Призраки подземелий - читать онлайн книгу. Автор: Денис Юрин

Утро уже настало, хоть солнце пока не взошло. Небо заметно посветлело, а туман, еще недавно окутывающий болото сплошной белесой пеленой, уже почти рассеялся. На стоянке небольшого отряда виверийских наемников было тихо. С крепостной стены, возле которой иноземцы-солдаты были вынуждены встать лагерем, также не доносилось ни звука. Ни для кого не секрет, что шеварийские стражники самые ленивые в мире. Большую часть ночного дежурства они привыкли проводить в башне, насиживая бока возле камина, и выползали из натопленной караулки на промозглый утренний холодок лишь перед самым приходом обходящего посты дежурного офицера. По сравнению с их службой отдых виверийцев был сущим мучением. Непривычные к холодным, промозглым ночам здешних мест солдаты-южане спали, плотно прижавшись друг к дружке продрогшими телами вокруг еле тлевшего и уже вовсе не гревшего костерка. Озябшие часовые, стерегущие сон товарищей, кутались в едва доходившие до колен, слишком тонкие для шеварийского климата плащи и старались постоянно находиться в движении, круг за кругом обходя спящую стоянку. Они завидовали менее страдавшим от холода товарищам по оружию, которые перед тем, как устроиться на ночлег под открытым небом, опустошили все запасы вина, а именно: небольшой бочонок прокисшего керейского, выменянного у пройдохи-трактирщика на подслеповатую кобылу (чужеземцы тоже знали толк в торговом обмане); полдюжины бутылок какого-то мутного фруктового пойла, выигранного в карты у пехотинцев из второго сивикорского полка; и последние капли из походных фляг.

Кроме зависти пытавшиеся согреться ходьбой часовые питали и иное чувство. Это была ненависть, лютая ненависть не к врагу, а к их собственному командиру, не только подписавшему крайне невыгодный контракт с одним из шеварийских генералов, имени которого они не знали и не хотели знать, но и по чьей милости они этой ночью оказались в столь незавидном положении. Стареющий капитан и неукротимый сластолюбец утром прошлого дня слишком долго прокувыркался с дородными деревенскими простушками на сеновале, и их отряд вышел на марш только в полдень. Чтобы наверстать упущенное время и прибыть на место сбора к оговоренному в контракте сроку, он повел наемников кратчайшей, якобы ему хорошо знакомой дорогой через лес и, конечно же, заплутал. В результате отряд подошел к Удбишу не с юго-западной стороны, а с востока. Солнце к тому времени уже село, и поскольку по приказу шеварийского командования все перемещения вблизи военного лагеря с наступлением темноты были запрещены, солдатам пришлось обустроиться на ночлег здесь, на самой открытой и продуваемой всеми ветрами местности, да еще прямо возле зловонного рва и гиблых болот. Ближе к утру продрогшие до костей часовые были настолько озлоблены, что даже подумывали потихоньку избавиться от бездарного командира, вот только не знали, как бы обставить всё таким образом, чтобы убийство походило на естественную смерть во сне или на несчастный случай.

Ненависть – плохое чувство, и не только потому, что она порождает в сердцах злость и поедает изнутри. Ненависть настолько поглощает мысли, что строящий коварные планы человек в какой-то мере слеп и не замечает многое из того, что творится вокруг. Троица часовых устала нахаживать круги по периметру стоянки и ненадолго собралась возле болота, чтобы обсудить возможность умерщвления командира, чья глупость и недальновидность рано или поздно, но должна была довести отряд до беды. Хоть туман уже окончательно рассеялся и видимость была довольно неплохой, перешептывающиеся заговорщики не заметили, как на покрытой какой-то неприхотливой водной растительностью и догнивающими отбросами мутной глади рва один за другим появились три небольших шара. На самом же деле внезапно всплывшие предметы далеко не идеально круглой формы были человеческими головами. Не проявили бдительности спорщики и тогда, когда трое пловцов по грязным, стоялым водам бесшумно выбрались на берег прямо возле одного из костров и, плотно прижимаясь к земле мокрыми, покрытыми не только водорослями, но и слоем какой-то липкой слизи телами, осторожно поползли в их сторону.

