Содружество Султаны - читать онлайн книгу. Автор: Джин П. Сэссон cтр.№ 40

Все еще улыбаясь, я прошла на кухню и дала указание Джаде, нашей лондонской поварихе и домработнице, приготовить обед.

Я была приятно удивлена, узнав, что Джада уже приготовила для нас маленький пир: салат из баклажан, суп из чечевицы, плов, куфту и шашлык. Я увидела, что эта милая девушка, чтобы сделать нам приятное, испекла даже арабский хлеб.

— Мэм, я очень рада, что вы приехали, — сказала она, ставя блюда на подносы. — Мне иногда было одиноко, — тихо произнесла она.

Я задумалась о жизни Джады. Нужно признаться, что я очень мало о ней знала. Как-то год назад, когда Карим был в Англии один, он узнал, что у нашей домработницы и одного из наших водителей роман, хотя оба имели семьи. Карим уволил их и отослал к законным супругам. Именно тогда он и взял на работу Джаду.

Я теперь вспоминаю, как Карим рассказывал мне, что Джада со слезами просила, чтобы ее взяли на место повара и домработницы. Она поведала ему, что происходит из бедной египетской семьи и должна работать, чтобы помочь оплатить учебу ее брата в колледже. Хотя у нее не было с собой ни одной рекомендации, Карим оценил добрую душу девушки и сразу взял ее на работу.

Я вспомнила, что ее родители эмигрировали из Египта несколько лет назад. Отец не смог найти подходящую работу в Лондоне, и они переехали в Манчестер, в котором было больше возможности найти работу на каком-нибудь производстве. И теперь, поскольку Джада жила в Лондоне, она редко видела родных. Сама она не была замужем. Так как мы с Каримом останавливаемся в нашем лондонском доме не чаще одного-двух раз в году, я знала, что Джада вынуждена проводить в одиночестве долгие и скучные месяцы, не имея возможности как-то развлечься.

Глядя на юное лицо Джады, я поняла, что она не намного старше моей младшей дочери Амани. Однако, в отличие от Амани, которая была еще совсем дитя по своему поведению, Джада вела себя уже как зрелая женщина. Богатство и привилегии часто способствуют развитию дурных качеств, думала я про себя. И должна признаться, это касалось и меня.

Осторожно расспрашивая Джаду, я выяснила, что она в школе училась на отлично и всегда мечтала стать врачом. Ее самой большой целью в жизни было вернуться в Египет и помогать беременным женщинам в маленьких деревнях, чтобы снизить детскую смертность в стране, и бороться против существующей до сих пор традиции женского обрезания.

Недавно по миру прокатилась мощная волна протеста против обычая женского обрезания в Египте, и Джада со всей серьезностью думала о том, чтобы заняться просвещением женщин ее страны и покончить с этим варварским обычаем.

— Замечательные планы, — сказала я Джаде, и мои мысли вновь вернулись в прошлое. — Внучку Фатимы, нашей домработницы в Египте, заставили пройти эту жестокую процедуру. Трудно поверить, но на этом нечеловеческом ритуале настояла мать девочки, Элхам.

Я пошла с Фатимой, с тем чтобы попытаться убедить Элхам не подвергать ее дочь такой опасной операции. Но Элхам искренне верила, что наша религия требует, чтобы женщины были обрезаны, и что ее дочь не может игнорировать законы ислама. — Я вздохнула, с тяжелым сердцем вспоминая все это. — Я согласна, что просвещение женщин — единственный способ, чтобы покончить с этой страшной традицией.

— Женщины должны научиться обращаться к специалистам, — сказала Джада. — Иначе они будут по-прежнему верить всему, что им говорят их отцы и мужья.

— Ты права, — согласилась я.

Узнав о ее планах на будущее, я была удивлена, что Джада нисколько не сожалеет, что вся ее заработная плата идет на учебу брата. Джада оставляла себе лишь несколько фунтов в месяц.

