Погасить черное пламя - читать онлайн книгу. Автор: Мария Гинзбург cтр.№ 13

– Да, – очень серьезно сказала Маха. – На самом деле, Энедика просила одолжить ей пулеметы, если мы не собираемся драться. Но я сказала нет. Мы будем драться. Возможно, нам не удастся убить всех. Но тогда Энедике и ее Ежам будет уже легче.

– Так ты знала! – воскликнул Реммевагара. – Знала и молчала!

– Ну, я тоже знал, – сказал Хелькар.

«Так вот что это были за намеки на огненную бурю», подумал Тиндекет. – «Вот почему Хелькар передо мной извинился! Он думает, что все мы погибнем, и хотел помириться перед смертью». Тиндекет ощутил укол ревности, столь же болезненный, сколь и неожиданный – ему Маха не рассказала об ультиматуме Черного Кровопийцы.

– Мне не хотелось портить вечер всем, – пробурчала эльфка, мрачно глядя на Тиндекета. – Завтра с утра, думаю…. На свежую голову…

– Мне тоже, – ответил Ремме.

– А что Ваниэль? – спросил Тиндекет. – Даже если мы остановим драконов… ну то есть гросайдечей здесь, на юге будут еще три огнедышащие твари. Этого хватит, чтобы сжечь лес.

Маха помолчала.

– Ваниэль и ее отряд решили покинуть Железный Лес, так сказала Энедика, – неохотно ответила она. – Скорее всего, вся южная часть леса между старой тропой и Мен-и-Наугрим сгорит.

– Сука! Полукровка! – яростно крикнул Тиндекет.

– Но-но, аккуратнее со словами, – сказал Реммевагара.

– А что «но-но»? – передразнил его Тиндекет. – Пусть твой отец был человеком, но он был воином – видно же по тебе! А отец этой сучки? Под юбкой своей бабы спрятаться хотел!

– Ну, я свого отца не помню, – сказал Реммевагара и неожиданно улыбнулся. – Он, может, вообще ювелиром был – то-то я всякие блестящие камушки так люблю….

Маха поморщилась.

– Ребята, перестаньте, – сказала она. – Таково ее решение, и мы ничего не можем изменить. Отряд Черной Стрелы самый большой; может быть, они вернутся… потом. Чтобы мстить, – неуверенно закончила она.

Хелькар криво усмехнулся.

– За что я тебя всегда любил, Маха, – сказал он. – За твою веру в эльфов. Но тот, кто раз повернулся спиной к врагу, будет бежать… бежать до самой смерти.

Глиргвай и Квендихен молчали – они были еще слишком молоды, чтобы позволять себе высказываться по таким вопросам, но по их лицам было заметно, что обе девушки сильно напуганы. Глиргвай недавно поняла, что ее выслушают, если она захочет что-то предложить – но она еще слишком хорошо помнила время, когда играла на ковре вместе с Ремме, как сейчас Каоледан, а взрослые обсуждали свои малопонятные дела, не обращая внимания на маленькую темноволосую девочку.

– Драться… Но как? – сказал Реммевагара.

– Если бы только знать, где они полетят… и когда… – сказал Моркобинин. – Можно было бы снять их из пулеметов.

– Да, но это мы никак не сможем узнать, – вздохнула Квендихен.

Маха покосилась на Хелькара.

– Они пойдут через Дункелайс, и скорее всего ночью, – сказал тот.

– Почему? – с большим интересом спросил Тиндекет.

– Потому, – грубо отрезал Хелькар. – А пулеметы… Ну, если они полетят очень низко, тогда может получиться.

– Тучи! – воскликнула сестра Че, и добавила, сузив глаза: – О, они полетят очень низко… брюхом за скалы будут цеплять!

Каоледан, напуганный резко изменившимся лицом и тоном матери, заплакал.

– Пойдем спать, заинька, – сказала сестра Че.

Мальчик подбежал к ней и уткнулся лицом в живот. Эльфка обняла его.

– Ладно, мы пойдем, – сказала сестра Че. – Я посмотрю книгу заклинаний, может быть, найду что-нибудь еще.

Они с Каоледаном покинули зал.

– Я вижу, надо все хорошенько обдумать, – заметила Маха. – Давайте этим и займемся. Успокоимся и подумаем. Идея сбить гросайдечей из пулеметов хороша… но уж больно необычна. Может быть, есть другой выход? Более простой и надежный. А мы не видим его потому, что сильно испугались?

Некоторое время партизаны сидели в тишине, только смеялся Тиурику, которого Тиндекет в задумчивости подбрасывал на руках.

– А мне их жалко, – сказала Квендихен тихо.

Моркобинин приподнялся на локте.

– Кого?

– Этих людей, наездников… и дракончиков.

– Да, это странно, – сказала Маха. – Между нами и Боремией нет войны. И никогда не было, у нас даже общей границы нет. Почему они летят на нас?

– Мы в войне с Мандрой, а Боремия – имперская провинция, – сказал Хелькар.

– Нашла, кого жалеть, – фыркнул Моркобинин. – Лучше нас пожалей.

– Лучше спой нам, Квенди, – попросил Реммевагара. – Под хорошую песню и думается лучше.

– Дай мне лютню, Морко, – попросила девушка.

Эльф выполнил ее просьбу. Квендихен провела рукой по струнам, немного подстроила инструмент, набрала воздуху в грудь… и вдруг заплакала.

– Простите меня, я не смогу, – пробормотала она сквозь слезы и выбежала из зала.

Моркобинин ушел вслед за ней. Реммевагара откашлялся.

– Тогда я спою, – сказал он. – Никто не возражает?

– Ну, попробуй, – ответила Маха.

Полуэльф подошел к дивану, взял лютню, и уселся на полу.

– Песня Короля-Призрака, – сообщил он.

Тиндекет заметил, как Маха и Хелькар снова обменялись взглядами – быстрыми, почти незаметными, но блеснувшими словно острия пик в лунном свете.

Мне никогда не забыть ни о чем. В храме погасло древнее пламя.

Черное знамя под светлым мечом пало и втоптано в грязь сапогами.

Мертвые струны не зазвенят, лишь над пожарищем каркает ворон.

Что ж вы стоите? Убейте меня. Или боитесь, псы Нуменора?

У Реммевагары был приятный голос, а песню, судя по размеру и плавным, пышным поэтическим оборотам, сочинил кто-то из Народа Звезд. Но Тиндекета заинтересовало другое. При слове «Нуменор» по лицу Хелькара прошла тень – слишком мимолетная, чтобы считать ее гримасой ненависти или презрения, однако слишком отчетливая, чтобы ее не заметить.

Назгул! И страх словно ветер. Я ведь один! Так что вы же встали?

Верно, я назгул и все же смертен – ваши мечи из заклятой же стали.

Сдвинуться с места никто не посмел, горькие мысли хлещут, как плети,

Ранят больнее мечей и стрел. Мой Властелин, молю я о смерти…

Знаю, ты скажешь: «Не вышел твой срок». Память каленым железом не стынет.

Я не прощу, стал я ныне жесток! Ненависть – мне имя отныне.

Мордорский воин, крылатая смерть, меч Саурона, гнев Саурона.

Всадник отчаянья. Имя мне – Месть. Память мне стала стальною короной [3] .