Генерал-адмирал. Война - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников cтр.№ 41

А еще было бы неплохо разобраться с тем, как происходит взаимодействие разработчиков нового оружия и армии. Почему у них получается столь оперативно вносить в уже принятые на вооружение образцы изменения, устраняющие выявленные в ходе его эксплуатации недостатки? Это ж надо — за два года довести совершенно новый образец оружия до такого уровня, что старина Хайнц посчитал его результатом длительной модернизации…

Интересно, а у турок не могло остаться первых образцов этого оружия? Ну должны же они были захватить хоть какие-то, пусть вышедшие из строя или разбитые экземпляры. Хотя… русские внимательно относились к тому, чтобы новые образцы вооружения как можно дольше не попадали в руки противника. Например, захватить первый пригодный образец их боевого самолета-бомбардировщика удалось только во время тяжелого наступления весной 1915 года, а применять их русские начали еще в 1914-м против австрийцев. Но мало ли… Туркам вполне могло повезти. А может даже, у них отыщется парочка пленных, имеющих отношение к первому появлению на фронте этих «minomiots». Если не из числа самой обслуги, так хотя бы из состава подразделений, которые действовали при их поддержке. В том, что ему удастся разговорить этих людей, Вальтер Николаи не сомневался. После того как он вызволит их из лап турок… Как именно турки содержали своих пленных, начальник отдела III В понятия не имел, но, зная самих турок, мог предположить, что это содержание как минимум не слишком комфортно. А более точным определением он бы посчитал слово «ужасно». То есть человек, вытащенный из подобных условий, явно испытает к тому, кто это сделает, некие положительные эмоции и будет не слишком стремиться обратно. Ну а поскольку сведения, которые интересовали Николаи, уже не являлись особенной тайной, а сам он вполне обоснованно полагал, что может разговорить почти любого, шансы на то, что ему удастся получить какую-то информацию, были достаточно велики. Главное, чтобы у турок был хоть кто-нибудь из тех, кто ему нужен… Причем ехать надо самому, поскольку нет четкого понимания, какие вопросы и кому задавать. То есть все на уровне ощущений. А ставить задачу подчиненным, основываясь на неясных ощущениях, нельзя. Если, конечно, хочешь достичь внятного результата… Решено, завтра же надо будет оформить командировку в Стамбул.

С командировкой все оказалось не так просто. Русские начали наступление на Кавказе, и туркам было жарко, поэтому Генеральный штаб Германии планировал отправить на помощь союзникам целую группу офицеров и унтер-офицеров. Отправиться в одиночную командировку Николаи не удалось — пришлось ехать целым коллективом, да еще в должности заместителя старшего группы, которым его назначили как начальника отдела Генерального штаба.

В Стамбул прибыли вечером 31 марта на поезде, проехав через Румынию и Болгарию. Несмотря на нейтральный статус этих государств, передвижение по их территории крупной группы офицеров одной из воюющих армий никаких проблем не вызвало. Ну да прошлогодние успехи Германии в войне отчетливо показали всяким лимитрофам, кто будет определять правила игры в Европе после окончания этой войны — мол, не факт, что нейтральный статус удастся сохранить так уж надолго. Захотят урвать свой кусок и получить благоволение Великой Германии — присоединятся. Болгары давно бы уже это сделали, отец нынешнего короля, Фердинанд, даже и попытался, но тут на дыбы встал его сынок, которому ужасы Балканских войн сильно повредили психику, вот он и поднял против бати мятеж. Причем успешный. Николаи не сомневался, что без русских тут дело не обошлось. Успешный мятеж, знаете ли, дело такое — пацифисту его не организовать, даже если он наследник престола. А вот с румынами, по сведениям начальника отдела III В, ситуация развивалась более удачно — те были уже на грани присоединения к Четверному союзу.

