Дудочка крысолова - читать онлайн книгу. Автор: Елена Михалкова cтр.№ 42

– Вот что, ты мне мозги не полощи и невинность не изображай.

– Ни в коем случае не претендовал…

– Вот и не претендуй. Лямин тебе правильный вопрос задал. Макар, на черта ты собираешься выслеживать девку? Дураку ясно, что это бессмысленно!

– То, что тебе очевидна бессмысленность некоторых моих действий, – чопорно сказал Илюшин, – ни в коем случае не означает, что они действительно бессмысленны.

Бабкин бессильно выругался: поведение напарника яснее ясного говорило о том, что тот уперся и не желает признавать ошибочность своих поступков.

– Если это все рациональные предложения, то я пошел. – Макар сделал движение в сторону. – Меня ждут юноша Крупенников и девица Рокунова.

Сергей собрал в кулак все свое терпение.

– Девица Рокунова, – почти нежно проговорил он, – тебя не ждет. Ты за ней охотишься только потому, что она тебя провела. А ты же у нас самолюбивый, как… как…

– Как Наполеон, – подсказал Илюшин.

– Во. Точно. Как Наполеон. Ты не можешь допустить, что какая-то крашеная стерва тебя обманула и смылась. Но зачем, объясни мне, зачем сейчас ее искать?! Даже если это она убийца – все, дело вышло из-под нашего контроля. Теперь ее будут разыскивать другие люди, и конкурировать с ними нет смысла. Ну найдешь ты ее – и что? Придушишь? Отведешь за ручку к Перигорскому? Сдашь в прокуратуру? Попробуешь выбить из нее показания? Работать сейчас нужно здесь, выкинув из головы Рокунову! Между прочим, она и меня провела, но я же не бегаю за ней по всей Москве!

– Да, это выглядело бы нелепо, – согласился Илюшин. – Вот что я тебе скажу, мой возмущенный друг. Ты не хуже меня понимаешь, что ее будут разыскивать как свидетельницу, но у меня шансов найти ее больше, чем у милиции.

– Это еще почему?

– Потому что я в этом лично заинтересован. А человек, у которого есть личный интерес, при прочих равных условиях всегда действует эффективнее, чем тот, кто отрабатывает зарплату. И потом, я умнее.

– Хорошо, – согласился Бабкин. – Ладно. Ты умнее. А тебя не пугает перспектива поймать Рокунову, но при этом упустить убийцу?

Илюшин, внимательно рассматривавший статую с кувшином, сделал шаг к ней и присел на корточки. Затем обернулся к Бабкину, уставился на него снизу вверх:

– Открою тебе одну тайну, Серега. Я не имею ни малейшего понятия, убийца ли сама Рокунова. Но я совершенно уверен, что если мы найдем ее, то узнаем, кто убил.

Убежденность в его голосе заставила Бабкина глубоко вздохнуть.

– Нет, ты, конечно, у нас гений сыска и все такое… – с тоской сказал он, – но, сдается мне, от тебя было бы больше пользы, займись ты сам этими четырьмя любителями подводного секса. Пока мы выясняем, кто из них врет, пройдет три недели, а не три дня.

Илюшин вернулся к разглядыванию кувшина в руках обнаженной статуи.

– Слушай, не имеет значения, кто из них врет, – пробормотал он, прищурившись и наклоняя голову то вправо, то влево. – Важно, что именно каждый из них считает нужным сказать.

И прежде, чем Бабкин успел потребовать толкования этой странной фразы, Макар протянул руку и нажал снизу на дно кувшина. Раздался приглушенный хлопок, и в ладонь Илюшину вывалилась бутылка минеральной воды.

– Держи! – Он протянул ошеломленному Сергею бутылку и встал. – Холодная!

У Бабкина было такое лицо, словно он ждал, что бутылка вот-вот оживет. Илюшин усмехнулся:

– В этом клубе у каждой вещи есть свое назначение, даже если поначалу кажется, что она бессмысленна. Кстати, что у соседней статуи, как ты думаешь?