Обильно налипшая на одежду, лица и волосы грязь полностью стерла половые различия. Со стороны трудно было судить, являлись ли чужаки мужчинами или женщинами, но вот поблескивающие в их руках ножи да короткие мечи, чьи рукояти угрожающе возвышались над выгнутыми в напряжении спинами, не оставляли сомнений, что их намерения вовсе не мирные. Беглецы из Удбиша не собирались рисковать, потихоньку прокрадываясь мимо пока что занятых беседой часовых, ведь в любой миг одна из трех склоненных друг к другу голов виверийцев могла повернуться в их сторону. Схватка же с целым отрядом изрядно замерзших во сне и озлобленных внезапным пробуждением бойцов явно не входила в планы покинувшей город тайком троицы. О победе в этом бою не могло быть и речи; бегство же в сторону видневшихся на холме деревьев было крайне осложнено из-за пары туго набитых мешков из кожи, оставленных злодеями у самой кромки воды. С тяжелой поклажей на плечах им далеко не уйти, а бросать пожитки, по всей видимости, не хотелось.

Бесшумно обогнув ползком последний догоравший костерок, возле которого свернулись калачиками семеро солдат, перепачканные грязью пловцы приблизились к часовым практически вплотную. Три-четыре шага – небольшое расстояние для броска ножа, с него трудно промазать даже новичку в метании, однако злоумышленники поступили разумно и не стали рисковать. Ведь им оставалось только гадать, что же скрывалось под плащами жертв: простые теплые куртки, кожаные бриганты, кольчуги или кирасы? С такой близи предсмертных всхлипов можно было легко избежать, но грохот падения наземь или друг на друга закованных в стальные доспехи тел непременно перебудил бы весь спящий отряд.

Замерев на месте всего на пару секунд и даже не приподняв голов, злодеи обменялись знаками, а затем продолжили медленное продвижение ползком, пока почти не достигли ног так и не заметивших опасности наемников. Доведенным до отчаяния холодом и глупостью командира заговорщикам не суждено было узнать, кем были благодетели, мгновенно прервавшие их мучения тремя почти одновременными ударами ножей по защищенным лишь шарфами горлам.

Ловко подхватив обмякшее тело солдата, Дарк помог ему быстро и совершенно бесшумно достигнуть земли. То же самое проделали и его напарники из герканской разведки, однако их движения были не столь безупречны и, как следствие, не только привели к потере пары лишних секунд, но и чуть было не загубили всё дело. Ринва переоценила свои физические возможности и слишком резко рванула падающее тело на себя, в результате чего одетый в тяжелую кольчугу труп навалился на самоуверенную девицу всем своим весом и едва не сбил её с ног. К счастью, обошлось без беды. Каким-то чудом устоявшей на ногах разведчице все же удалось совладать с непосильным грузом и опустить его наземь. Крамберга же подвела неопытность. Дарку сразу стало понятно, что это был первый часовой, отправленный разведчиком в лучший мир именно таким образом. Сам удар ножа был хорошо поставлен, но вот последовавший за ним подхват тела вряд ли заслуживал хотя бы удовлетворительной оценки. Вместо того, чтобы прижать всё ещё дергающегося в конвульсиях виверийца к груди и, крепко обхватив его обеими руками, прервать предсмертные судороги, Крамберг зачем-то зажал ему левой ладонью рот (из которого всё равно не вылетело бы напоследок ни звука), а правой рукой почему-то вцепился в пряжку пояса, хотя обхватить мертвеца стоило на уровне груди. При этом обагренное кровью орудие убийства всё ещё оставалось в ладони разведчика, что, конечно же, не способствовало надежности захвата. Обмякшее тело жертвы навалилось на стоявшего сзади убийцу всем своим весом, а затем, повинуясь силе притяжения, заскользило по нему к земле и повисло на собственном ремне, кое-как еще удерживаемом тремя дрожащими, вот-вот должными разжаться пальцами недотепы. Напряженное тело Крамберга замерло в неестественной позе. Похоже, разведчик растерялся и не знал, что дальше делать, как не допустить губительного шума падения, означавшего для всех троих смертный приговор.