Перстень альвов. Кубок в источнике - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 56

В кулаке было зажато что-то твердое, и Хельги вспомнил о материнском подарке. Она подарила ему перстень… Перстень альвов… Хотелось поскорее рассмотреть его, но здесь было слишком темно, и Хельги торопливо зашагал по склону вниз.

У него было чувство, что он навсегда прощается с этим курганом, с поминальным камнем, с привычным видом на корабли в устье Видэльва. Больше ему нечего здесь делать. Больше она никогда к нему не придет.

* * *

Когда Хельги вернулся в усадьбу конунга, здесь еще не спали. Шел священный «солнечный» месяц, темнело поздно, спать никому не хотелось: невольно жаль было времени на сон, когда воздух так чист и душист, когда юная, достигшая высшей силы расцвета земля в каждого вдыхает свою свежую, молодую силу.

На пустыре перед усадьбой, где днем важные люди толковали о важных делах, теперь смеялись девушки; в гриднице конунга пели сагу о том, как светлый бог Фрейр увидел дочь великана Герд и полюбил ее. За Фрейра, Скирнира и пастуха пел Рагневальд Наковальня – он отличался голосом не слишком приятным, но зато очень громким и держался с надлежащей важностью, так что и сам бог Фрейр не смог бы больше гордиться собой; за богиню Скади и за Герд пела его жена Альвборг. Она уже не слишком походила на юную красавицу, но тщеславие и многолетний опыт пребывания на виду научили ее держаться, и теперь ее слабый, но не лишенный приятности голос уверенно передавал чувства то тревоги, то страха, то гордости, то смирения.

Хельги не стал прерывать пение и постоял в дверном проеме, за спинами слушающей челяди. Ах, как старался посланец Фрейра склонить дочь великана к тому, чтобы она подарила любовь сыну Ньёрда! То предлагал ей золотые яблоки, дающие вечную юность, то кольцо, из которого на девятую ночь родится еще восемь таких же! То грозил лишить ее жизни и родичей, то пугал заключением в троллином подземелье! Вот здесь-то он преуспел, как поведал слушателям немного дрожащий, нарочито-нежный, слащаво-выразительный голосок Альвборг:

Барри зовется

тихая роща,

знакомая нам;

через девять ночей

там Герд подарит

любовь сыну Ньёрда. [16]

Сагу эту Хельги знал на память, но сейчас она обрела для него новый смысл. Как много трудиться приходится богам, чтобы каждый год давать земному миру новую весну! И как отличается от этих подвигов человеческая любовь, для которой приходится проделывать такие долгие пути внутри души.

Когда сага кончилась к радости нетерпеливого Фрейра и слушателей, Хельги прошел к очагу и разжал ладонь. Он ничего еще не сказал, но прозрачный камень перстня вспыхнул таким ослепительно-красным светом, что вокруг раздались восклицания. Казалось, само закатное солнце бросило широкий луч в темную гридницу. То алый, то багровый свет выплескивался из крупного, с ягоду земляники, камня и бросал отсветы на стены; так, должно быть, бывало в палатах самих богов, где светильниками служило красное золото.

Все столпились возле Хельги и разглядывали перстень в его руке.

– Где ты раздобыл это чудо, Хельги ярл? – Сам Хеймир конунг спустился с сиденья, не дождавшись, когда перстень подадут ему. – Куда ты ходил? Из какой саги ты его вынул?

Слушая Хельги, люди не сводили глаз с перстня. Рассказывая о беседе с матерью, Хельги неспешно поворачивал перстень перед глазами, и розовые, алые, багровые лучи разбегались по сторонам, скользили то по стенам, то по лицам слушателей. Казалось волшебством, что так много света помещается внутри одного драгоценного камня величиной с ягоду земляники. На золотом кольце между полосками тонкого узора виднелись руны – семь священных знаков шли по всему ободку и встречались у камня, так что последняя как бы опять переходила в первую и заклинание начиналось сначала. Семь – священное число любовных заклинаний.

