Записки средневековой домохозяйки - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ковалевская cтр.№ 46

Тот криво усмехнулся:

– Думаю, вы догадываетесь, что нет.

– Ну надо же! Какие у нас взаимные чувства! Вот представьте себе, я тоже ни разу не вспоминала о нем!

– Знаете, а вам не идет быть желчной, – заметил мужчина. – Вы не такая.

Но отчего-то я вспылила. Мне почему-то постоянно хотелось злиться на маркиза.

– А какая я? Рабочая лошадь?!

Себастьян отступил на полшага и окинул меня, словно картину, внимательным взглядом.

– Все-таки там, на дороге, это были вы! – утвердительно произнес он.

– И что?! – вызывающе возразила я. – А вы бы что, предпочли в корсете огород полоть? Или, может быть, кур кормить?

– И вам не идет злость.

Теперь Себастьян сложил руки на груди и, не отрываясь, смотрел на меня.

– Будьте сами собой, Аннель. Вы так милы, когда улыбаетесь.

Я прикрыла глаза, чтобы собраться с духом. Так, спокойно!.. Сегодня почему-то меня так и тянет на него наорать.

– Мы сейчас не обсуждаем, что мне идет, а что нет, – стараясь четко проговаривать каждое слово, произнесла я. – Мы сейчас выясняем, что вы ждете от меня. Вы хотите, чтобы я оставалась здесь. Так и я хочу того же. При этом возвращаться к мужу я не намерена ни за какие коврижки. Прямо так можете и передать герцогу. А епископу… – Я развела руками. – Тут, боюсь, я не властна чего-либо желать. Так?

– Так, – согласился Себастьян. – В связи с некоторыми событиями при дворе его величество желает видеть вас. Вы ему интересны, ведь вы, как и его бабка, попали к нам из другого мира. Но из-за большой занятости время для аудиенций у вас будет не раньше зимы, чтобы, не нарушая дворцового протокола, король смог бы увидеть вас в новогодние праздники или сразу после них. И это уже не обсуждается.

– Понятно, – вздохнула я. Время вольного житья ограничено до зимы. – А с Кларенсом тогда встречаться обязательно?

– Если только пожелаете, – ответил Себастьян. – Впрочем, если захотите, вас из дворца отвезут обратно в усадьбу.

В ответ я снова печально вздохнула. Как же! Вернут они!.. Думаю, сейчас Себастьян готов пообещать что угодно, лишь бы я вела себя благоразумно. А может быть… А вдруг он говорит правду? Ведь сейчас он не хочет, чтобы я возвращалась в столицу к мужу.

– Да, я потом хочу вернуться сюда. Мне претит находиться в столице.

– Что ж, так тому и быть, – согласился Себастьян, а затем, расстегнув камзол, достал из потайных карманов пару увесистых мешочков и вручил их мне. – Держите. Вот пятьсот золотых монет, дабы вы смогли продержаться до зимы.

– Это чрезвычайно много! – поспешила возразить я.

– Берите, берите! – настойчиво произнес маркиз. – Не экономя, если найдете мастеровых людей, то до дождей сможете восстановить весь флигель. Хоть прозимуете спокойно, а там видно будет…

– Но… – еще раз попыталась возразить я, но мужчина отрезал:

– Даже не смейте! Глядя на все, что вы УЖЕ сделали, я верю, что с деньгами восстановление нормального жилища для вас не станет проблемой. Вы не сдаетесь, несмотря на поставленные перед вами преграды… – И, резко перестав восхвалять мои достоинства, свернул разговор. Похоже, для маркиза так менять тему – норма. – Уже темнеет. Надеюсь, вы насмотрелись на ягоды? – Я вынуждена была согласиться. – Тогда пойдемте, а то, чего доброго, ваши люди начнут нас с факелами и дрекольем искать. Дреколье они припасут, разумеется, для меня. – И галантно предложил мне руку для обратной дороги.

Домой мы шли молча.

Ночевали как обычно: мальчики – налево, девочки – направо. Себастьяна, несмотря на то что он герцогский сын, я положила вместе с остальными мужчинами, благо постель мистера Порримана была свободна. Гвардеец и лакей разместились там же.

С утра, сразу после завтрака, мы неожиданно тепло попрощались, и Себастьян направился в деревню за епископом, чтобы уже вместе продолжить путь. О вчерашнем разговоре мы даже не упомянули, словно его и не было.

Порриманы вернулись через несколько дней, загруженные под самую завязку. Они умудрились купить по списку все и даже немного больше. Миссис Порриман хоть и разводила руками виновато, мол, не смогла сберечь хоть чуточку денег, но в душе весьма была довольна всеми приобретениями. Окончательно она успокоилась, лишь когда я на ушко сообщила ей о визите герцогского сына и деньгах, что он мне дал. Правда, рассказала я не только ей, но и Меган, только вот сумму несколько занизила, во избежание неприятностей. Женщины, конечно, не болтушки, но мало ли чего где обронят при детях, а те уже понесут – не остановишь, ведь детский язык хоть и без злого умысла, но без костей.

Миз Кейт подробно доложилась мне, что и как она покупала, как выбирала… Я слушала ее до полуночи, поражаясь про себя ее щепетильности и той тщательности, с которой она все делала. По итогам их поездки я стала обладательницей большого количества горшочков под заготовки и варенье, трех десятков небольших бочонков под соленья и маринады и даже двух дюжин дорогостоящих стеклянных банок, которые только-только стали появляться в продаже. Все они еще были, конечно же, разнокалиберные, с разными горлышками и объемами, но я мигом сообразила, как их использовать без привычных металлических крышек и закаточной машинки.

И потянулись дни… Но теперь эти дни были наполнены ожиданием и верой в лучшее. Настроение держалось приподнятым, и все мы будто ждали, что еще чуточку, и для всех наступит счастье.

Всему этому способствовало, конечно же, наличие денег и те изменения, которые мы собирались совершить в усадьбе. Во-первых, началась долгожданная стройка. Я смогла нанять рабочих и приступить к ремонту других комнат во флигеле. Теперь у нас была реальная возможность к осени переселиться из двух помещений в отдельную комнату для каждой семьи. А во-вторых, летом наш сад, в который мы вложили столько труда и усилий, стал приносить первые плоды.

Мы начали заготовку зелени. Все удивлялись, почему я не разрешала под страхом смертной казни выдернуть укроп или первые ростки мяты, ведь ее в большинстве своем многие считали за сорняк, растущий на ухоженных грядках. Но потом, когда растения достигли оптимальной высоты, я с тем же упорством заставила домочадцев их выпалывать и сушить, и все догадались, зачем я так сделала. Это была зелень для домашней приправы. Ведь она всегда самая ароматная и к тому же самая дешевая.

А потом подоспела жимолость. К тому времени мы оборудовали летнюю кухню и все остальные заготовки делали на улице, а не в удушающе жаркой комнате, где от плиты и камина просто не продохнуть.

Чего только мы с жимолостью не делали! И сушили на жарком сквознячке, и варили из нее ароматное варенье, и заставляли детей кушать ее каждый день, так что они даже возненавидели эту ягоду. А что было делать, урожай-то оказался огромный! И я по своей привычке «шоб не пропало» собиралась переработать все.