Первые двое суток Николаи отсыпался в отеле и общался с турками, выбивая себе разрешение на посещение лагеря военнопленных. И тут выяснилось, что его прибытие в составе большой группы офицеров оказалось очень кстати, потому что иначе никаких шансов преодолеть эту азиатскую бюрократию у него не было бы. Сейчас же все решилось более или менее быстро, вследствие того что почти в каждом подразделении турецкого штаба сидел кто-нибудь из знакомцев, которых за время путешествия у Вальтера образовалось достаточно. Так что в Еркей, в окрестности которого после начала русского наступления был перебазирован лагерь военнопленных, он выехал уже на третий день.

До лагеря Николаи добрался только через неделю, прокляв всё. Турецкие дороги были ужасны. В свое прошлое пребывание в Османской империи он большую часть времени находился на европейском берегу, а на азиатском не выезжал далее Бурсы и уже тогда пришел к выводу, что дорог в Турции не существует. Ибо то, что здесь считается дорогой, вряд ли заслуживает такого определения. Однако сейчас стало ясно: то, с чем он столкнулся тогда, было еще цветочками. В окружности сотни километров от Стамбула за дорогами хоть как-то приглядывали. А сейчас он был вынужден познакомиться с ягодками…

Пленных русских у турок оказалось около трехсот человек, причем офицеров всего семнадцать. А условия их содержания, к его удивлению, были не столь уж ужасными. Но заслуги турок тут не было никакой — обо всем позаботился швейцарский Красный Крест, чьи представители здесь ради русских в лепешку расшибались. Например, приличные капитальные каменные бараки в новом лагере были выстроены еще в то время, когда русских гнали из их старого лагеря под Шаркышлой. А рацион питания был таков, что сами турки ворчали — мол, наши солдаты в казармах живут хуже, чем эти гяуры в плену. В общем, надежды майора на то, что русские пленные ухватятся за шанс вырваться из лагерных условий, изрядно поблекли.

Впрочем, троих ему все-таки удалось соблазнить. Вернее, не так. Трое — два офицера и один солдат из числа вольноопределяющихся, оказавшийся студентом факультета металлургии и металловедения Магнитогорского университета, — не выказали в общении с ним ярко выраженного неприятия и не ответили категорическим отказом на его предложение перенести «беседы» куда-нибудь в более цивилизованное место. Например, в Стамбул. Хотя все трое твердо заявили, что никаких военных тайн они ему выдавать не собираются и на сотрудничество с германской разведкой не пойдут. Но Вальтер уже давно занимался вербовкой и прекрасно знал, что от человека, сначала согласившегося «просто поговорить» или «выслушать вас исключительно из вежливости», до человека, подписавшего соглашение о работе на него, не такое уж большое расстояние. Девять из десяти таких согласившихся уже подсознательно готовы к вербовке. Даже если им самим кажется, что это не так…

До Стамбула они добрались вечером 19 апреля. Майор еще при подъезде к городу решил не запирать пленников в местную тюрьму, а устроить в гостинице, поблизости от себя. В турецкой тюрьме условия содержания определенно окажутся куда хуже тех, что были в лагере, в результате чего то хрупкое доверие, которое он сумел завоевать в дороге у своих русских попутчиков, будет разрушено. Нет, Вальтер прекрасно владел разными способами воздействия, и если бы дело потребовало от него подвергнуть пленных жесткому давлению, показать им яркий пример того, к чему может привести отказ от сотрудничества, — он бы ни мгновения не колебался. Но сейчас жесткого давления не требовалось. По его ощущениям, клиенты были уже на пути к согласию на сотрудничество, хотя сами пока этого, скорее всего, не подозревали, считая, что просто встретились с тонким, интеллигентным человеком, сумевшим оценить их по достоинству и проникшимся к ним доверием и состраданием. И ничего более… Так что майор просто заехал в казармы, где с помощью ошивавшегося там при штабе земляка «арендовал» троих аскеров, которым предстояло исполнять обязанности конвоиров, после чего отправился в гостиницу.