Еще один знак Зодиака - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 30

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Еще один знак Зодиака | Автор книги - Антон Леонтьев

Cтраница 30
читать онлайн книги бесплатно

— Но, Адриан Георгиевич, ведь он вас прихлопнет, как муху! — настаивал полковник. — Вы знаете, о чем сейчас судачат? Что граф застрелит вас на дуэли, а ваша молодая вдова, кстати, обладательница всего вашего состояния, тотчас выйдет замуж за него.

Отец и его секунданты появились в рощице в начале восьмого, а вот графа Сипягина не было. Полковник посматривал на часы, следя за стрелками.

— Если он не появится через три минуты, поединок будет отменен, — хлопнув крышкой часов, заметил он.

Но карета графа вывернула из-за деревьев за минуту до истечения срока. Молодой аристократ, свежий, румяный и смеющийся, выпрыгнул из кареты и затем подал кому-то руку. Из кареты появилась моя матушка, пожелавшая присутствовать на поединке.

— Вынужден протестовать! — заявил полковник. — Никто, кроме самих дуэлянтов и их секундантов, а также врача, не имеет права находиться здесь.

Но мой отец раздраженно воскликнул:

— А я не имею ничего против! Лидия, сейчас ты станешь свидетельницей того, как я пристрелю твоего хахаля. А потом разведусь с тобой, и ты, падшая женщина, вернешься к себе в деревню, где проведешь остаток дней в забвении и позоре…

— Или я всажу вам пулю в лоб, и тогда мы будем избавлены от ваших глупостей, — прервал его граф Сипягин. — Не вижу смысла затягивать дуэль. Пора начинать!

Стреляться было решено с десяти шагов — по настоянию моего отца. Первый выстрел был за графом Сипягиным. Тот, смерив отца наглым взглядом, прищурился — и выстрелил. Отец пошатнулся и осел на землю. Пуля раздробила ему кисть правой руки.

— Я мог бы убить вас, но не стал этого делать, — заявил граф. — Зачем мне марать руки о такого неудачника, как вы, Мельников?

Отец, отвергнув помощь медика, заявил, что желает сделать свой выстрел. Однако как? Ведь он не мог держать револьвер. Расчет юного графа оказался верен: с одной стороны, он смыл нанесенное себе оскорбление, не лишая противника жизни, с другой — сделал невозможным ответный выстрел.

Секунданты постановили, что батюшка не в состоянии продолжить дуэль.

— Я всегда к вашим услугам, Мельников, — надменно заявил граф. — Однако в ближайшие месяцы прошу меня не беспокоить — мы с Лидочкой отправляемся в турне по Италии.

Он зашагал к карете, около которой его ждала моя матушка. Она бросилась к своему любимому и обвила его шею руками. Мой отец, сидевший на пожухлой траве, с трудом поднялся и, шатаясь, зашагал к карете. Револьвер он зажал не в правой, а в левой руке.

— Что вы делаете, опомнитесь! Это запрещено правилами! — закричали секунданты, бросаясь за ним.

Но отец, никого не слушая, завопил: — Сипягин, ты мне за все ответишь! Ты совершил большую ошибку, не убив меня! Потому что честь имеется не только у тебя, дворянина, но и у меня!

Два секунданта бросились на отца, желая его скрутить, но он успел выстрелить. Раздался вскрик — пуля попала вовсе не в графа, а в мою матушку. На груди у нее расплылось кровавое пятно, а на губах запузырилась розовая пена. Сипягин, не медля ни секунды, подхватил оседавшую на землю матушку и положил ее в карету. Затем, вырвав у кучера хлыст, он ударил им по лицу опешившего отца и произнес:

— Я пристрелю вас позднее, Мельников. И не приведи Господь, если Лидочка… А сейчас в город, в больницу!

Мой отец пребывал в ужасном состоянии — вместо ненавистного любовника Лидочки он выстрелил в собственную жену, которую любил и ненавидел одновременно. Ее доставили в Екатерининскую больницу, где моя матушка немедленно оказалась на операционном столе.