— Как только мой брат закончит учиться, — с улыбкой сказала Джада, — я попрошу его помочь мне получить образование.

Милая девушка была твердо уверена, что ее мечта сбудется и что ее брат тоже сделает все, чтобы это произошло, и так же бескорыстно, как она, будет помогать ей.

Я с восхищением смотрела на Джаду. Я прекрасно знала, что, окажись я в такой же ситуации с моим братом Али, я бы скорее сожгла в костре свою зарплату, чем отдала бы ее ему. К сожалению, я подозревала, что мечты Джады никогда не исполнятся, так как после окончания колледжа ее брат скорее всего женится. Тогда нужды его жены и детей уж точно перевесят планы его сестры.

Возвращаясь из кухни, я снова подумала об Афаф и Хусе. В очередной раз меня поразила мысль о том, насколько же желания и нужды арабских женщин второстепенны по сравнению с желаниями мужчин. Мусульманская культура пронизана одной ужасной истиной, которую мало кто из мусульман вообще признает. В любом мусульманском обществе женщина подобна мягкому воску, с которым мусульманину разрешено делать все: перекручивать, растягивать, мять согласно его собственному пониманию и желанию.

Так как Карим с Асадом вернулись из посольства Саудовской Аравии только поздно вечером, мы, женщины, начали одни пировать за столом, приготовленным Джадой. Худа, все еще оскорбленная моими высказываниями, ела в одиночестве в своей комнате. Поскольку все очень устали от длительного перелета, закончив нашу вечернюю трапезу, мы сразу разошлись по комнатам. На следующее утро мы вернулись в аэропорт, чтобы лететь в Саудовскую Аравию. Нас не было в королевстве всего восемь дней, но мне казалось, прошла вечность.

Наш самолет приземлился в Джидде, поскольку Маиса и Худа жили в этом городе. Остальные через несколько дней планировали полететь дальше, в Рияд. Мне не терпелось обнять Маху и Амани.

В нашем джиддском дворце перед сном, чтобы немного расслабиться, мы с Каримом выпили по коктейлю. Мы недолго поговорили о нынешнем ухудшении отношений между Саудовской Аравии и Англией. Несколько раз я пыталась поменять тему, но Карим кипел от гнева из-за критики в адрес нашей страны, состоявшей в том, что наше законодательство закоснелое.

Весь этот разговор о смертной казни привел меня в еще большее уныние потому, что Карим начал скрупулезно сравнивать варварские методы применения смертной казни в Америке, такие как электрический стул и газовая камера, с быстрым и более гуманным — обезглавливанием.

Не успели мы лечь, как Карим в ту же минуту крепко заснул. Я же ворочалась и металась всю ночь без сна.

Почему-то мне вспомнилась трагическая судьба молодого человека по имени Абдулла аль-Хадхаифа, история, хорошо известная каждому в Саудовской Аравии. В августе 1995 года Абдулле аль-Хадхаифу было всего тридцать три года, когда его казнили по приказу саудовского правительства. Он был отцом шестерых маленьких детей. Вместе со многими другими саудовцами Абдулла, два его брата и его престарелый отец были арестованы за политическое преступление, которое заключалось в их личном поведении, оскорбительном для правительства: их обвиняли в громком разговоре в мечети, распространении листовок и аудиокассет, запрещенных правительством.

Говорили, что престарелый отец Абдуллы был замучен в тюрьме и что пытки над ним были такими жестокими, что он умер от сердечного приступа. Естественно, это привело в ярость сыновей аль-Хадхаифа. И особенно чувствительного Абдуллу. Когда Абдуллу освободили из тюрьмы, он начал искать того тюремщика, который пытал его отца. Найдя наконец этого человека, Абдулла отомстил ему тем, что вылил на него канистру с кислотой. Этот человек получил увечья, но выжил и смог потом опознать своего обидчика.