* * *

Гитарист вышел из комнаты, плотно прикрыл дверь, но закрывать ее на ключ не стал – теперь крыса была надежно связана, и сбежать ей не удастся. Он сам промыл и перевязал себе рану, которая оказалась простой царапиной – ему теперь непонятно было, отчего он почувствовал такую дикую боль и так испугался, когда крыса ударила его ножницами. Должно быть, от неожиданности. Он не предусмотрел, что она так быстро избавится от веревок, да еще и нападет на него.

Сперва ее действия привели его в ярость, но, закончив с раной, он удовлетворенно улыбнулся: попытка крысы сбежать доказывала, что он в ней не ошибся. Пожалуй, после хорошей дрессуры из нее получится то, что ему нужно. А пока пусть полежит с перетянутыми за спиной руками, без воды и еды – это научит ее уважать и бояться хозяина. Времени на дрессировку у него полно.

В ближайшие дни Гитарист не собирался выходить из дома: снаружи все-таки установилась ненавистная ему осенняя жара, которую он рассчитывал пересидеть внутри, в прохладе. Он подумал о том, что мать, наверное, осталась в городской квартире, и почувствовал облегчение. «Все-таки нужно перетащить крысу в подвал. Туда мать не зайдет». Он заботился о матери и не хотел, чтобы она нервничала.

Она страшно переживала из-за его работы, и это заставляло Гитариста страдать. Мать знала о ней с того самого первого раза – догадалась, что это мог сделать только он. Гитарист видел ужас на ее лице – не оттого, что именно он совершает, а от страха за него, за то, что его могут поймать. Он поклялся ей, что больше никогда не выйдет на новую охоту, но она ему не поверила. Оба знали, что он выйдет.

Он прятал трофеи в разных местах и был уверен, что его тайники надежны. Поэтому когда мать нашла тот, самый первый, в своей квартире, это стало для него неожиданностью. Она кричала на него так, что он едва не оглох: вопила, что стоит кому-нибудь увидеть эту вещь, и его посадят в одиночную камеру до конца его дней. Орала, что он идиот, потому что это улика, которая выдаст его с головой. А затем раздался звонок в дверь, и она осеклась и замолчала, глядя на него со страхом. Зонок повторился, и, зажав в руке трофей, мать пошла к двери и не обернулась на сына, выходя.

Трофей, взятый с последней, самой неожиданной своей охоты, он припрятал как следует – теперь мать точно не найдет его. Подумав об этом, Гитарист улыбнулся.

Рукопись лежала на столе перед окном, и, прежде чем взять новый лист, он бережно провел рукой по первой странице. Там стояла фамилия его отца и пояснение, которое он помнил наизусть. Написано было на немецком, а языка он не знал, но перевел со словарем и выучил произношение – сказалась привычка любое дело, даже самое маленькое, выполнять отменно. Но про себя всегда читал эти строки на русском.

«Эта рукопись переведена мною, Дмитрием Венцовым. Я нашел ее случайно, разбирая архивные завалы в подвалах городской библиотеки Гамельна, куда меня на четыре года забросила судьба, с 1988-го по 1992-й. Оригинал был оставлен мною там же и в таком же состоянии, в каком я наткнулся на него по причинам, о которых скажу позднее.

Рукопись написана человеком грамотным, что видно, в частности, из применения им готического рукописного шрифта, но в ней использован верхненемецкий диалект, что явилось причиной определенных затруднений с переводом. Будучи переводчиком, а не исследователем, я не стану делать предположений о том, кто был ее автором и откуда проистекает его осведомленность о событиях тысяча двести сорок восьмого года (в том, что речь идет именно о них, у меня нет сомнений). Я постарался сохранить стиль повествования, однако вижу, что мне не удалось избежать осовременивания текста. Прошу простить за это тех, кому доведется читать мой перевод».