Стальной арбитр - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Гаврилов cтр.№ 18

На «Архангела Михаила» наплывал мощный нос с огромными, похожими на бивни слона, надводными таранами. Ангел носовой фигуры распростер над ними белоснежные крыла, грустным взглядом смотрел он на приближающийся парусник, названный в честь собрата. Но ничего не мог изменить деревянный ангел – ведь он был только красивой, дорогого дерева статуей.

Арбалетчики с лучниками били тяжелыми стрелами, прорежали ряды нелюди; вонзались в борта, мачты и живую плоть, ответные оперенные снаряды эаров… Капитан налег на штурвал, вспыхнула огнем рана, как же больно тебе, Трофим! Лево на борт!

До эаров оставалось всего около кабельтова, когда бушприт «Архангела Михаила» пошел на юг, тараны галеры, нацеленные на грот-мачту, смещаться стали к корме. Успеем или нет? Мечники, ждавшие схватки, не сводили глаз с медных клыков галеры. Пушкарям некогда было терзать себя предположениями. Вот он враг, сейчас прыгнет к тебе, изрубит твое тело, растерзает когтями. Клин, клин под пушку загоняй, чтоб ниже глядело жерло. Картечью их, тварей богомерзких! Пали!

Великий имперский арбитр знал уже, что им не отвернуть, таран правого борта галеры заденет корму, обдерет доски, сойдутся на полминуты корабли. Этого хватит, чтоб сотня эаров прыгнула на палубу. Посвященные стояли у мачты, блестело их оружие. Но нельзя гибнуть членам Большого Круга Пятидесяти, Круг станет неполон. Придет, конечно, новый Посвященный, но время ритуала предопределено, оно не будет ждать.

Галера совсем близко. И чем ближе становился ее нос с абордажной площадкой, тем сильнее леденило души самых храбрых. Там готовился к нападению бестиарий, который мог привидеться человеку только в пьяном бредовом сне где-нибудь на плохом месте. Каких только существ не создал извращенный ум короля эаров! Здесь были и твари, утратившие вовсе человеческий облик, похожие на осьминогов с непонятно как выросшими ногами, твари прыгучие с огромными нижними конечностями, твари, напоминавшие помесь человека и страшной саблезубой кошки, что бродит еще в душных джунглях Черного континента. Были и твари более человекоподобные, но одинаково беспощадные к настоящим людям. Человек для эара – только лишняя грязь на Земле, кто не переродился, должен исчезнуть…

Отвратительный гнилостный смрад окутал парусник. Герцог Стил смотрел на скамьи гребцов, даже его холодный разум воина-мага отказывался воспринимать такое.

Мерно качая веслами, галеру двигали две сотни эаров-гребцов. Все они остались внешне людьми, видно, создавший их посчитал человеческое тело наиболее подходящим для такой работы. О, Бог мой, что же стало с бывшими людьми! Неведомый творец эаров использовал живые тела, как бездушный инструмент, гребцы-эары были лишены разума, у некоторых глаза закрыты, у других пусты от мысли, как бывает пусто ледяное поле на склоне многомильной горы. Живые мертвецы. Среди них были и мужчины, и женщины, у многих дерево весел протерло ладони, из почерневшей, сгнившей плоти торчали светлые кости. Многих гребцов посекло картечью, поранило стрелами, но эары жили и без глаз, со стрелами в горле, с ужасными ранами, после которых человек не протянул бы и минуты. Утраченный разум заменила звериная живучесть, и всё так же размеренно двигались весла.

Закричал, бросил тугой картуз с порохом подносивший его юнга, метнулся к трапу, надеясь укрыться в темном трюме от всего этого невыносимого кошмара. Метнулся и встал вдруг, закусив до крови губу. Секунда, другая, по щекам юнги текут слезы, их выдавливает ужас… Но мальчик победил его, бросился назад, подхватил с палубы картуз, сунул в жерло. Пожилой канонир вогнал картуз в ствол, забил картечный заряд. Огонь! Пали!

