к подобному тону. Олег унижал простых людей, зато, едва ли не лебезя, протягивал анкеты тем самым господам и дамам, которые без очереди, покидая иномарки с тонированными стеклами, надменно подплывали к нему и брали сразу по десятку-другому анкет. Подходила очередь Кати. Народ напирал. Катю кто-то толкнул в спину, и она вылетела за бордюр, прямо на плитку консульского дворика. Толстый охранник сразу же увидел это, рассвирепел и пролаял:

— Девушка, ты что, совсем оборзела? Сколько раз говорил — оставаться в своем резервате, не лезть за бордюр. Ну, вы меня достали!

Немец к тому времени удалился, Олег был в одиночестве. Подхватив пачку анкет, он развернулся и пошел к двери. Люди застонали, закричали, прося его вернуться. Олег, хлопнув дверью, скрылся внутри помещения. Вся злость толпы обратилась на Катю.