Записки средневековой домохозяйки - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ковалевская cтр.№ 69

В Стейфоршире, в рабочем квартале, где жили работяги и начинающие подниматься по социальной лестнице эмигранты, Питер снял небольшую, узкую, как чулок, квартирку с кухней на первом этаже, в которой помещались только длинный стол и печь, и с двумя продуваемыми ветрами спальнями на втором. Пони продали уже на следующий день, чтобы внести арендную плату за месяц вперед. Питер через день устроился на работу, а Агна и Меган подались в горничные к торговцу средней руки (рекомендации я им обеспечила), а вот я осталась на хозяйстве. Конечно, я тоже сперва порывалась пойти работать, но тут же выяснилось, я ничего не могу делать так, чтобы не выдать себя через пару же часов. Чуждость и отличия в поведении выдавали меня с головой сразу же. И если мои действия, пока я была маркизой и хозяйкой усадьбы, считались чудачеством и так не бросались в глаза, то, когда я попыталась изобразить из себя девушку из низкого социального слоя, становилось понятно сразу, что со мной что-то не так. Прежде всего меня выдавала свобода в движениях, свобода во взгляде, не тот наклон головы, не так хожу, не так держу руки, даже не так дышу. То, что неосознанно считывалось людьми, живущими в этом мире, воспитанными в реалиях этого мира, выдавало меня с головой.

Поэтому мне ничего не оставалось, как заняться домашним хозяйством да рукоделием и поджидать всех с работы уже с горячей едой.

– О боже! Как я устала! – простонала Меган, прогибаясь в спине.

Девушка вернулась сегодня позже остальных. Питер уже начал беспокоиться и порывался было пойти ее искать, но тут его жена пришла сама.

– Миссис О’Коган – эта глупая гусыня – ничего, кроме общества таких же вульгарных подруг, не видела, а мнит себя королевой! Узнала, что я у миледи в камеристках была, и давай на меня лишнюю работу навешивать. Нет чтобы денег прибавить?! Так жалко! А помогать ее тупой камеристке, делая за нее всю работу, – так это пожалуйста! То ей не так и это не эдак!..

Но тут Питер подошел и прервал возмущенные словоизлияния супруги, обняв и прижав ее к себе. Меган тут же затихла, довольно уткнувшись носом в кафтан мужа.

А я почувствовала себя виноватой. Все работают, деньги приносят, а я одна дома прохлаждаюсь, даже на базар за продуктами не хожу. Питер отсоветовал мне это делать, мотивируя тем, что могу заблудиться, что обвесят или обсчитают. Я пока не стала его разубеждать, но… Сколько себя знала, в городах я не плутала никогда. Это в лесу, едва опушка скрывалась из виду, я теряла направление, а вот в городе, даже среди одинаковых домов в спальных микрорайонах, – никогда.

– Давайте все к столу! – Чтобы заглушить чувство вины, начала я суетиться.

На стол тут же выставила горячее – картошку, тушенную со шкварками, еще теплый хлеб, горшочек с лечо (я захватила несколько штук из усадьбы), сыр, нарезанное тонкими полосками соленое сало. Еда была хоть и немудреной, но сытной.

Меган подскочила мне помогать, но я тут же усадила ее на место:

– Нечего! Ты весь день крутилась, а я дома была. Забудь на время, кто есть кто.

Однако, пока я не накрыла на стол и не взяла в руки ложку, никто не приступил к еде – все ждали меня как хозяйку.

Разговор потек неспешно, каждый рассказывал, что произошло за день, делился новостями. В итоге засиделись мы до позднего вечера. Мне даже пришлось на всех прикрикнуть и начать разгонять спать. А когда со стола все было убрано, посуда перемыта, мы с Агной стали укладываться. Я расстилала постель, а девушка, заплетя свои длинные волосы в косу, переодевалась в ночнушку.

– Миледи, если вам что-то из покупок необходимо – вы мне скажите, – вдруг предложила она. – Я завтра для господского дома на базар пойду, заодно и нам могу прикупить немного. Масла там или еще чего… Вы обязательно скажите. Мне вменили в обязанность каждый день за свежими продуктами ходить, так я и для нас могу.

– Ничего не надо, – махнула я рукой и тут же заторопила ее: – А ну марш в кровать, а то простудишься еще! С ума сошла – на полу босой стоять!

Девушка юркнула под одеяло, а я, скинув шаль, потушила лампу и последовала за ней. Спать вдвоем на одной кровати было гораздо теплее.

Я проснулась от стука двери. За окном было еще темно, небосвод даже не начал сереть. Протянув руку, я убедилась, что Агна исчезла. Такая темень – а все уже ушли на работу… Грустно вздохнув, я, повернувшись на бок, устроилась поудобнее. Подремлю еще пару часиков, и за дела, тем более что запланировано их у меня предостаточно. Сегодня я собиралась сделать пробную вылазку на рынок за продуктами. А то не дело это – живем уже в городе больше недели, а я так за порог и ни ногой – точно страдающая агорафобией…

Когда рассвело и по дому уже можно было передвигаться без свечки, я встала и занялась первоочередными делами – помыла посуду, оставленную после завтрака домочадцами, замесила тесто на хлеб, промыла замоченную на ночь фасоль, вновь сменив воду, прибралась немного. А потом, когда время стало приближаться к полудню, оделась потеплей и отправилась на базар.

Едва я вышла из рабочего квартала, который в дневное время словно вымирал, и оказалась на рыночной площади, меня оглушили гам и многоголосица. Кто-то кричал, кого-то окликал, зазывалы надрывались, стараясь перещеголять друг друга, покупатели торговались. После пустых улиц квартала сутолока казалась невероятной. Пока я замерла, прижавшись к стене дома и стараясь унять неожиданно подкатившее волнение, меня несколько раз успели задеть и даже один раз толкнуть, еще сильнее прижимая к стенке.

Я никогда не боялась толпы: бывала в Москве, не нервничала в переполненном метро, когда все единой лавиной спешат вниз и вверх, но здесь… Все было по-другому, толпа чужеродная, не такая, к какой я привыкла у себя.

Там, дома, все спешили, у одних была цель добраться куда-то как можно скорее, у других – преодолеть людской поток. В общем, ощущалась какая-то единая направленность, стремление. А здесь?!

Нет, конечно же, здесь у людей тоже было стремление, они тоже спешили, но спешили по-иному! Только сейчас, одиноко стоя у стены какого-то дома, я окончательно поняла, что попала в другой мир. Вернее, понимать-то я это понимала и раньше, но не ощущала полностью. Я словно бы играла в какую-то затянувшуюся игру с устоявшимися правилами, которые нарушать не следовало. Будто в кино, когда актеры рядятся в старинные платья, включается камера, и вроде верится, что это на самом деле, а по факту остается ощущение, что еще немного, и невидимый режиссер крикнет «Стоп!». И вот только теперь, когда я стояла тут одна, без верных слуг под боком, я поняла, что это ЧУЖОЙ мир. Титул маркизы, окружение, словно невидимые стены, отгораживали меня от полного осознания, а теперь они исчезли, и я оказалась в «здесь и сейчас».

На миг мне нестерпимо захотелось вернуться обратно в снятую квартирку и запереться – спрятаться от мира, от его инакости, но я поборола это желание. Бойся не бойся, а жить надо.

И, задавив последнюю предательскую мысль, что если бы я оказалась изначально в таком вот положении, то сломалась бы и не выжила, я отлипла от стены и шагнула на мостовую.