Разведка боем - читать онлайн книгу. Автор: Денис Юрин cтр.№ 47

– Ты чо творишь, дура? – задал Грабл вопрос, расслабив плечи и сжатые до этого момента кулаки. – Мы ж те жизнь спасли! Я ж на собственном горбу тя, дурынду непутевую, из застенок сыска вытащил!

Девица ничего не ответила, но ни гневного взора, ни арбалета не отвела, хотя, с другой стороны, и стрелять не особо спешила. Похоже, после посещения шеварийской пыточной мыслительные процессы герканской агентки заметно замедлились. Она соображала, а может, и припоминала, что с ней случилось за последнее время. Зингер проявил благоразумие, не став торопить с ответом воительницу, и дал ей фору в несколько секунд, чтобы она смогла покопаться в собственной голове, тем более что и ему было над чем поразмыслить.

Он хорошо понимал, за чем девица пришла. Держа арбалет в вытянутой руке, другой агентка прижимала к груди бесценный трофей – отобранную у Аламеза шкатулку с посланием и была готова драться за него до последнего вздоха восхитительных алых губок. Если бы случай лишил ее оружия, то она, не раздумывая, пустила бы в ход и ровные, белоснежные зубки, и красивые пальчики с коротко остриженными ноготками. В остальном появление среди развалин герканской красавицы было, мягко говоря, странным. С тех пор как приятели оставили освобожденную пленницу в укромном местечке где-то на задворках домов, прошло всего менее двух часов. За это время агентка по имени Ринва (морроны не знали, было ли оно настоящим) успела не только прийти в себя и восстановить хорошую физическую форму после пыток, но и разжиться в чужом, враждебном городе одеждой да оружием. На ней было не платье, совсем не те разорванные обноски, которые Аламез прихватил с собой из тюрьмы, а новенький, обтягивающий стройную фигурку охотничий костюм. Он гармонично сочетался с высокими ботфортами и широким, кожаным поясом на тонкой талии, которая подчеркивала аппетитные округлости иных женских форм. Кроме арбалета, совсем не дрожащего в изящной, но крепкой руке, проворная девица где-то успела разжиться мечом, небольшим колчаном с болтами и кинжалом, по мнению Грабла, чересчур тонким и длинным для настоящего дела. Но больше всего поразило Зингера, что девица как-то умудрилась выследить их, ведь она попала в тюрьму после аптекаря, а значит, не знала, где находится тайник с донесением.

– Чо молчишь, как на выданье?! Шевели мозгами шустрее, не все ж из тебя высосали! – не выдержал Грабл чересчур затянувшейся паузы. – Ты не нападать, а руки нам целовать должна! За вызволение не мешало б и отблагодарить добрых дядь-спасителей!

– Прощу, что лапал меня, пока нес! – наконец-то подала голосок Ринва, надо сказать, довольно грубый и неженственный… плохо сочетающийся с прелестной внешностью. – Хватит такой благодарности?! Не вздумай дергаться, письмо все равно не получишь, а болт в лоб запросто!

– Зря ты, девка, так товарища моего поприветствовала, – не сводя глаз с разведчицы, Зингер кивнул на Аламеза, пребывавшего до сих пор без сознания и даже не шевелившего конечностями. – Мы тебе письмо сами отдать хотели, оно нам без надобности…

– За дуру держишь? – спросила Ринва, осторожно сделав небольшой шажок назад и, видимо, продумывая путь отступления.

– Да, держу! Надо ж, угадала! – рассмеялся Грабл и, демонстрируя отсутствие желания, вступать в схватку, тоже сделал пару шагов назад. – Торопилась куда-то, так беги, не мешаю! Знай лишь, коль еще раз дороги наши пересекутся, я таким благодушным не буду, и тя, шкодница эдакая, ремешком по мягкому месту так попотчую… позабудешь, что оно для сидения предназначено!

– Не слишком ли громкое заявление для того, в чью рожу болт смотрит?! – огрызнулась девица-агент. – Впрочем, почему б не проверить? Дай время, вот только задание выполню, тебя, заморыш, разыщу! Так уж и быть, дам тебе шанс убедиться, как брехня твоя расходится с делом!

– Ступай, не держу! – развел Зингер руками, а затем повернулся к девице спиной.

