Корни гор. Битва чудовищ - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 6

– Еще есть Донгельд Меднолобый, – помолчав, ответил Ингвид. – Я его видел. А со временем, может быть, появится и кто-то еще. Знаешь, как говорят: придет время, придет и средство. Когда люди готовы и дух их тверд, среди них обязательно находится настоящий вождь. А если вождя не находится, значит, время для дела еще не пришло. Вот что я тебе скажу. И не много я дам за дух такого племени, которое назовет своим вождем мальчишку, вчера посаженного впервые на коня! [4]

– Хельги сын Хьёрварда* был прославлен подвигами в двенадцать лет!

– Так то в двенадцать! Я не Один, но я умею считать до двенадцати. А тут пока хватит трех! – Ингвид кивнул на Бергвида, что сидел на руках у няньки, и показал его возмущенной матери три пальца.

Далла сжала губы. От досады она раскраснелась так, что даже на лбу у нее проступило яркое красное пятно. Возраст ее сына был единственным, с чем даже у нее не хватало упрямства спорить.

– Если ты поможешь нам, твой сын будет расти в почете, которого достоин его род, – продолжал Ингвид, стараясь не горячиться. Он все еще надеялся убедить ее доводами. Честный воин, при всем его уме, не подозревал, что для некоторых людей доводы разума совершенно ничего не значат. – И когда он станет взрослым, то сможет смело спросить людей: не хотят ли они назвать его конунгом? И если он к тому времени достойно себя покажет, почему бы людям не сказать да?

– А если ты будешь разбит, мой сын не вырастет вовсе! – мстительно сказала Далла, будто уличила Ингвида в коварном замысле против нее. – Чтобы мой сын вырос, нужен мир. Мой брат Гримкель хотел сохранить мир и ради этого поступился даже своим достоинством. Он пожертвовал собой! А ты, сдается мне, предал его, потому что сам захотел стать конунгом!

Ингвид посмотрел на нее с откровенным изумлением. Раньше он не был близко знаком с этой женщиной и не знал, до какой нелепости она может дойти в своих рассуждениях, если задето ее самолюбие.

– Сдается мне, что ты хочешь мира с губителями твоего мужа! – точно сам не веря, проговорил он. – Фьялли погубили Стюрмира конунга и сделали твоего сына сиротой. А ты рада примирению с теми, кому твой сын должен мстить. Что-то мне не верится…

– Моего мужа погубили не фьялли! Его погубил Медный Лес! Да, ваш хваленый Медный Лес! – крикнула Далла, уже забыв, что сама живет в Медном Лесу. – Тот самый великан, с которым вы теперь водите дружбу! Это он обрушил на моего мужа лавину, которая его засыпала! Это ему должен мстить мой сын! А не дружить с ним! Пусть тот мерзкий великан и дает вам железо! А у меня вы не получите ни единого пеннинга!

Далла задохнулась от негодования и замолчала. До нее только сейчас дошло, что она сказала. До Ингвида тоже дошло не сразу: ему казалось невероятным, что на пороге войны человек в здравом уме может рассуждать подобным образом.

– Вот как! – наконец произнес он и поднялся на ноги. Больше ему было нечего сказать. – Значит, прощай, родственница. Наше дело не сложилось. Как бы тебе потом об этом не пожалеть.

– Я сама о себе позабочусь, – ядовито ответила Далла. – А ты позаботься о великане.

Ничего не ответив, Ингвид первым вышел из гридницы, за ним дружно зашагали его люди. Они уехали сразу; впрочем, хозяйка и не приглашала их переночевать. Старый Строк украдкой показал одному из хирдманов на запад, растолковал покороче, где стоит Подгорный Двор; хирдман что-то сунул ему в руку.

Ворота закрыли за гостями и опять заперли, но Далла еще долго не могла успокоиться. Уже стемнело, служанки накрыли ужин, в очагах трещал огонь, а вдали завывали волки, но Далла ничего не замечала. Она расхаживала вдоль помостов между очагами, гневно потрясала руками и говорила все об одном и том же: о наглеце Ингвиде, который задумал сам стать конунгом, спихнув с дороги ее сына, и только затем затеял весь этот поход. Добром это не кончится, фьялли их разобьют! И захватят весь Медный Лес, разорят, как разорили Запад, Север и Юг! И она погибнет, погибнет с ребенком, хотя вовсе не хотела помогать этим сумасшедшим наглецам!

Несколько раз Гельд брал ее за руки, усаживал на скамью, принимался уговаривать и успокаивать; поначалу она затихала, но потом начинала все сначала. Гельд вздыхал, следя со своего места, как она расхаживает взад-вперед. Далла изумляла его. Она воображает себя зоркой, как Один, озирающий единственным глазом небо и землю, а на самом деле слепа, как крот. Ради призрачной чести своего сынишки эта женщина готова пожертвовать свободой целого племени, того самого, где ее сын мог бы когда-нибудь стать конунгом. Она не глупа, но не умеет смотреть вперед и действует порывами; сама рубит под собой сук и думает, что устроила дела как нельзя лучше. Она принимает во внимание только то, что касается ее лично. А этого, увы, недостаточно даже для того, чтобы как следует позаботиться о самой себе! Но даже попробуй он растолковать ей это, разве она ему поверит?

Как видно, все эти Лейринги таковы. Борглинда сначала помогла ему спасти Асвальда и фьяллей, потому что это казалось ей справедливым, а потом послала брата предупредить об опасности Гримкеля, потому что это тоже казалось ей справедливым. Она так же порывиста, как Далла, но более чистосердечна и благородна духом. Ее никто этому не учил, сердце само на ощупь искало правильную дорогу. А сердце Даллы ведет ее к пропасти. Но хотя все обернулось к выгоде Гельда, он не мог радоваться неразумию хозяйки.

– Я уверена, что Ингвид еще вернется! – сказала вдруг Далла. Остановившись возле очага, она повернулась к Гельду, прижимая руки к груди. – Я уверена! Он так просто не откажется! Он ведь сказал, что я об этом пожалею. Он знает, что больше ему негде взять железа. Что он там болтал про великана – никто и никогда не договорится со Свальниром! Это все ерунда, лживые саги для глупых детей! Он вернется!

– И у него будет не десять человек! – напророчил Кар.

Гельд хотел было поддержать его, но прикусил язык. Если он согласится, то Кар, как тогда с пастухом Ульвом, переменит мнение и будет твердить глупости, лишь бы возразить сопернику. А пока он говорит очень дельные вещи, так и пусть говорит.

– Ингвид приведет целое войско и попытается взять наше железо силой, – продолжал Кар. – Надо его спрятать получше, да так, чтобы ни одна собака не узнала.

– Что же, мне самой его таскать? – оскорбленно спросила Далла. – Ты ведь ни единой крицы не поднимешь.

– Пусть рабы таскают… – пробормотал Кар и многозначительно не окончил.

– Я не творю рабов из глины! – ответила Далла, понявшая его умолчание. – У нас есть Бури. Пусть таскает, а потом он сразу забудет. И хоть режь его…

– А если резать будут кого-то другого? – осторожно намекнул Гельд. – Или ты сама собираешься не знать, где твой раб прячет железо? Конечно, это неглупо. Как говорится, не знаешь – не проболтаешься.

Далла озадаченно промолчала. Разве можно ей не знать, где ее сокровища?