– Господи, да никуда я не смотрю! Играй, играй, мой
хороший.
Мальчик опять залез под стол и засопел оттуда. Некоторое
время в комнате были слышны только постукивания железной колотушки, которой
Ольга Степановна отбивала мясо. Наконец из-под стола опять послышался тонкий
голосок малыша:
– А знаешь что? Папа с нами не полетит.
– Почему не полетит? – удивилась Ольга Степановна,
отложила колотушку и присела на корточки.
Прямо на нее глянули два больших голубых глаза, и она в
который раз подумала, что мальчонка на мать ну совсем не похож.
– Потому что папа говорил, что я ему не нужен. И я его
с собой не возьму!
– Как не нужен? – ахнула Ольга Степановна. –
Ты что такое говоришь? Не мог тебе папа такое сказать! Ты посмотри на
себя… – Она схватила мальчика под мышки и подтянула к себе. –
Посмотри: вот ручки беленькие. Беленькие?
Тимоша кивнул.
– Вот щечки розовые. Розовые? Вот глазки синие-синие.
Вот волосики вьющиеся. Как же такой мальчик может быть не нужен? Да он всем
нужен!
Он чмокнула ребенка в макушку, нежно пахнущую ромашковым
шампунем, и покачала головой. Ай да Эдик! Надо ж было додуматься – при детке
сказать такую плохую вещь.
– А хочешь, а тебе один секретик скажу? –
прошептал Тимоша ей на ухо.
– Хочу, – тоже шепотом ответила она.
– Только ты никому не говори, а то это секрет! А если
скажешь, я с тобой больше играть не буду.
– Хорошо, никому не скажу, – пообещала Ольга
Степановна, наклоняясь к мальчику.
Он помолчал, потом прижал губы к ее уху так близко, что у
нее мурашки побежали по коже от щекотки, и прошептал:
– А папа мне на самом деле не родной. Меня другой папа
родил с моей мамой.
Ольга Степановна отодвинулась и, открыв рот, посмотрела на
Тимофея.
– Господи, а ты откуда это знаешь? – выдавила она.
– Папа на маму кричал, а я слышал. А потом мы с мамой
уехали. Вот. Только ты никому не говори – ты обещала. Я бабушке с дедушкой один
раз сказал, а они ругаться начали. Ты не будешь ругаться?
– Боженька святый, да за что ж на тебя ругаться, ягодка
ты моя! – крепко обняв Тимошу, Ольга Степановна прижала его к себе и
начала торопливо гладить по головке. – Мальчик мой чудесный, лапушка моя,
крохотка моя ненаглядная, как же на тебя можно ругаться!
Она еще бормотала что-то ласковое, пока Тимоша, доверчиво
прижавшись, сидел у нее на коленях, но в голове у нее крутилось другое. «Так,
значит, он про отца своего говорил, а вовсе не про Эдика нашего! Дура я, дура,
могла бы и сразу догадаться. Теперь понятно, с чего Наташа с первым мужем
развелась. Принесла, значит, от другого. Ну и ну!»
– Бедняжечка ты моя! – сказала она вслух. –
Ну ничего, у тебя теперь другой папа есть – дядя Эдик. Правда?
– Правда!
– А что ты на ужин хочешь? Может, рыбку тебе пожарить?
– Нет, лучше ты мне листик дай капустный. Я в него
пряник положу и буду как зайчик.
Умилившись, Ольга Степановна достала пряник и протянула
Тимофею.
– На, до ужина далеко еще. Погрызи, зайка.
Малыш схватил пряник и спрятался под столом. «Крошки нужно
будет не забыть подтереть, – автоматически отметила Ольга
Степановна. – Интересно, а Женя-то знает, что мальчонка неизвестно от
кого? А Эдик? Хотя… что уж тут такого… дело житейское, как говорится».
Покачав головой, Ольга Степановна аккуратно сложила отбитые
кусочки мяса в маринад и убрала в холодильник. Заварила себе чай и уселась за
стол, время от времени поглядывая себе под ноги. Но Тимоша сидел тихо, грыз
пряник по кусочку и даже не очень крошил.
Выскочив из машины, Наташа предоставила Эдику разбираться с
многочисленными пакетами, а сама побежала к дому – ветер задувал такой, что в
легкой курточке ее тут же продуло насквозь. Конечно, зайти внутрь можно было бы
и из гаража, но тогда пришлось бы ждать, пока Эдик развернется, загонит машину…
«Надо в самом деле на права сдать, – пришло ей в голову. – Куплю себе
маленькую красивую машинку, буду Тимошку катать по городу». Наташа улыбнулась и
ускорила шаг, но вдруг рядом с ней выросла, словно из-под земли, сутулая фигура
в непременном ватнике.
– Ой! – чуть не подпрыгнула она от испуга. –
Господи, Сергей Кириллович, что же вы так людей пугаете!
– А у тебя что, совесть нечиста? – проскрипел
старик, с ухмылкой поглядывая на нее. – Ишь, чисто как коза подскочила.
– Подскочишь тут с вами, – пробормотала Наташа,
успокаиваясь. Привычка Сергея Кирилловича передвигаться по саду совершенно
бесшумно всегда действовала ей на нервы. – Под вами даже снег не скрипит.
Вы случайно не охотник?
– Какой я охотник! Никакой я не охотник. Я знаешь
кто? – Он наклонился к Наташе, вглядываясь ей в глаза.
– Кто?
– Я – добыча!
Он выпрямился и торжественно поднял вверх обветренный
указательный палец с заскорузлым желтым ногтем. Наташа смотрела на некрасивый,
неэстетичный палец и никак не могла отвести глаз. «Гляди ему в глаза», –
приказала она самой себе и с усилием перевела взгляд. Сморщив в ухмылке лицо,
от чего оно стало похожим на сушеную ягоду клюквы, старик покачивал головой.
– Да, добыча. Хотят они меня извести окончательно. Да
только кто им позволит? Никто не позволит. Думаешь, я позволю? Или, может,
хозяйка, а? А ведь они для нее стараются, понимаешь какое дело, для нее!
Ухмылка стерлась с его лица, и теперь перед Наташей стоял
старый, очень расстроенный чем-то человек.
– Сергей Кириллович, а… а что случилось? –
осторожно спросила она. – Почему вы добыча?
Старик вытер слезившиеся глаза, вздохнул и покачал головой.
– Вот я тебе сейчас скажу, а ты, может, с ними
заодно, – рассудительно сказал он. – И пойдешь, донесешь, куда надо.
– Да кому надо?!
– Ладно, не твоего ума дело, – махнул рукой Сергей
Кириллович. – Я ведь что тебе сказать-то хотел: иди, попроси кухарку вашу
лекарства мне купить. Вот, я тут на бумажке все написал.
Он полез в карман и достал тетрадный листок с аккуратно
выведенными словами.
– Держи. – Старик сунул Наташе листок и опять
помахал пальцем у нее перед носом. – Не потеряй, смотри! А может, сама
сходишь, а? Кости, понимаешь, прихватило по весне – аж на стену лезу. Будь
добра, сделай одолжение.
Недоуменно посмотрев на листок с названиями лекарств, Наташа
хотела что-то сказать, но, когда она подняла голову, было уже поздно: Сергей
Кириллович торопливо ковылял по тропинке в сторону своего домика. «Никогда бы
не подумала, что он ко мне так тихо подкрался пять минут назад, – пришло
ей в голову. – А может, я просто задумалась?»