— Напрасно вы так думаете, — сказал Невидимка. — Все это совершенно разумно.
Он протянул руку и взял бутылку с виски. Кемп с изумлением глядел на халат, поглощавший виски. Свет свечи, проходя сквозь дырку на правом плече халата, образовал светлый треугольник.
— Что это были за выстрелы? — спросил Кемп. — Отчего началась пальба?
— Там был один дурак, мой случайный компаньон, черт бы его побрал, который хотел украсть мои деньги. И украл-таки.
— Тоже невидимка?
— Нет.
— Ну, а дальше что?
— Нельзя ли мне еще чего-нибудь поесть, а? Потом я все расскажу по порядку. Я голоден, и рука болит. А вы хотите, чтобы я вам рассказывал!
Кемп встал.
— Значит, это не вы стреляли? — спросил он.
— Нет, — ответил гость. — Стрелял наобум какой-то идиот, которого я прежде никогда и в глаза не видел. Они перепугались. Меня все пугаются. Черт бы их побрал. Но вот что, Кемп, я есть хочу.
— Пойду поищу, нет ли внизу еще чего-нибудь съестного, — сказал Кемп. — Боюсь, что найдется не много.
Покончив с едой — а поел он основательно, — Невидимка попросил сигару. Он жадно откусил кончик, прежде чем Кемп успел разыскать нож, и выругался, когда снаружи отстал листок табака. Странно было видеть, как он курил: рот, горло, зев и ноздри проступали, словно слепок, сделанный из клубящегося дыма.
— Славная штука табак! — сказал он, глубоко затянувшись. — Мне повезло, что я попал к вам, Кемп. Вы должны помочь мне. Подумать только, в нужный момент я натолкнулся на вас! Я в отчаянном положении. Я был как помешанный. Чего только я не перенес! Но теперь у нас дело пойдет. Уж поверьте…
Он выпил еще виски с содовой. Кемп встал, осмотрелся и принес из соседней комнаты еще стакан для себя.
— Все это дико… но, пожалуй, я тоже выпью.
— Вы почти не изменились, Кемп, за эти двенадцать лет. Блондины мало меняются. Все такой же хладнокровный и методичный… Я должен вам все объяснить. Мы будем работать вместе!
— Но как это вам удалось? — спросил Кемп. — Как вы стали таким?
— Ради бога, дайте мне спокойно покурить. Потом я вам все расскажу.
Но в эту ночь он не рассказал ничего. У него разболелась рука, его стало лихорадить, он очень ослабел. Ему все время мерещилась погоня на холме и драка возле кабачка. Он начал было рассказывать, но сразу отвлекся. Он бессвязно говорил о Марвеле, судорожно затягивался, и в голосе его слышалось раздражение. Кемп старался извлечь из его рассказа все, что мог.
— Он меня боялся… Я видел, что он меня боится, — снова и снова повторял Невидимка. — Он хотел удрать от меня, только об этом и думал. Какого я дурака свалял! Ах, негодяй! Надо было убить его…
— Где вы достали деньги? — вдруг спросил Кемп.
Невидимка помолчал.
— Сегодня я не могу вам сказать, — ответил он.
Он вдруг застонал и сгорбился, схватившись невидимыми руками за невидимую голову.
— Кемп, — сказал он, — я не сплю уже третьи сутки, за все это время мне удалось вздремнуть час-другой, не больше. Я должен выспаться.
— Хорошо, — сказал Кемп. — Располагайтесь тут, в моей комнате.
— Но разве мне можно спать? Если я засну, он удерет. Эх! Ладно, все равно!
— Рана серьезная? — отрывисто спросил Кемп.
— Пустяки, царапина. Господи, как спать хочется!
— Так ложитесь.
Невидимка, казалось, смотрел на Кемпа.
— У меня нет ни малейшего желания быть пойманным моими ближними, — медленно проговорил он.
Кемп вздрогнул.
— Ох и дурак же я! — воскликнул Невидимка, ударив кулаком по столу. — Сам подал вам эту мысль.
18. НЕВИДИМКА СПИТ
Несмотря на усталость и рану, Невидимка все же не положился на слово Кемпа, что на свободу его не будет никаких посягательств. Он осмотрел оба окна спальни, поднял шторы и открыл ставни, чтобы убедиться, что в случае надобности этим путем можно бежать. За окнами стояла мирная ночная тишина. Над холмами висел месяц. Затем Невидимка осмотрел замок спальни и двери уборной и ванной, чтобы убедиться, что и отсюда он может ускользнуть. Наконец он заявил, что удовлетворен. Он стоял перед камином, и Кемп услышал звук зевка.
— Мне очень жаль, — сказал Невидимка, — что я не могу сейчас рассказать вам обо всем, что я сделал. Но я положительно выбился из сил. Это нелепо, спору нет. Это чудовищно. Но верьте мне, Кемп, это вполне возможно. Я сделал открытие. Я думал сохранить его в тайне. Но это немыслимо. Мне необходим помощник. А вы… Чего только мы не сможем сделать!.. Впрочем, оставим все это до завтра. Теперь, Кемп, я должен заснуть, иначе я умру.
Кемп стоял посреди комнаты, глядя на безголовый халат.
— Ладно, я оставлю вас, — сказал он. — Но это невероятно. Еще парочка таких фактов, переворачивающих вверх дном все мои теории, и я сойду с ума. И все же, по-видимому, это так! Не надо ли вам еще чего-нибудь?
— Только чтоб вы пожелали мне спокойной ночи, — сказал Гриффин.
— Спокойной ночи, — сказал Кемп и пожал невидимую руку.
Он боком пошел к двери. Вдруг халат быстро приблизился к нему.
— Помните, — произнес Невидимка. — Никаких попыток поймать или задержать меня. Не то…
Кемп слегка изменялся в лице.
— Ведь я, кажется, дал вам слово, — сказал он.
Кемп вышел, тихонько притворил за собой дверь, я ключ немедленно щелкнул в замке. Пока Кемп стоял, не двигаясь, с выражением покорного удивления на лице, раздались быстрые шаги, и дверь ванной также оказалась запертой. Кемп хлопнул себя рукой по лбу.
— Сплю я, что ли? Весь мир сошел с ума, или это я помешался? — Он засмеялся и потрогал запертую дверь. Изгнан из собственной спальни — и кем? Призраком. Вопиющая нелепость!
Он подошел к верхней ступеньке лестницы, оглянулся и снова посмотрел на запертые двери.
— Неоспоримый факт, — произнес он, дотрагиваясь до слегка ноющего затылка. — Да, неоспоримый факт. Но… — Он безнадежно покачал головой, повернулся и спустился вниз.
Он зажег лампу в столовой, ваял сигарету и начал шагать по комнате, то бормоча что-то бессвязное, то громко споря сам с собой.
— Невидимка! — сказал он. — Может ли быть невидимое существо? В море — да. Там таких существ тысячи, миллионы! Все крохотные науплиусы и торнарии, все микроорганизмы… а медузы! В море невидимых существ больше, чем видимых! Прежде я никогда об этом не думал… А в прудах! Все эти крохотные организмы, живущие в прудах, — кусочки бесцветной, прозрачной слизи… Но в воздухе? Нет! Это невозможно. А впрочем, почему бы и нет? Будь человек сделан из стекла — и то он был бы видим.