Земля Серебряных Яблок - читать онлайн книгу. Автор: Нэнси Фармер cтр.№ 23

Джек гадал про себя, за какое такое преступление Брут стал рабом при монастыре. Его руки до самых плеч были испещрены шрамами от плетей, нос сломан. Но в его широком умном лице и серых глазах угадывалось нечто наводящее на мысль о благородном происхождении.

— Один давний знакомый как-то сказал мне: главное — никогда не отчаиваться, даже если падаешь с утеса. До земли путь неблизкий; мало ли что может случиться, пока летишь.

Брут громко рассмеялся. Это неожиданный ликующий смех преобразил его до неузнаваемости. Джек уже не замечал ни шрамов, ни переломанного носа.

— Хотел бы я познакомиться с этим человеком! Такой образ мыслей достоин настоящего рыцаря!

— При жизни он тебе бы, пожалуй, не понравился, — возразил Джек, вспоминая, что Олав Однобровый имел пренеприятную привычку сперва наносить удар, а уже потом задавать вопросы.

— При жизни? То есть он умер? — уточнил Брут.

— Он погиб в битве с гигантским тролльим медведем. Но медведя он все-таки убил, — добавил Джек.

Брут пристально воззрился на мальчика.

— А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд, придурок.

— Я не придурок, — запротестовал Джек, вызвав очередной взрыв смеха.

Кормление продолжалось к обоюдному удовольствию, если не считать того, что всякий раз, неудачно пошевелившись, Джек морщился от боли. Брут молол языком не переставая: возвращаться к рутинной работе он явно не торопился.

— А как с тобой эта болезнь приключилась? — полюбопытствовал он наконец.

Джек рассказал рабу о прекрасной даме, что возникла из тумана.

— Она замахнулась на меня рукой — и я рухнул без чувств и пришел в себя уже здесь, — докончил мальчуган. — Я не сумасшедший. Я вправду ее видел.

Раб застыл неподвижно, словно к чему-то прислушиваясь. Снаружи просачивались звуки монастырской жизни: удары топора о дерево, громогласные распоряжения, топот ног. Наконец Брут встряхнулся — и вернулся в настоящее.

— Тебе это все не приснилось. Это была «эльфийская стрела».

Дверь распахнулась, и вошел тот самый монах, что пытался лечить Джека.

— Ах ты, свинья ленивая! — заорал монах. — Повар дров уже заждался. Ты заслуживаешь двойной порки!

На глазах у Джека Брут преобразился до неузнаваемости. Он ссутулился; на лице его застыла придурковатая гримаса.

— Прощения прошу, добрый господин, — заныл он. — Не сердись на беднягу Брута! Что взять с жалкого человечишки?

— Ох, да убирайся уже! — в сердцах рявкнул монах.

Раб выбежал за дверь.

А монах между тем суетился вокруг Джека: принес потрепанное одеяло и хорошенько укутал мальчика.

— Я все ждал, когда ты проснешься, чтобы дать тебе лекарство. Тебе повезло. У меня на полке, по счастью, есть немного земли с могилы святого Освальда. Ну, с одной из его могил.

И монах гордо продемонстрировал Джеку горшок, доверху полный чернозема — такого, казалось бы, везде полно.

— Эта земля с того места, где зарыли голову святого Освальда. Язычники предали его мученической смерти, а затем расчленили тело и закопали по частям в разных местах. Голову захоронили на Святом острове, так что она дважды благословенна. Я всегда говорил: та земля, что с примесью головы, — самая лучшая.

Монах вскипятил воду, добавил в нее лекарственных трав, отщипнув по листку-другому с пучков, подвешенных к стропилам. И наконец, бросил в чашу щепотку земли.

— Вот! Если это снадобье тебя не исцелит, то пиши пропало!

Монах поднес чашу к губам Джека. В ромашковом настое ощущался странный минеральный привкус. Голова Освальда, не иначе.

— А как Брут угодил в рабство? — полюбопытствовал Джек, с трудом проглотив последние крупинки песчаной взвеси.

— А он тебе никак голову забивал байками о своем благородном происхождении? — изогнул брови монах. — Мамаша его была мерзкой ведьмой. Умирая от лихорадки, она велела сыну прогнать священника, закидав его камнями. Отказалась от отпевания, вот оно как. Брут положил ее тело в ладью и пустил по воле вод, надеясь, что ладья увезет умершую на Острова блаженных. Он был осужден за колдовство.

— За то, что исполнил предсмертное желание матери? — еле слышно выдохнул Джек.

Мальчугану казалось, что люди имеют полное право сами выбрать себе посмертие. Не всякий годится для рая — вот взять, например, Торгиль! — да и Бард всегда уверял, что отправится прямиком на Острова блаженных.

— Нет-нет. На свете немало глупцов, что верят в Острова блаженных. Брута осудили за то, что он наводил чары на женщин. Женщины в его руках — что воск: все до единой, молодые, старые, замужние и девицы; да за ним даже овцы по пятам бегают. Мы много лет пытались выбить из него магию, но он неисправим.

Монах ушел, а Джек еще долго лежал не смыкая глаз и размышлял про себя. Комнату освещал только неверный отблеск угольев в очаге, а пучки трав, подвешенные на стропилах, напоминали летучих мышей. В дальнем конце комнаты, в полумраке, Джек различил свой посох. Мальчуган отлично представлял себе, как вознегодовал бы монах, узнай он, сколько магии заключено в этой палке.

«Надо бы поосторожнее, — подумал Джек. — Вот уж неудивительно, что Бард предпочел остановиться у короля Иффи».

В животе у больного забурчало. Наверное, голове Освальда неуютно в его кишках. Очень скоро мальчуган осознал, что ему придется встать с постели — или его стошнит прямо на одеяло.

В спине взорвалась боль; мальчик скатился с кровати на пол. Двинуться он не мог.

«Чтоб ей провалиться, этой белой даме, — подумал он. — Какое она право имеет околачиваться у источника? И я-то ей чего сделал?»

Может, она — эльф? Бледно-золотые волосы, кожа — что лунный свет. Глаза — как незабудки в темной чаще. Мир вокруг нее казался приглушенно-неярким; наверное, потому, что даму одевала пелена тумана.

Когда боль затихла, Джек осторожно, дюйм за дюймом, пополз к посоху: он сам не знал зачем, просто посох — это своего рода связь с Бардом. А сейчас бедняга так нуждался в дружеской поддержке. Пучки трав под потолком выглядели зловеще: того и гляди сорвутся со стропил и взовьются в воздух. В животе неспокойно бурчала голова Освальда.

Наконец Джек добрался до стены и схватился за посох. Какой теплый — словно не в темноте стоял, а под ярким солнцем!

— Ut, lytel spere, gif her inne sy, — прошептал мальчуган на саксонском. — Выйди, копьецо, если застряло внутри. — Он все знал об «эльфийских стрелках»: мать научила Джека особому заговору. — Gif her inne sy, hit sceal gemyltan. Если оно внутри, пусть растает.

Джек повторил заговор еще раз; постепенно тепло посоха передалось руке, хлынуло вверх и растеклось по телу. Боль ушла; осталось лишь слабое, мерцающее эхо. А затем угасло и оно; и Джек уснул мертвым сном — прямо на холодном полу, без одеяла.