Лунный свет - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Райс cтр.№ 11

– Они не услышат, даже если потолок рухнет им на головы. Если дверь не заперта, мы сможем спокойно выйти отсюда, и никто этого не заметит.

Он пошевельнулся, чтобы на практике решить этот вопрос, но Обри жестом велела ему сидеть.

– Они заперли дверь снаружи на ключ, я уже пробовала. Все-таки я думаю, что за похищением должен стоять мой отец. Иначе, почему меня привезли именно сюда? И, несмотря на обстоятельства, они делают все, чтобы обходиться со мною учтиво.

Остин пожал плечами и попытался удобнее уложить больную ногу.

– Мужчина, который усадил вас в карету, знал только, куда вас увезли, да и то сказал об этом после долгих уговоров. Кажется, он убежден, что спасал вас от участи худшей, чем смерть. Было трудно убедить его в обратном, вот почему мы прибыли так поздно.

Видя его неудобства, Обри спрыгнула со своего места и положила ногу графа на кровать. Затем достала подушку, чтобы подложить под ногу, но граф жестом остановил ее.

– Так будет хорошо, – отрывисто сказал он. – Присядьте и не хлопочите обо мне.

Подобрав здоровую ногу, чтобы рядом с ним образовался уголок для Обри, он обхватил рукой колено и подождал, пока она последует совету.

Обри послушно уселась на краю кровати, но ее взгляд по-прежнему приковывала нога, обтянутая лосинами из оленьей кожи.

– А если колено распухнет или у вас начнется лихорадка от такого обращения с ногой?

Остин сдержал смех. Элегантная, очень богатая леди Обри Берфорд, дочь одного из самых могущественных правителей Англии, беспечно сидит на кровати с одним из самых одиозных в высшем свете Англии людей, осведомляясь о его ранах. Неестественность ситуации была единственным оправданием их нелепого диалога. Он хотел, чтобы леди Берфорд поняла это.

– Возможно, но я счастлив уже тем, что вообще сохранил ее, так что не жалуюсь. – Остин указал на открытое окно. – Лучше просигнальте вашему кузену, что у нас все в порядке, а не то он начнет сомневаться, правильно ли поступил, послав меня наверх.

Порочный огонек вспыхнул в ее глазах, когда Обри поняла скрытый смысл его слов, но она промолчала и поднялась, чтобы выглянуть в окно. Освещенная свечой, она надеялась, что ее видно лучше, чем она сама видит в темноте. В конце концов, она разглядела движение у подножия стены и уловила жест Алвана, подающего сигнал, знакомый с детства. Она махнула в ответ, а затем повернулась к своему «пациенту».

– Временами Алван бывает невыносимо чопорным, но у него незаурядный здравый ум. Сомневаюсь, что он попытается взобраться по стене, чтобы защитить мое целомудрие. Я удивляюсь даже, что он помог вам задержать фехтовальщика. Разве он не упал с лошади?

Обри снова примостилась на краю кровати, на этот раз, изучая не колено, а лицо графа. В тусклом свете она мало, что поняла в выражении лица Хитмонта, но ощутила силу и уверенность в его позе и немного успокоилась. Она была более чем благодарна за его общество после всех треволнений этого дня.

Граф откинулся на кровати.

– Он оставил меня разбираться с фехтовальщиком, а сам бросился в погоню за экипажем. Но ваша карета опрокинула тележку с фруктами, экипаж леди Дриби столкнулся с телегой, а собравшаяся толпа сделала невозможной дальнейшую погоню. Он вернулся как раз во время, чтобы постращать пленника именем вашего отца.

– Я пропустила самое интересное, – лукаво усмехнулась Обри. Она чувствовала, что ей удивительно легко с этим мужчиной, которого она знала не более недели. Она не понимала почему, но была рада такому повороту. Играть в такой момент роль солидной мисс значило бы испытывать собственное терпение.