Адриан Георгиевич, виня себя в случившемся, направился в больницу, где врачи сообщили ему неутешительную весть: остановить кровотечение они не могли, и моя матушка скончалась. Однако незадолго до смерти у нее начались схватки, и им удалось посредством кесарева сечения извлечь жизнеспособного, хотя и ослабленного ребенка. Впрочем, врачи почти не сомневались, что девочка последует за матерью если не в ближайшие часы, так в ближайшие дни.

Так, спровоцировав смерть родной матери, я и появилась на свет. Мой отец впал в некое подобие ступора. Он безучастно воспринял смерть Лидочки и появление на свет дочери, которую все равно не считал своей, а также оскорбления со стороны обезумевшего Владимира Сипягина, которого с большим трудом удержали, не дав задушить моего отца.

— Я убью тебя, убью!.. — кричал граф. — Ты ответишь за смерть Лидочки! Ты отправил ее на тот свет сознательно! Мельников, трепещи за свою жалкую жизнь шакала! Я…

Дикие вопли внезапно стихли, граф обмяк на руках удерживавших его санитаров и секундантов. Он умер! У молодого человека случился удар, и граф, не приходя в сознание, скончался всего через несколько часов после смерти возлюбленной и моего появления на свет. Как выяснилось при вскрытии, Владимир обладал железным здоровьем, однако в мозгу у него находился расширенный кровеносный сосуд, так называемая аневризма, который лопнул в момент наибольшего эмоционального возбуждения.

История стала «скандалом номер один» за 1911 год в благородном московском обществе. Изначально все были уверены, что жертвой дуэли станет мой несчастный, отец, которого уважали как юриста, но никто особенно не любил. На словах порицая, почти все общество тайно было на стороне красивой молодой пары — моей матушки и графа Сипягина. Застрели Владимир моего отца, графу, возможно, грозила бы пара недель гауптвахты, однако бомонд не осудил бы его. Лидочка и граф поженились бы, прибрали к рукам деньги моего отца и зажили бы в свое удовольствие, никем не отвергнутые и принимаемые в лучших домах Москвы. Об отце же быстро забыли бы как о смешном неудачнике и глупом рогоносце.

Судьба распорядилась иначе, и смерть забрала Лидочку и красавца-графа, оставив в живых моего батюшку. И меня — несмотря на неутешительные прогнозы врачей, я выжила. Но у Адриана Георгиевича было в ту пору много иных проблем.

Убей он графа на дуэли, это, так и быть, сочли бы комильфо. Но он напал на него после завершения оной, и пуля поразила его собственную жену. Московское общество немедленно ополчилось против моего отца, который и так был чужаком, петербуржцем. Его сделали парией, подвергли бойкоту, ему объявили остракизм. Полиция проявила интерес к смерти моей матушки, которую, однако, в итоге классифицировали как непреднамеренное убийство. Таким образом, мой отец, защитник преступников, сам оказался на скамье подсудимых.

Его признали виновным, и на полгода Адриану Георгиевичу пришлось отправиться в тюрьму, откуда он вышел, уплатив в довесок ко всему солидный штраф. Отец графа Сипягина, весьма влиятельный при дворе субъект, никак не мог смириться с потерей старшего сына и поклялся, что не оставит его смерть неотомщенной. Он отмел мысль вызвать отца на дуэль и пристрелить его, что несомненно удалось бы. Старый граф принял иное решение — он захотел уничтожить моего отца не физически, а морально. До моего батюшки донесли его слова: смерть была бы слишком легким наказанием, пускай он живет и мучается до конца своих дней, сожалея о том, что своевременно не умер. Будучи осужденным по уголовному преступлению, мой отец не мог более работать адвокатом. Ему пришлось покинуть Москву, потому что там он сделался персоной нон-грата. Отец вернулся в Петербург, но и там Сипягин-старший настраивал против него именитых и богатых, и вскоре двери всех без исключения домов закрылись для моего отца.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию