Ведьмина звезда. Последний из Лейрингов - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 63

Да и не будь этой надежды, Хагир не нашел бы в себе сил отказаться от встречи. Он хотел быть с ней, хотел каждый день и каждый миг, хотел быть с ней наедине, без сотни любопытных взглядов. Сила этого желания сметала все доводы рассудка, отодвигала их в какое-то туманное «потом», а возможность быть с Хлейной казалась самым важным, единственно важным в жизни…

Когда Хагир пришел на поляну, Хлейна уже стояла под дубом и сразу метнулась к нему.

– Пойдем! – Она схватила его за руку и потащила куда-то с поляны. – Тут нас могут увидеть. Под дубом часто встречаются… Осторожнее, не задевай веток! Это же роща Бальдра!

Старательно уклоняясь от веток и стараясь не зацепить краем плаща за сучок, Хагир шел за ней через рощу. Хлейна привела его в самую глушь, где даже прозрачный березовый лес казался глухим. Куда ни посмотришь – везде только белые стволы да желто-бурые мокрые груды листьев.

– Я должна поговорить с тобой! – начала Хлейна, остановившись и повернувшись к Хагиру. Ее глаза смотрели настойчиво и немного тревожно. – Что ты думаешь делать дальше?

– Я должен плыть домой, на Квиттинг.

– А когда ты вернешься? – Хлейна спрашивала нетерпеливо, так как требовалось немедленно принять важное решение, напрямую зависящее от его ответов.

– Я не знаю, – честно ответил Хагир, стараясь понять, к чему ведет это нетерпение.

Может быть, она хочет, чтобы он уехал и перестал ее тревожить? Он согласился бы исполнить это – лишь бы она была спокойна и благополучна.

– Все зависит от того, как у нас пойдут дела, – продолжал он. – Сначала мы расплатимся с фьялльской данью, а потом придет черед заняться делами Бергвида, и тогда я, может быть, опять здесь появлюсь… Скорее всего.

– Про вашего Бергвида я уже слышала! – Хлейна смотрела со снисходительным упреком, и Хагир понял, что говорит совсем не то. – Неужели тебе кроме Бергвида не о чем подумать? Или на свете нет других людей?

Ее рука мягко легла ему на локоть и поползла вверх к плечу. Теперь Хагир понимал, что она желает вовсе не его отъезда; он знал, что она ждет от него каких-то слов, но ничего не мог придумать. Для этого ведь надо знать, чего хочешь, а в его мыслях царил полный сумбур: желанное, возможное и невозможное вертелись, перебивая и тесня друг друга.

А Хлейна знала, чего хочет.

– Я хочу разделить твою судьбу! – внятно и значительно прошептала Хлейна, придвинувшись к нему совсем близко.

Она положила и вторую руку ему на плечо; Хагир сжал обе ее руки в своих, точно хотел снять, но не снимал.

– Не похоже, чтобы этого хотели боги! – ответил он, с трудом заставив себя посмотреть ей в глаза. Все силы его души напрягались ради усилия поступить как должно. – Если я к тебе посватаюсь, твоя приемная мать никогда не согласится. Она скажет, что растила тебя не для бродяги вроде меня…

– Ты не бродяга! – горячо возразила Хлейна. – Ты – из рода Лейрингов, а этот род в родстве с конунгами и не многим хуже, чем род самой Гейрхильды. Будь уверен, она сумеет это оценить! Такое происхождение само по себе лучше любых сокровищ!

– Но кроме этого у меня сейчас почти ничего нет! – Хагиру стало легче оттого, что он мог наконец высказаться прямо, и он заговорил горячо и быстро: – Только добыча этого похода, но половина уйдет на дань. А что легко нажито, то легко исчезает. Я не могу грабить по кургану каждый год. Курганов не хватит. Я не смогу дать тебе все то, к чему ты привыкла. Я сам живу в чужом доме и имею эйрир серебра в год, да еще долю в добыче. Фру Гейрхильда не позволит, чтобы ее дочь жила как простая жена хирдмана!

– Ну и пусть не позволит! – с кошачьей мягкостью протянула Хлейна и коснулась лбом его плеча. – Я уже взрослая. Я сама распоряжаюсь собой.

Эти речи вовсе не разочаровали ее, наоборот. Раз Хагир так хорошо все продумал, значит, он думал об этом не однажды. Оттолкнуть ее могла только нелюбовь. Но любовь Хагира к ней была так очевидна для него самого, что он даже позабыл сказать о ней вслух. И Хлейна правильно поняла это упущение. Хагир любит ее, и сознание этого наполняло ее теплым чувством умиротворения и счастья. Он любит ее, а это самое главное. Остальное образуется как-нибудь.

