Ночь богов. Тропы незримых - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая

830 год, месяц страдник, средняя Угра

После Перунова дня в земле угрян наступило время жатвы. Стояла жара, небо набухало грозой, и порой казалось, что оно с трудом удерживает в себе бремя, готовое вот-вот прорвать тонкую пелену облаков и обрушить на землю море воды и пламени. С трудом разгибая натруженные спины, от ломоты опоясанные соломенными жгутами, женщины утирали пот со лба и глядели из-под руки на небо – туда, где таилась сила, способная разом уничтожить труды всего года и оставить их без хлеба, который уже почти в закромах… Каждое утро старшая жрица Молигнева возле Ратиславля, а большухи каждая у себя в веси перед началом жатвы выливали криночку молока в реку или на край поля и приговаривали, низко кланяясь:

– Пронеси, Перун, тучу молоком!

В лесу, под тенью ветвей и во влаге близкого болота, жара не так ощущалась, но тоже было душно. Лютава с самого утра бродила, собирая чернику деревянной гребенкой, и лукошко уже наполнилось. Полотняная петля натерла плечо, и Лютава присела на поваленное дерево отдохнуть.

Где-то здесь к опушке выходит самый дальний клин зарода Гореничей, иногда и в лесу слышно, как у них жницы поют на поле. Но сейчас вместо пения изредка доносились легкие повизгивания – должно быть, в полдень женщины ушли к реке, передохнуть и освежиться. Лютава посмотрела на небо сквозь вершины сосен – и правда полдень.

Поднявшись, она пошла к реке. Хватит на сегодня черники. Повидаться с Гореничами, узнать, как у них дела – и домой, в Варгу.

Лютава вышла к берегу и почти сразу увидела за кустами полянку, где отдыхали женщины Гореничей. Под кустом сидела сама Новожитиха – старшая жена старейшины, большуха, как это называется. Возле нее устроилась Налетиха – молодая жена младшего сына. Гореничи нуждались в рабочих руках, поэтому Налету удалось пробыть в бойниках всего три года. Прошлой осенью родичи затребовали его назад и сразу женили. Теперь шестнадцатилетняя молодуха ходила беременной в первый раз, на что указывала ее кика без рогов, а только с маленьким возвышением надо лбом. Но спелая нива ждать не будет, поэтому на жатву выходят все, кроме той, что сегодня «исполняет урок» по дому, то есть прибирает, готовит еду и присматривает за малыми детьми. Гореничи – род многочисленный, у них «на уроке» бабка Новожитиха обычно оставляет двух, а то и трех, иначе со всеми делами не совладать.

Остальные расположились поближе к воде. Купаться после Перунова дня уже нельзя, но девушки, подобрав рубахи, заходили в воду по колено, умывались, некоторые обтирались намоченным концом полотенца, смывая соленый пот. Иные женщины сняли повои, пока никто чужой не видит, чтобы немного проветрить голову. Волхва Росомана, принадежавшая к роду Гореничей, распустила волосы, стоя по колено в воде, и казалась похожей на берегиню – не слишком юную, но прекрасную зрелой женской красотой, которой еще далеко до увядания. Ее старшая дочка, восьмилетняя Нежанка, бегала по мелководью с тремя другими девчонками – сестры били по воде ладошками, окатывали друг друга брызгами, визжа и хохоча.

Лютава вышла на поляну и поклонилась сразу всем, опустила на траву корзину с черникой, помахала рукой:

– Здоровы будьте, Гореничи! Чтоб вам с легкой руки куль муки! – добавила она одно из обычных пожеланий во время жатвы.

– Ох, здравствуй, волчья мать! – Новожитиха с трудом поднялась и поклонилась.

Хоть Лютава годилась ей во внучки, но она, старшая дочь князя Вершины, Маренина волхва и покровительница бойницкого братства, заслуживала того, чтобы даже старухи кланялись ей, вставая. На поясе Лютавы висела узкая полоска волчьего меха – знак того, что она прошла «посвящение волка», достигла той высокой и редкой степени отличия, после которой человек пробуждает в себе память предков и обретает способность к оборотничеству. Лютава прошла это посвящение совсем недавно, в конце этой весны, и еще ни разу не бегала на четырех ногах, но надеялась, что наступившей зимой Лютомер научит ее и этому.

– Садись, мать! – Лютава усадила ее обратно и сама села рядом на траву. Сняв белую косынку, которой повязывала голову от всякого лесного мусора, она вытерла ею лоб, потом приподняла тяжелую косу и обтерла сзади шею. – Ох, жара какая! На Грозовой неделе и то такого не было.

– Пронеси Перун тучу молоком! – тут же откликнулась старуха. Само упоминание грозы сейчас пугало.

– Ну, как у вас? – спросила Налетиха. – По Велетеню нашему не скучаете?

– Как он у вас? – Лютава улыбнулась. – Привык?

– Вроде привыкает.

В Перунов день сразу шестеро бойников простились с товарищами и ушли в свои роды, и шестнадцатилетний Велетень из рода Гореничей был одним из них. Лютава сама разорвала их связь с Варгой – сняла рубашки и головные повязки с родовыми знаками, бросила в огонь, прогнала бывших «волков» через реку – чтобы текущая вода смыла с них прошлое и позволила родиться заново. А потом вывела на тропу к людям. А там, в кузницах родных весей, их ждали старейшины, чтобы в древнейшем святлище Сварога и Перуна дать им в руки молот и вернуть в общество мужчин.

– Осенью, поди, за невестой хочет ехать? – Лютава улыбнулась. Еще в Ярилин день она заметила, что Велетень весь день ходил вместе с Дароней из Переломичей и все говорил ей что-то. Видно, договорился! – Ваши-то все рано женятся.

– Есть такое дело, – заговорщицки шепнула Налетиха, прикрывая рот рукой и оглядываясь. О таком деле, как сватовство, говорить надо с опаской – а то еще подслушают и сглазят.

– Да ничего, у вас не опустеет! – сказала Новожитиха. – Под зиму новых волчат к вам пригоним. Заменку отдадим, Лугату и Лосятку. Подросли, мы и не заметили как.

– Пригоняйте, место есть. – Лютава усмехнулась. – Потом женихами вернутся – опять не заметите как! За черникой-то ходите?

– Девчонок маленьких бабка отпускает по очереди. – Налетиха кивнула. – Сегодня Малынька с Милашкой пошли, и Нерадка с ними. Завтра, может, я пойду… – И она вопросительно покосилась на старуху, от которой зависело, кто пойдет в тень леса за ягодами, а кто будет гнуть спину на поле с серпом.

Бабка Новожитиха собиралась что-то сказать, открыла рот…

И тут случилось нечто совсем неожиданное.

Из леса вдруг выскочил волк – прямо на поляну, и сразу оказался среди женщин, сидящих на траве под кустами и стоявших у воды. Вскинув морду, волк коротко взвыл, а женщины завизжали на разные голоса. Сидящие вскочили, стоявшие метнулись по сторонам. Лютава тоже вскочила и подалась вперед. Волка она узнала – это был один из местной стаи, жившей в лесах возле Ратиславля.

Но не успела она даже самой себе задать вопрос, что случилось, как из леса на другой стороне поляны вдруг выбежали какие-то люди – такого незнакомого и непривычного вида, что женщины поначалу замерли, не понимая, явь это или морок. Незнакомцы были смуглы, одеты в кафтаны и сапоги, в остроконечные шапки. Крича что-то непонятное, чужаки бросились к женщинам и стали хватать самых молодых и привлекательных.