Если бы она кинулась на меня быстро, все было бы кончено, я так никогда и не покинул бы чердак. Однако она ползла медленно. Очень медленно. И это ужасное зрелище разрушило чары. Внезапно я почувствовал, что свободен, что снова могу двигаться, причем быстрее, чем когда бы то ни было.
У меня и мысли не мелькнуло о цепи или посохе — ноги все решили сами. Я развернулся и побежал. Позади послышалось трепыхание крыльев: мой побег освободил от действия заклинания и птиц. Охваченный ужасом, с бешено колотящимся сердцем, я несся вниз по ступеням с таким грохотом, что мог бы разбудить и мертвого. Однако это меня не волновало. Я хотел одного — оказаться как можно дальше от ламии. Только это имело значение. Все мое мужество испарилось.
Однако в тени у подножия лестницы меня уже поджидали.
Мэг.
Почему я не свернул на лестницу, ведущую в спальню, через которую проник в дом? Нужно было не мчаться как угорелому, а думать головой. Но я ничего не соображал от страха и упустил возможность сбежать. Дикая ламия слишком сильно насосалась крови, чтобы двигаться быстро. Я успел бы открыть окно, установить доску и переползти по ней на волю. А теперь грохот моих шагов разбудил Мэг.
Она стояла между мной и дверью, а позади, может уже даже на лестнице, меня преследовала дикая ламия. Мэг смотрела на меня, ее красивое лицо расплылось в широкой улыбке. Однако на лестнице хватало света, чтобы разглядеть — это была совсем не дружеская улыбка. Внезапно Мэг наклонилась в мою сторону и громко втянула носом воздух, три раза.
— Помнится, я говорила, что не отдам тебя сестре, — сказала она. — Но теперь все изменилось. Я знаю, что ты сделал. Придется заплатить за это. Кровью!
Я не отвечал, медленно пятясь вверх по лестнице. Заметив, что все еще сжимаю в руке огарок свечи, я сунул его в карман штанов, переложил посох в правую руку, а левой вытащил из кармана куртки серебряную цепь.
Мэг, видимо, увидела или почувствовала цепь, потому что внезапно бросилась на меня, выставив перед собой руки — так, словно собиралась вырвать мне глаза. Я испугался, бросил цепь, не успев хорошенько прицелиться, и, конечно, промахнулся. В смысле, цепь не задела голову Мэг, но, по счастью, скользнула по левому плечу и боку. Ведьма пронзительно завопила от боли и отшатнулась к стене.
Я проскочил мимо нее и обернулся, лишь домчавшись до основания лестницы. Сейчас, по крайней мере, дикая ламия не маячила у меня за спиной. Цепь так и лежала на верхних ступенях, а я остался с одним рябиновым посохом. Рябина, конечно, очень могущественное средство против ведьм, однако Мэг родом не из Графства — вдруг посох не подействует на нее?
Она вновь обрела равновесие и повернулась ко мне.
— Серебро причиняет мне боль, парень. — Ее лицо исказилось от ярости. — Как тебе понравится испытать такую же боль?
Она начала спускаться по лестнице, нарочно проводя рукой по стене так, чтобы в штукатурке оставались глубокие борозды от ее ногтей. Штукатурка была старая, очень твердая. Мэг показывала мне, что может сделать с моей плотью. Она опустилась еще на одну ступеньку, и я приготовил посох, поднял его повыше, собираясь нанести удар по голове и плечам.
Однако теперь ко мне уже вернулась способность соображать. Я сосредоточился и, когда одна бросилась на меня, быстро опустил посох и ударил ведьму по ногам. Глаза у Мэг расширились — она сообразила, что происходит, — однако остановиться не успела: запнувшись за посох, она лицом вниз грохнулась на ступеньки. Посох, правда, выбило у меня из рук, но зато появилась возможность схватить цепь, что я и сделал.
Я обмотал цепью левое запястье и приготовился бросить ее, полный решимости на этот раз не промахнуться.
Мэг насмешливо улыбнулась.