– Но если ты рассоришься с Гейрхильдой, ты никогда не узнаешь правды о твоих родичах, – продолжал Хагир. Он успел обдумать даже это. – Может быть, это очень знатные и богатые люди. Не зря Гейрхильда отказывает всем женихам. Она бережет тебя для Фримода ярла.

– Она не может выдать меня замуж, не имеет права! – перебила Хлейна, тихо смеясь. Для нее все было легко, а всякое сомнение Хагира служило новым подтверждением его любви. – Послушай! Я знаю: мой отец оставил у себя одну застежку моей матери, пару вот к этой. И взял с Гейрхильды клятву, что она выдаст меня замуж за того, кто покажет ей ту вторую застежку. А пока жених с застежкой не явился, она не может выдать меня даже за Фримода – она связана клятвой.

– Но если ты выйдешь за меня, то получится, что клятва нарушена! – сказал Хагир и нахмурился. Для него это новое обстоятельство было новым большим осложнением. Клятва отцу Хлейны – неодолимое препятствие! – Видишь…

– Ничего подобного! – Хлейна быстро замотала головой и засмеялась. В противоположность его серьезным глазам ее собственные задорно искрились. – Я-то ведь никому никакой клятвы не давала, а значит, я ничего не нарушу. А если тебе жаль мою приемную мать, то это лишний повод ничего не говорить ей раньше времени!

Хагир сокрушенно вздохнул: такое рассуждение ему казалось отчасти бессовестным. Если бы, скажем, Ингвид Синеглазый дал кому-то клятву на его, Хагира, счет, то ему и в голову не пришло бы отказаться от нее на подобном основании. Старший родич – тот же самый ты, но гораздо умнее. Но мучил соблазн согласиться с Хлейной, убрать лишнее препятствие. Она же любит его, любовь и желание быть с ним заставляют ее хитрить. Хагира так тронуло, изумило и восхитили ее желание разделить его судьбу, что сомневаться и осуждать девушку хотя бы мысленно казалось ему сущей неблагодарностью. За любовь можно многое простить. Себя самого судивший самым строгим судом, Хагир готов был простить Хлейне все что угодно. Ведь это Хлейна, с ее огромными, весело и ласково блестящими светло-карими глазами, длинными ресницами, густыми мягкими волосами. Ее волосы были возле самого лица Хагира, и их тепло кружило ему голову.

– А приданое у меня есть, и ни от каких родичей мне ждать его не надо! – с веселой гордостью продолжала Хлейна. – Посмотри! – Она слегка двинула плечом с золотой застежкой. – На мне и сейчас надета марка золота, а дома у меня еще украшений марок на пять или шесть, честное слово! Ты же видел на пиру!

– Видел! – Хагир опять вздохнул.

Это напоминание его не радовало: он и раньше на пирах, глядя на наряды Хлейны, думал, что сам никогда не смог бы одевать ее в платья из голубой шерсти и в рубахи из золотисто-желтого шелка, не мог бы украшать ее руки золотыми обручьями, а грудь – цепями и ожерельями. Если бы они жили и встретились не сейчас, а лет пятьдесят назад, когда род Лейрингов богатством и величием не уступал иным конунгам – тогда он посватался бы к ней как достойный и отказ мог бы расценить как оскорбление, как повод к войне. Тогда он мог бы каждому из ее родичей подарить по золоченому кубку, а ей самой предложить свадебные дары, которые скальды равняли бы с сокровищами Фафнира. Но не теперь! Что толку мечтать? Пиры каждый день, телятина и каша на сливках с малиной, хлеб из тонкой белой муки, серебряные блюда, ковры и дорогие говорлинские соболя на накидку – ничего этого он не мог ей дать, а ведь она ко всему этому привыкла с рождения и сейчас готова отречься от богатства только потому, что не знает жизни без него и не может себе представить лишений. Допустим, она не будет с ним голодать, но жизнь, которая, скажем, Тюре представляется достаточной, Хлейне покажется убогой. Хагир очень ценил ее любовь к себе, но его умеренная жизненная мудрость говорила: в бедности любовь легко гаснет. Пройдет пара лет, и она начнет жестоко упрекать мужа за бедность, а себя – за прежнее легкомыслие.