Могикане Парижа. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 110

А комиссионер и поэт отправились на улицу Сен-Жак, где звуки виолончели привели их к Жюстену. Друзья выслушали рассказ учителя. Они оказались рядом в ту минуту, как тот получил тревожное письмо от Мины. Сальватор поспешил в полицию в надежде разузнать о похищенной девушке. Жан Робер отправился за лошадью, Жюстен пошел вслед за Баболеном к Броканте, где к нему присоединились Жан Робер и Сальватор.

От старой колдуньи Жюстен узнал новые подробности похищения, а от Сальватора получил указание: ни в коем случае не впускать никого ни в комнату Мины, ни в сад пансиона. С тем учитель и поскакал во весь опор в Версаль.

Сальватор и Жан Робер отправились на Новый мост, где договорились встретиться с г-ном Жакалем. Там полицейский пригласил их в свой экипаж и в общих чертах изложил историю, которую со всеми трагическими подробностями мы поведали нашим читателям.

Пусть Жюстен скачет в Версаль, а Жан Робер, Сальватор и г-н Жакаль едут в Ба-Мёдон; мы же возвратимся к Людовику и Петрусу, спящим в кабаке.

Первым проснулся Людовик. Его разбудила шумная компания, желавшая повеселиться в той самой комнате пятого этажа, которую с немалым трудом отвоевали трое друзей.

Лакей, добросовестно исполнявший предписания Сальватора, никого не пускал в комнату, где спали Людовик и Петрус.

Однако новоприбывшие продолжали настаивать и так при этом шумели, что разбудили молодого доктора.

Тот открыл глаза, прислушался.

Припомнив события этой ночи, он решил, что после взятия города приступом ему придется выдержать осаду; однако на сей раз наступавшие атаковали с такими радостными криками, что Людовик рассудил: пожалуй, будет приятно сдаться на милость молодых и веселых противников.

И он сам пошел отворить дверь.

В ту же минуту целая толпа пьеро и пьеретт, пройдох и торговок ворвалась в комнату с таким гомоном, с таким хохотом, что Петрус в испуге вскочил и завопил:

— Горим!

Ему снился пожар.

В суматохе этого вторжения Людовик вдруг почувствовал, что его обнимают сзади за шею две прелестные ручки. Лицо чаровницы скрывала бархатная маска. Соблазнительный ротик приоткрылся, показывая жемчужные зубки. Красавица проговорила:

— Это ты, душа моя? С каких это пор бедный студент-медик может позволить себе роскошь снять целый этаж?

— Если бы крошка дала себе труд оглядеться, она бы заметила, что я не один, — отвечал Людовик.

— А-а, да, да, да, — спохватилась пьеретта. — Вон метр Рафаэль собственной персоной! Эй, хочешь, я, вернее, моя ножка тебе попозирует для «Пожара в городе»? Ведь ты закричал: «Горим!», когда мы вошли!

Девушка приподняла юбку и показала обтянутую тонким шелковым чулком ножку — из тех, что повсюду ищут художники, а находят кардиналы.

— А-а, мне знакома эта ножка, принцесса! — воскликнул Петрус.

— Шант-Лила! — вскричал Людовик.

— Раз меня узнали, я снимаю маску, — заявила красавица-прачка, — и потом, маска мешает пить… Пить! Умираю от жажды!

И все общество, состоявшее из пяти или шести ванврских прачек и трех или четырех мёдонских садовниц в сопровождении их обожателей, подхватило хором:

— Пить! Пить!

— Тихо! — властно приказал Людовик. — Этот зал снял я, значит, мне и заказывать. Лакей! Шесть бутылок шампанского на мой счет!

— И шесть — на мой! — прибавил Петрус.

— Вот это дело! — похвалила принцесса. — За это каждому из вас — щечку!

— Чет или нечет! — крикнул Петрус, выгребая из кармана горсть монет.

— Что вы делаете, сеньор Рафаэль? — спросила Шант-Лила.

— Играю с Людовиком: ставлю его щечку против моей, — пояснил Петрус.

— Чет на чет! — отвечал Людовик на том же языке, на каком говорил его друг.

— Ну, опять пошли шуточки! Так мы, пожалуй, расстреляем все хлопушки! — возвращаясь к любимому слову, заметила принцесса. — Пиф! Паф! Не хватает только Камилла: он бы сейчас подпустил целый сноп!

В эту минуту лакей внес дюжину шампанского.

— А вот и сноп! — объявил он, откупоривая две бутылки: проволочки он сорвал с пробок еще в коридоре.

— Я выиграл! — крикнул Людовик и расцеловал Шант-Лила в обе щечки. — Я тебя похищаю, сабинянка!

Подхватив принцессу Ванврскую на руки, словно ребенка, он понес ее к столу, сел на стул и посадил ее к себе на колено.

Час спустя дюжина бутылок опустела, потом еще дюжина: не желая отставать, компания угощала двух друзей.

— А теперь, — объявила Шант-Лила, — нам пора возвращаться в Ванвр. Да и Нанетта обещала быть дома в одиннадцать, у нее для хозяйки письмо. А сейчас уже три часа ночи; хорошо, что письмо спешное!

— Четыре часа, принцесса, — поправил Петрус.

— А хозяйка встает в пять! — вскричала Шант-Лила. — В дорогу, все в дорогу!

— Ба! — возразила графиня дю Батуар. — Да хозяйка-то сама, должно быть, нынче празднует и встанет не раньше шести.

— Принцесса! А когда вы собираетесь в Париж? — спросил Людовик.

— О! — вскричала Шант-Лила. — И зачем вам об этом беспокоиться?

— Как же мне не беспокоиться? У меня чистое белье кончилось!

— Что за мелочный человек! — возмутилась Шант-Лила. — Сами заедете за своим бельем.

— Шант-Лила! Не надо глупостей! Неделя была тяжелая, и все сорочки вышли. Не в кружевных же рубашках мне ходить по больным!

— Так заезжайте за своим бельем!

— Если дело только за этим, а в вашей карете, принцесса, найдется для меня местечко, я готов!

— Вы не шутите?

— Даю честное благородное слово, ваше высочество!

— Браво! Браво! Едем пить молоко на Ванврскую мельницу. Вы с нами, сеньор Рафаэль?

— Ты едешь, Петрус? Решайся: чем дольше безумство, тем оно приятнее!

— Черт побери! Я бы со всей душой… К сожалению, у меня назначен первый сеанс.

— Да отложи ты его к черту!

— Не могу, — возразил Петрус. — Я дал слово.

— Это свято, — хмыкнула Шант-Лила, — не то Форнарина даст Рафаэлю отставку. Идем, король пройдох!

Она протянула руку Людовику. Молодой врач, по-видимому, решил весело проститься с карнавалом. Он расплатился за себя и за Петруса, вихрем скатился с лестницы и сел в огромный мебельный фургон, на котором вся компания прикатила из Ванвра в Париж.

Петрус жил на Западной улице. Он простился с другом, пожелал ему приятно провести время и долго еще кричал в темноту, отвечая на удалявшиеся прощальные возгласы шумной компании.