Казалось бы, моррон поступил опрометчиво, но на самом деле он прекрасно видел отражение девицы в луже под ногами и, если бы она попыталась выстрелить, успел бы отскочить. В самом худшем случае полетевший ему в спину болт всего лишь пронзил бы плечо. Грабл не сомневался, что смог бы одолеть девицу в бою на мечах даже с одной рукой. Игра, как казалось Зингеру, стоила свеч. Если бы Ринва служила не только герканской разведке, но и кому-то еще, то непременно попыталась бы расправиться с соотечественниками. Ее непредвиденное появление и агрессивная манера общения вызвали у Грабла подозрение, что посыльная перешла на сторону шеварийцев. Следующая пара секунд должна была показать, прав моррон или нет. Враг Геркании, а значит, при данных обстоятельства и их личный недруг, обязательно проявил бы себя – выстрелил бы в спину доверчивому глупцу, а затем перерезал бы горло его беспомощному напарнику.

Подозрения моррона оказались напрасными. Девица просто ушла, прихватив с собой шкатулку с посланием, но оставив взамен охотничий арбалет (наверное, в знак благодарности парочке чудаковатых незнакомцев за спасение). Зингеру всегда трудно давалось понять ход мыслей красивых женщин, хотя, впрочем, он уже давненько махнул рукой и оставил другим это неблагодарное занятие. Он воспринимал прекрасный пол таким, какой тот есть, и, надо честно признаться, весьма опасался иметь с его представительницами какие-либо дела иль даже мелкие делишки.

* * *

Боль – самый верный товарищ любого живого существа; товарищ, не льстивый и не сюсюкающий, а, наоборот, правдивый и требовательный. Она не гладит по головке пострадавшего бедолагу, а больно жалит его, заставляя встать, подняться, мобилизовать остаток сил и исправить свое плачевное положение. Боль – не жизнь, но она ее настоящая движущая сила, которая куда сильнее любых инстинктов и страстей. Стремясь избавиться от боли или хотя бы ее притупить, человек совершает настоящие чудеса и находит успокоение в движении, в действии. Боль – самая верная и нетребовательная спутница, она сопровождает нас на протяжении всей жизни, и поэтому каждый за долгие годы чего-то да добивается. Лиши человека боли, и он из работящего творца и творческого труженика превратится в аморфное, ленивое существо, едва движимое по инерции примитивными инстинктами, да и то которые через какое-то время станут медленно, но верно угасать. Лиши человека боли, душевной иль телесной, и он не захочет жить, просто не увидит в том смысла!

Пронзившая острым копьем затылок боль хоть и принесла страдания, но обрадовала Аламеза. Он чувствовал боль, а значит, был жив; а значит, его просчет, допущенный исключительно из беспечности, не стал роковой ошибкой. Дарк помнил все, что с ним произошло и как глупо он позволил себя оглушить не ведавшей ни благодарности, ни признательности девице-агенту. Прошлое отчетливо сохранилось в памяти моррона, а вот с осознанием настоящего возникали проблемы. Во-первых, Аламез помнил, что Ринва ударила его по голове, но откуда же тогда взялась боль в иных частях тела, лежащего к тому же не на траве и не на камнях, а на какой-то твердой, влажно-липкой поверхности? У Дарка сильно горели щеки, как будто с них содрали кожу; ныли и неприятно тянули мышцы спины, резало в локте и болел левый глаз с переносицей, которые он никак не мог повредить при падении. Во-вторых, все еще неподвижно лежащий и не спешащий подавать признаков жизни (порой с этим не стоит торопиться, ведь неизвестно, вокруг друзья иль враги) моррон не мог понять множество вещей. Почему его тело обдувает приятный, свежий ветер, которому неоткуда было взяться среди заброшенных руин? Почему до его как будто горящих огнем ушей доносятся плеск воды, крики кружащих над головою птиц и убаюкивающее хлопанье парусины? Почему мокрый пол, на котором он лежит, покачивается? А также почему в краткие перерывы между порывами ветра его начинает мутить от отвратного, стойкого и резкого запаха, исходившего от его же собственного тела? Единственный вывод, к которому смог прийти Дарк, был парадоксален с первого взгляда: он находится на корабле, плывущем по водам довольно большого водоема, скорее всего, Немвильского или, как говорили шеварийцы, Верлежского озера.