Вооружен и очень удачлив - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Горбенко cтр.№ 100

Из-под полотняного навеса выскочил Рапал, точильщик оружия.

— Опять? Нет, сколько можно, а?! И кто изволил почить на этот раз?

Нилс, не удержавшись, хмыкнул.

Траур по скончавшемуся его сиятельству графу Венге Коварному закончился только вчера. Рапал, как не слишком умелый точильщик, но зато известный азартный игрок, пережил четыре траурных дня с трудом. Не столько из-за скорби, сколько от досады, что ежегодный осенний турнир по тридилгу пришлось спешно переносить.

Ситуация тогда получилась нелепая до комичности. Игроки обеих команд уже скакали навстречу друг другу с винтами наперевес, стремясь поддеть острием «голову гнома» (кожаный мяч своеобразной формы с приделанной «шапочкой»), когда вестник выскочил прямо на поле и помчался, уворачиваясь от лошадиных копыт, с криками: «Срочная новость! Не убивайте, я свой!»

Далее было уже не так смешно. После объявления горестного известия началась давка. Кто поспешил домой, кто рванул к букмекеру. Говорят, владелец соседнего трактира «Акулий плавник» сильно сокрушался, что матч не состоялся. Обычно разгоряченные тридилгом болельщики после турнира выпивали в два раза больше обычного, а битое стекло, оплаченное с коэффициентом «три», приходилось выносить ведрами. Впрочем, трактирщик утешился довольно скоро. Разочарованные зрители выпили чуть меньше, зато набили…

Оскорбленно взвыв, Рапал вновь запустил точильный круг и сунул на него саблю с такой силой, что разом проточил в тонкой кромке заметную впадину.

— Уй! И что теперь? Вот же!..

— Да успокойся ты. — Нилс поудобней перехватил свой ящик. — В городе никаких происшествий. Это не на Главном соборе звонят, а у нас.

— В приюте для больных мозгами? — Рапал так изумился, что чуть не подставил под круг собственные пальцы. — А у вас-то что могло стрястись?

— Сам понять не могу, — совершенно искренне сказал Нилс. — Но раз звонят, надо возвращаться. Эй! Ты поаккуратней с саблей!

— Поздно, — трагически подвел итог Рапал, рассматривая следующую впадину. — Слушай, а может, всю кромку волнообразно обточить? Вроде так и задумано, а?

— Точно! И сказать, что это новая нурландская заточка.

— И взять чуть дешевле! — просиял Рапал. — Чтоб заказчик не ругался.

— Наоборот. Чуть дороже, а то не оценит, — поправил Нилс.

— Голова! — обрадовался точильщик. — Жаль, что через пару дней тебя уже здесь не будет. Что я стану делать, когда ты уедешь?..

— То же самое, — вздохнул Нилс. — Точить чужое оружие. Кстати! Ты присмотрел что-нибудь для меня в дорогу?

— Вот. — Рапал, не глядя, мотнул головой в сторону ободранного деревянного ларя, притулившегося под навесом у стены. — Погляди там. Отличная сабелька — легкая, фунта на четыре, без именной гравировки. В случае необходимости разрубит шлем и не сломается. Да ты не стесняйся, доставай, испробуй!

— Твоя? — Нилс примерился, крепко обнял ладонью рукоять и крутанул саблей в воздухе, рисуя горизонтальную восьмерку. Неожиданно ожившее лезвие не остановилось на второй петле и упруго продолжило траекторию самостоятельно, чудом не отхватив точильщику макушку. Отрезанная прядка рапаловых волос задумчиво взлетела над навесом, подхваченная ветерком. Проводив ее глазами, точильщик невозмутимо перевел взгляд на Нилса и протянул руку:

— Отдай.

— Прости, я не нарочно, — смутился монах, спеша вернуть своевольную саблю хозяину. — Может, мне вообще не брать с собой оружия?

— Шутишь? — изумился Рапал. — Допустим, в наших краях на тебя никто не кинется. А дальше? Ты же мимо прииска поедешь! Как от полосы пограничной отдалишься, так и готовься к сюрпризам! Там же полно в кустах охотников до чужих денежек, говорят, целые семейства с нечистого промысла кормятся! Благо с прииска пустым никто и никогда не возвращается…

— Понятно, — вздохнул Нилс. — Я буду первым, кто поедет от прииска практически нищим. Своих сбережений пес наплакал, казенное вознаграждение и вовсе за деньги считать смешно. Что остается бедному монаху, чтобы разбойники не трогали? Придется навесить на зад моей старой кобылы табличку: «пустой»…

— Откуда ты знаешь, что тебе дадут именно кобылу, и именно старую? — заинтересовался точильщик. — Уже пообещали?

— А что еще могут дать бесплатно и к тому же пожизненно? — хмыкнул Нилс. — Восточного скакуна благородных кровей? Конечно, кобылу. Старую, больную местную уроженку. Хорошо, если не хромую и не слепую к тому же. Ладно, пойду. Спасибо за сабельку, но сам видишь…

— Погоди! Вот, — аккуратно вернув опасное оружие в потрепанные меховые ножны, Рапал бережно убрал их на дно ларя, взамен достав что-то длинное и объемное, завернутое в тряпицу. — Держи, от собственного сердца отрываю. Думаю, это то, что тебе надо.

Нилс с преувеличенной осторожностью размотал обвязку.

— Дубина?

— Палица! — гордо поправил Рапал. — Оружие настоящих мужиков, без глупостей. Мужик в своей жизни что должен сделать? Правильно. Посадить дерево, вколотить ему в ствол осколки гранита, а когда подрастет, вырезать из него палицу и оковать наплыв железом. Пользуйся на здоровье. Два паунда.

— Думаешь? — засомневался Нилс.

— А что тут думать? Легкая — подвесил на пояс и забыл, центр тяжести по оси, не надо следить за ориентацией, тем более что ты и не сможешь. Самое то неопытному вояке для дороги.

Нилс взвесил в руках дубинку, ковырнул ногтем наковыш.

— Ладно, поверю профессионалу. Деньги завтра, идет?

— Я не спешу, — согласился Рапал, забирая палицу обратно. — А ты сам сейчас куда? В «Обжорку»?

— В приют, — вздохнул Нилс, внутренне разрываясь между грешным намерением быстренько заскочить в трактир и чувством долга. Может, все-таки…

В знак протеста колокол зазвонил снова, еще громче прежнего. Монах кинул в сторону «Обжорки» прощальный взгляд и, кивнув воодушевленному Рапалу, решительно вернувшемуся к работе над «новой нурландской заточкой», заспешил вверх по улице.

Видать, в приюте на самом деле случилось что-то серьезное.

Копыто соскользнуло с тропы на повороте. Каменная крошка посыпалась вниз, и всадник, тихо охнув, с трудом удержал равновесие, инстинктивно прижавшись к теплой лошадиной спине.

— Уф…

Серая коротконогая кобылка виновато опустила голову, но наказания не последовало. Голубоглазый наездник просто шумно выдохнул, перекрестил живот и, оглянувшись на следующих сзади приятелей, с извиняющим смешком сообщил:

— Переходим на шаг. Два года уже не ходил этой дорогой, отвык.

Уставшие лошади охотно подчинились команде, и троица путников, одетых в стандартные костюмы старателей (дешевые кожаные куртки с дюжиной накладных карманов, широкие штаны и башмаки на толстой рельефной подошве), чинно двинулась дальше, малодушно отводя глаза от поросли дикой ежевики, чудом державшейся за камни узловатыми корнями. Сразу за ежевикой дорога резко обрывалась бездонной пропастью.