– Давайте посмотрим! – Хеймир конунг взял перстень в руки.

Десяток голов сгрудилось возле подлокотников его сиденья, чтобы ничего не упустить. Факел освещал бородатое, с благородными чертами лицо конунга и сияющий перстень в его руках – и Хельги видел в нем Одина на престоле, держащего в руках заходящее солнце.

– Так! – Хеймир конунг вглядывался в цепочку рун, повернув их к свету. – Значит, «турс»… Это значит… «Турс» ведь начинает дело любовных заклинаний, да?

Все вокруг благоговейно кивали. Почти все гости конунга знали руны, но не верилось, что слабый человеческий разум сумеет постичь смысл подарка из Мира Светлых Альвов.

– Потом «кано» – прибавляет сил, дает любовь и защищает то, что нам дорого… – бормотал Хеймир конунг, а сам все думал, неужели совсем недавно этот перстень держала в руках его первая жена. Он хорошо помнил Хельгу, но она была так далеко – в его молодости, в другой жизни. – Потом «гебо» – дар судьбы и богов, слияние умов, сердец и всех сил, чтобы одолеть преграды судьбы. Потом «суль» – солнце…

– Руна Альвхейма, – подсказал Хельги. – Знак победы, истинной цели души и осуществление всех мечтаний.

Эта руна, стоявшая в самой середине семисложного заклинания, особенно его порадовала. Красный блеск камня вдохнул такую радость в его душу, что он улыбнулся в полутьме сам себе. Это была его победа – то, что его мечты о матери вызвали ее из мира умерших и что она благословила другую его мечту – мечту о любви. Теперь даже тетка Альвборг убедится, что не все мечтания пустые.

– Потом «эй», – продолжал конунг. – «Два коня» усиливают предыдущие руны и помогают их силам работать… О, потом «беркана»! Какая хорошая руна! Руна богини Фригг, защиты очага. И кончает все дело «инг» – печать заклинания.

– Я должен передать этот перстень моей невесте, – сказал Хельги, и теперь уже никто не возражал.

Все споры теперь окончены – обручение Хельги ярла и Альдоны благословили боги. И тетка Альвборг, больше не возражая, лишь ахала, восхищаясь перстнем и завидуя той, что будет его носить. Она хотела примерить, но побоялась, что тогда чары обратятся на нее и она воспылает страстью к собственному племяннику.

– Ну, по крайней мере, она красивая! – вздохнула кюна Аста.

– Да, похоже, что нужно будет отослать те подарки, о которых ты говорил Вигмару Лисице, – Хеймир конунг кивнул.

– Едва ли ты, конунг, найдешь более подходящего человека, чем я! – вмешался Рагневальд Наковальня. – Едва ли ты найдешь человека среди своих родичей, более достойного, и прославленного, и сведущего во всех искусствах! – Рагневальд никогда не упускал случая себя похвалить. – Лучше знающего обычаи и законы, более способного проделать любое дело так, чтобы оно не уронило нашей чести! Поручи это мне, конунг, и я все сделаю так, как тебе это понравится! Если этот Лисица и заупрямится в чем-то, то меня-то он не переспорит! Меня не мог переспорить сам Стюрмир конунг, а это что-нибудь да значит!

– Смотри только, не подожги его дом! – вставил кто-то из старых ярлов.

Все засмеялись, и Рагневальд громче всех. То, что двадцать семь лет назад казалось ужасным, неприятным происшествием, теперь стало сагой. Иные помнили, а большинство знало по рассказам, как Стюрмир конунг, за полгода до своей гибели тоже сватавшийся к Альвборг, едва не был сожжен в доме вместе со всей своей дружиной, и пытался это сделать как раз Рагневальд Наковальня, его соперник. И поскольку невеста в конце концов досталась ему, он получил на всю жизнь право хвастаться победой над весьма упрямым и неуступчивым конунгом квиттов.