Взревели пушки, почти в упор, струи раскаленных газов из жерл опалили борта галеры. Залп русских пушек был страшен, бойцов-эаров на носу смело горячим ветром картечного чугуна, кровь и куски тел сделали палубу галеры скользкой и багровой.

«Архангел Михаил» дрогнул и накренился от удара, бивень тарана, раздирая обшивку, прошелся по корме. Прыжок! Эар-кузнечик первым оказался на палубе поморского парусника и тут же упал, пронзенный стрелами. За первым существом последовали другие, их было всего с десяток, пушки выбили большинство эаров-воинов абордажной команды. Стил бросился в бой, его меч обезглавил ближайшую тварь, метнулся к следующей. Рядом дрался булгарин Георгий, творя чудеса двумя кривыми саблями. Разрывая жилы, напрягались пушкари, разворачивали орудия. Вдруг один из пушкарей, богатырь, косая сажень в плечах, схватил пудовую бомбу, запалил фитиль и руками бросил ее на близкую палубу галеры. Осколки от близкого взрыва продырявили паруса, а силач метал уже вторую бомбу. Кипели от жара кровавые лужи на досках палубы эарского корабля, рвали осколки эаров, секли такелаж обоих кораблей…

Таран, сорвав с кормы последнюю доску, ушел назад, корабли разошлись. Выстрелили напоследок пушки, зажигательные стрелы вонзились в дерево галеры, остался за кормой побитый корабль нелюди.

Тяжело дыша после боя, воины сносили в каюты к лекарям раненых, выбрасывали за борт трупы эаров. «Архангел Михаил» и «Святой Петр» плыли прочь от места сражения, к Острову, где властвует светлая людская магия, где ждут достойнейшие.

На горизонте горела, окутавшись жирным черным дымом, галера.

На корме, в бывшей каюте капитана-человека, дрожал в агонии пожираемый огнем омерзительный слизистый сгусток. Это был мозг-посредник, капитан корабля эаров, настолько чуждый всему земному, что его, пришедшего из другого мира, не одолела бы и самая могучая магия планеты Земля. Разносились вокруг неслышимые ухом призывы, мозг-посредник звал на помощь, однако никто не спешил к нему, лишь шевелились, подыхая, несколько эаров-воинов, да тупо двигали веслами, сгорая, безмозглые эары-гребцы.

Леска натянулась и звенела, как струна, пятиметровое пластиковое удилище согнулось в крутую дугу. Мое сердце учащенно билось, я не замечал ничего вокруг, не слушал наставлений дядя Миши вроде: «Не тяни ты сильно, лесу порвешь к такой-то матери! Поводи его, поводи, а потом наверх подымай. Не спеши!» На конце моей лески боролся сейчас под водой за жизнь долгожданный лещ.

Мы сидели на реке с четырех утра. За прошедшие три часа дядя Миша взял двух лещей на донку и одного на обычную удочку. Мне же упорно не везло. Я уж начал думать, что придется и сегодня идти домой, несолоно хлебавши. Но поплавок из гусиного пера лег на воду, поплыл против течения, а потом скрылся из глаз. Тут-то я и подсек, ощутил наконец на другом конце лески живую тяжесть.

Рыбина попалась крупная. Минут, наверное, пять сгибала она удилище, заставляя мое сердце болезненно сжиматься при каждом рывке. Однако снасть выдержала, рыба подустала, и вскоре я вывел леща на поверхность. Глотнув воздуха, он на минуту затих, я подтащил его к берегу, где дядя Миша отработанным движением подвел под леща подсачек и выхватил из воды. Лещ был матерый, килограмма на два, его чешуя отливала бронзой. Я так переволновался, выуживая рыбину, что, когда минуту спустя прикуривал сигарету, то зажигалка прыгала у меня в руках – так они тряслись. Азарт есть азарт.

Восходило солнце, по Нерли плыли, истаивая, клочки утреннего тумана, плескались представители речной фауны, оставляя на поверхности расходящиеся концентрические волны. Мы с дядей Мишей начали сматывать удочки в самом прямом смысле этих слов. По словам дяди, после половины восьмого делать на реке все равно нечего, клев крупного леща к этому времени прекращается. Может быть, и так, старому рыбаку виднее.