Могикане Парижа. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 96

Легенда почти историческая, которую я когда-то слышал в квартале Сен-Жак, даст вам представление об этих несчастных случаях.

В тот день, когда Государственный совет, ознакомившись с причиной всеобщей тревоги, выслушал доклад о состоянии каменоломен, подготовленный г-ном Суфло и г-ном Бребионом, членами архитектурной академии, и создал общий комитет по управлению каменоломнями во главе с первым генеральным инспектором г-ном Шарлем Аксель-Гийомо, — в этот самый день произошло событие, повергнувшее весь Париж в горестное изумление.

Было это в мае 1777 года. Мужчина средних лет и немолодая женщина дышали свежим воздухом у открытого окна на улице Анфер, примерно в том же месте, где живет наш друг г-н Бертран (да не случится с ним ничего подобного!); итак, супружеская пара дышала свежим воздухом у окна, наслаждаясь первыми весенними ароматами.

Мужчина сказал:

«Прекрасное утро!»

Женщина ответила:

«Не такое уж прекрасное!»

Муж заметил:

«Ты никогда со мной не согласна!»

«Это верно, — подтвердила жена, — и на двадцать девятом году супружеской жизни я не собираюсь тебе поддакивать».

«Неужели мы прожили вместе двадцать восемь лет?»

«Ровно двадцать восемь… Они пролетели как один день, правда?»

Муж пожал плечами и посмотрел вниз, на камни мостовой, словно призывая их в свидетели того, что был жертвой невзгод супружеской жизни целых двадцать восемь лет.

Жена продолжала:

«Признайся, что ты был бы рад от меня отделаться».

«Это правда», — согласился муж.

«Что ты отсчитал бы немало ливров за то, чтобы я оказалась на сто футов под землей», — не унималась жена.

«Да я, — отвечал супруг, — отдал бы все свое состояние и жизнь в придачу, чтобы ты ушла под землю на трижды столько футов, сколько лет мы прожили вместе!»

Когда он говорил эти слова, над супругами пролетал ангел — покровитель брака. Он развернул свои огненно-рыжие крылья и, описывая над женой и мужем гигантские круги, коснулся крылом дома, и тот с грохотом провалился под землю на двадцативосьмиметровую глубину, то есть на трижды столько футов, сколько лет продолжался их брак!

Так в смерти расстались души тех, что были неразлучны при жизни.

Эта городская драма снова, хотя и несколько поздно, привлекла внимание правительства, и были начаты восстановительные работы по плану, которому в основном следуют еще и сегодня.

Идея превратить каменоломни в некрополь принадлежит г-ну Ленуару, начальнику полиции. Это он потребовал закрытия церкви Убиенных младенцев и ее кладбища, а также эксгумации трупов, ведь именно они отравляли жителей квартала своими смертоносными испарениями. Можете себе представить, какой смрад поднимался над кладбищем, где были похоронены миллионы человек, если еще Филипп Август хотел обнести кладбище стеной.

В 1780 году, то есть после более двухсот лет непрекращавшихся жалоб (еще в 1554 году врачи Факультета требовали уничтожения этой клоаки) было решено удовлетворить многолетнее ходатайство, «учитывая, что количество тел превышает разумные пределы и не поддается подсчету, а также повысило уровень земли на восемь футов по сравнению с близлежащими улицами и постройками».

Число тел, которые ежегодно хоронили на этом кладбище, было в самом деле пугающе велико: например Франсуа Путрен, последний могильщик, один закопал более девяноста тысяч трупов!

Еще пять лет велись трогательные разговоры о несчастьях, причиняемых этим гнойником, и наконец 9 ноября 1785 года решением Государственного совета кладбище Избиенных младенцев было закрыто.

Бывшие каменоломни, расположенные под равниной Монсури в том месте, где находится Могила Иссуара, или Изуара (по имени знаменитого разбойника, державшего в страхе окрестности), представлялись подходящим местом для подземного кладбища, учитывая близость каменоломен к городу, их размеры и царившую там торжественную тишину.

Подготовка проходила в три этапа и в разное время: с сентября 1785 — го по май 1786 — го; с декабря 1786 — го по февраль 1787 — го; с августа 1787 — го по январь 1788 года.

Итак, именно гигиеническому мероприятию обязаны мы созданием чудесного подземного города, называемого «катакомбами» и воздвигнутого в память о предках:

Memoriae majorum! 42

Выйдя оттуда, мы с моей спутницей, как индейцы, воздали хвалу солнцу.

Я взглянул на красавицу: неужели никакое чувство не отразится на ее лице, после того как она провела столько времени среди могил? Ничего! Абсолютно ничего! Невозмутимое лицо, ясный взор. Только губы кривились в презрительной усмешке, нижняя губка подрагивала, ясно выражая следующую мысль: «Фу, как некрасиво то, что мы видели! Не понимаю, как влюбленные могли приносить свои жертвы на подобном алтаре!..»

Таков отчет Поля Бокажа, отчет точный (я готов дать руку на отсечение!) о том, что он видел своими глазами и слышал своими ушами.

А теперь, когда наши читатели ознакомились с декорациями, пригласим на сцену актеров.

Очутившись в подземелье, г-н Жакаль впал в нервозное состояние и никак не мог взять себя в руки.

Он был отважен, как мы уже говорили, и читателю не раз представлялся случай в этом убедиться. Но в некоторых условиях сама обстановка, темнота, атмосфера заставляют даже смелого человека дрогнуть.

Сердце г-на Жакаля ёкнуло; но он был из тех, для кого исполнить задуманное — вопрос самолюбия, а преуспеть — предмет гордости; только такое отношение к своему делу превращает любое занятие человека в искусство. Кроме того, г-н Жакаль был любопытен: он непременно хотел знать, что за люди собрались под землей на глубине ста футов, ради того чтобы крикнуть «Да здравствует император!».

Однако поскольку г-н Жакаль был отважен, но не безрассуден, он принял все меры, необходимые для собственной безопасности, перебрался к углублению в стене, показавшемуся ему более надежным убежищем, чем тень от столба, за которым он прятался, и на всякий случай проверил кинжал, который всегда носил при себе. Видя, что оратор взмахнул рукой, приготовившись говорить, а зрители притихли в ожидании речи, он тоже стал смотреть во все глаза и напряг слух.

Собравшиеся зашикали, призывая друг друга к тишине; оратор заговорил громко и отчетливо, и г-ну Жакалю с первых слов стало понятно, что ему удастся не упустить ни слова из этой речи.

— Братья! — начал выступающий. — Я представляю вам свой отчет о поездке в Вену…

«В Вену! — пробормотал г-н Жакаль. — В какую? Ту, что в Австрии, или ту, что в Дофине?»