— Ты уже один раз промазал. Это не так легко, как бросать на столб в саду Грегори. И руки у тебя вспотели, да, парень? И начинают дрожать? У тебя остался один-единственный шанс, и потом ты будешь мой…
Я понимал — она просто старается подорвать мою уверенность, тогда я скорее промахнусь. Я сделал глубокий вдох и вспомнил, как проходило мое обучение. Девять раз из десяти я набрасывал цепь на столб. И никогда не промахивался дважды подряд. Только страх мог сейчас помешать мне. Только неуверенность. Мэг уже поднялась на ноги. Я снова глубоко вздохнул, сосредоточился и хорошенько прицелился.
Разворачиваясь в воздухе, цепь щелкнула, словно хлыст, и упала точно на ведьму, кольцами обмотав голову и тело. Мэг издала пронзительный крик, но внезапно смолкла — когда серебряная цепь, натянувшись, в самом прямом смысле заткнула ей рот. Ведьма рухнула на пол.
Я осторожно спустился по ступенькам и внимательно осмотрел ее. К моему облегчению, она оказалась крепко связана. Я заглянул ей в глаза и увидел там не только боль, но и вызов. Внезапно она перевела взгляд куда-то мне за спину, и выражение ее лица изменилось. Я обернулся и увидел Марсию, дикую ламию, ковыляющую вниз по лестнице.
И снова меня спасло то обстоятельство, что она вдоволь напилась крови и по-прежнему не могла передвигаться быстро, а иначе не успел бы я и глазом моргнуть, как все было бы кончено. Я схватил посох и двинулся навстречу ей. Ненависть пылала в ее глазах с тяжелыми веками, четыре тонкие конечности напряглись — она изготовилась прыгнуть. Даже не успев толком испугаться, я ударил посохом по одутловатому лицу. Она тяжело задышала от боли, обожженная прикосновением рябины, и я снова ударил ее, целясь в глаз. Ламия зашипела и попятилась. Ее сальные черные волосы подметали ступени, оставляя за ней липкие, влажные следы.
Не знаю, как долго я сражался с ней. Казалось, время остановилось. Пот заливал мне глаза, я тяжело дышал, сердце бешено колотилось от напряжения и страха. Я понимал, что в любое мгновение могу оступиться или ведьма сумеет застать меня врасплох, — и тогда вопьется острыми зубами в ногу. Но наконец я сумел отогнать ее к двери на чердак, а потом и внутрь, после чего захлопнул дверь и запер ее своим ключом. Дверь, конечно, долго не выдержит, это я понимал и, сбегая по лестнице, уже слышал, как ведьма принялась царапать дерево. Пора удирать. В лавке Эндрю я встречусь с остальными, и, как только Ведьмак придет в себя, мы сможем вернуться и окончательно навести тут порядок.
Однако когда я открыл дверь, выяснилось, что снаружи бушует буря; ветер швырял снег прямо мне в лицо. Может, я и сумел бы добраться до края расселины, но идти дальше было бы чистым безумием. Даже если бы я одолел спуск с пустоши, то мог бы замерзнуть, пытаясь найти дорогу в Адлингтон. Я быстро захлопнул дверь. Оставалось одно.
Мэг была не крупнее меня и не очень тяжела. Я решил отнести ее в подвал и положить в яму, а потом вместе с ней запереться за воротами, что обеспечивало относительную безопасность от нападения дикой ламии. По крайней мере, на время. Даже ворота не могут сдерживать Марсию вечно.
Однако был и еще один повод для беспокойства — третья ведьма, Бесси Хилл. Поэтому я оставил Мэг у спуска в подвал и стал искать мешок Ведьмака. Найдя его в конце концов на кухне, я набил карманы солью и железными опилками. Покончив с этим, я отнес Мэг в подвал, перекинув через плечо и придерживая правой рукой за ноги, а в левой неся посох и свечу. По дороге я прошел мимо Бесси Хилл, которая по-прежнему храпела на ступеньках. И запер за собой ворота.