– Осмелюсь предположить, что когда прибудет ваш дядя, вы сможете полюбоваться хорошим спектаклем, – ответил Остин. – Я быстро спущусь вниз по стене, чтобы предложить свою помощь, и у него не будет оснований считать, что ваша репутация пострадала.

Обри нахмурилась.

– Глупости. Не нужно рисковать головой. Просто Алван скажет им, что вы меня защищали. Если это удержит вас от отчаянных поступков, я могу пересесть на окно.

Граф улыбнулся ее наивности, но остался при своем мнении. Сейчас не было нужды ее беспокоить. Когда придет время, он сделает то, что должен сделать.

– Ваше сидение на подоконнике не принесет никакой пользы, зато крайне затруднит разговор. Если вы не хотите спать, мы можем скоротать время, потчуя друг друга остроумными рассказами.

Обри просияла.

– Давайте играть в вопросы и ответы. Я начинаю! Хитмонт подозрительно посмотрел на Обри.

– Никогда не слышал о такой игре. Как в нее играют?

– По-другому ее называют «Честность». Каждый по очереди задает по одному вопросу, и отвечать нужно как можно честнее. Если вы не сможете или не захотите отвечать, вы проиграли. В эту игру интереснее всего играть с незнакомыми людьми. Алвана я могу победить с двух вопросов, такой он самодовольный.

Обри уселась поудобнее на кровати, совершенно не подозревая, насколько неуместно играть в салонные игры, сидя на кровати наедине с незнакомым мужчиной.

– Как вас называла ваша мать?

– Моя мать? – Остин усмехнулся, когда понял суть игры. Она легко победит, как только доберется до неприятных для него вопросов. – Чаще всего дураком, но когда чего-либо хотела – Остином. Если я соглашусь играть в эту игру, вы будете называть меня Остином?

– Конечно, Остин. Теперь снова мой ход. Какое самое неприятное происшествие в вашей жизни?

Хитмонт зарычал, протестуя быстроте, с которой его одурачили, но журчание ее смеха заставило улыбнуться в ответ и вернуло самообладание.

– Я должен был предвидеть, что вы поднаторели в этой игре. Самый неприятный момент… Наверное, случай в школе, когда я усердно склеивал страницы в книге учителя, а, обернувшись, обнаружил, что он на меня смотрит. Наверное, это и самый болезненный случай, далее сейчас я в этом уверен.

Хитмонт увидел, как ожидание на ее лице сменилось одобрением. Замысловатая прическа превратилась в хаос спутанных локонов, но это ничуть не уменьшило ее очарования. Если бы он хотел быть до конца честным, он бы признал, что опушенные длинными ресницами глаза слишком велики для ее лица, что полнота слишком ярка для маленького рта, и что цвет ее лица слишком здоровый, чтобы ее можно было считать совершенством. Но он не собирался быть честным. Она могла не соответствовать стандартам света, но она нравилась ему. Как плохо, что она встретилась на десять лет позднее, чем следовало бы.

– Моя очередь. Почему ваша мать оставила свое состояние вам, а не вашему отцу?

Если Хитмонт думал, что этим вопросом выбьет ее из колеи, он был разочарован. Она засияла, как газовый фонарь на лондонской улице, от такой возможности поведать свою историю.

– Моя бабушка оговорила это в завещании, взяв пример с мужчин, которые по майорату передают все свое состояние старшему сыну. Она потеряла своего первого возлюбленного, когда ее отец запретил ей выйти замуж за бедняка. Он отправился в плавание, чтобы сколотить состояние, и не вернулся. Когда умер ее отец, и она унаследовала его состояние, она так ловко все запутала, что ее дочь, дочь ее дочери и так далее вступают в права наследства в день восемнадцатилетия. Таким образом, они могут не выходить замуж из-за денег и могут вообще не выходить замуж, если захотят. Когда она вышла замуж, ее муж был достаточно богат, чтобы позволить себе оспаривать ее завещание; мой отец тоже совершенно не нуждался в деньгах моей матери. Он никогда всерьез не обращал внимания на это завещание, пока я не стала старше.