Покаяние пророков - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 76

Глеб Максимович понимал, что неожиданные и неуместные чувства могут помешать делу, однако не противился им и ничего в ответ не ждал: Палеологов воспитывался матерью-одиночкой, очень осторожно относился к мужчинам зрелого возраста и, судя по всему, даже к родному отцу ничего особенного не испытывал. Его настолько захватило новое дело, что он, как все мутирующие комсомольцы, ничего постороннего вокруг не замечал, передвигался почти бегом и мог нечаянно затоптать, если не успеешь отскочить. Поначалу его приходилось сдерживать, при редких личных встречах, а больше посредством Галена формировать его новый имидж — от словарного запаса и речи до манеры поведения и образа мыслей. Как всякий мутант, Генрих схватывал все на лету, перевоплощался, однако невозможно было исправить, подкорректировать один недостаток — молодость.

На первоначальном этапе важно было прозондировать высший эшелон, слегка взболтать сливки общества — встретиться и составить очень осторожную и ненавязчивую беседу с десятками действующих и бывших политиков, крупных чиновников, ученых и просто влиятельных людей, сообщить им все и ничего, но заставить высказать свое искреннее отношение к происходящему в государстве и выявить потенциальных единомышленников. Далее нужно было поддерживать с ними отношения, медленно и осторожно приоткрывать замыслы, постепенно привязывать некими общими делами — одним словом, готовить базу и влиять на сознание.

Задачу начали отрабатывать сообща, но скоро выяснилось, что Генрих не годится для этой цели из-за своего возраста. Как бы он себя ни подавал, серьезные люди воспринимали его в лучшем случае как журналиста и совсем не политика. А он видел себя только в этой ипостаси и своими прямыми обязанностями занимался попутно — между делом создавал охранное предприятие в виде казачьей сотни, оживлял ломбардный бизнес и добывал деньги. Тогда Землянов нашел ему подходящее дело, отдал на полный откуп «технологию» возведения на престол. Предводитель зарылся в изучение опыта прихода пророков, лжепророков и самозванцев, в историю возникновения и развития всевозможных сект и религиозных течений, от духоборов и Белого братства до Аум Синрике.

И надолго успокоился.

Тем временем сам Глеб Максимович подготовил и провел глобальный тест: за небольшие деньги нашел среди старых знакомых, работников МИДа, «агентов влияния» и договорился, чтоб сделали безобидный вброс «скорби» в Россию, если скончается кто-либо из действующих монархов или членов их семей. Ждать долго не пришлось, бывшая посудомойка, а ныне гулящая принцесса Диана попала в автокатастрофу. Землянов делал скидку на то, что ретивые «агенты» слегка перестарались, и все равно результат был ошеломляющим, скорбь получилась общенациональной, только флагов не приспускали. Палеологов ничего об акции не знал, приехал без вызова с вытаращенными глазами.

— Дух монархизма в народе жив! — ликовал он. — Не надо медлить, пора искать Автора!

С самого начала они условились и наложили табу на любые действия, связанные с конкретным поиском «символов веры» Третьего Рима. Трогать Соляную Тропу и ее обитателей нельзя было до тех пор, пока не отработают первый этап, не отыщут сторонников, не создадут отделения в регионах и свой печатный орган. До определенного времени ни в коем случае нельзя было и намеком выказывать истинных замыслов, ибо появление Собрания стольного дворянства и разведопрос высшего эшелона привлекли к себе внимание всех партий — этот рынок являлся самым чувствительным к конкуренции. К тому же в попутном направлении, пусть и с иными целями, работала государственная организация ГУРА, недооценивать которую было нельзя.

Еще ничего не было достигнуто, но их уже изучали, определяли потенциальные возможности и держали под наблюдением. Стоило какой-либо из существующих партий почувствовать даже теоретическую силу, а значит, и угрозу, как немедленно началось бы устранение конкурента любыми средствами, от внедрения своих людей до провокаций.

Первый тревожный сигнал нарушения табу прозвучал, когда предводитель втайне от Землянова начал розыск автора диссертации и под видом ученого из провинции явился к самому академику Барвину в ЦИДИК. Об этом не знал даже Гален, информация пришла от одного доверенного и влиятельного ученого.

Можно было осадить единомышленника, жестко поставить на место, но самолюбивые мутанты всякое одергивание принимали за личное оскорбление. Глеб Максимович нашел подходящее издательство, заплатил деньги из своего кармана, поскольку имел собственные источники доходов, и выпустил «ничью» диссертацию в виде монографии под именем Палеологова.

* * *

У трапа самолета ждала машина с руководителем петербургского отделения Собрания и двумя телохранителями. Никто кроме Землянова еще не знал о событии, произошедшем сегодняшним утром, поэтому поздравлений не было, дорогой поговорили о текущих делах, потраченных деньгах и погоде. В Питере светило редкое для марта солнце, таяли сугробы и поперек асфальта бежали ручейки, но в этот раз не манило побродить по местам детства. С воскресением Автора наступал совершенно новый период, и Палеологов испытывал редкое и сложное чувство успеха и поражения одновременно.

За прошедшие два года, как опубликовали диссертацию, он привык к своему авторству. Он настолько глубоко изучил текст, что мог на память цитировать целые куски; чужие слова так прочно укладывались и врастали в сознание, что он непроизвольно начинал верить, будто все это действительно вышло из-под его пера. Лишь узкий круг в дворянском собрании знал правду, остальные воспринимали предводителя как автора, в том числе и отец. Землянов зорко следил, чтобы ни один экземпляр напечатанного труда не попал в чужие руки.

Оспорить авторство могла ГУРА, где теперь работали люди, знающие Космача, и где оставался экземпляр диссертации. Раскрыть настоящее имя, спрятанное под номером 2219, мог ЦИДИК.

Или сам Космач.

Но карманное ревизионное управление премьера сидело в глубоком подполье и в скандалы не ввязывалось по конспиративным соображениям, академик Барвин умер, а его центр исторической цензуры находился в предсмертном состоянии: согласно завещанию, его тихо упразднили.

Истинный автор теперь находился под полным контролем.

Палеологов был реалистом, и мысль, что когда-нибудь придется раскрыться, расстаться с авторством, преследовала его постоянно. Присвоение чужого труда не было самоцелью, но сейчас он вдруг почувствовал, как трудно ему будет снять свое имя с монографии, ибо утрачивалось не само авторство, а нечто большее — роль основоположника, теоретика Третьей династии.

В квартире Землянова они встречались только в исключительных случаях, и, как понимал предводитель, это было особой формой поощрения. Строгая конспирация и меры безопасности не позволяли подъехать к дому, и прежде чем войти в подъезд, телохранители пробежали по лестнице и перекрыли этаж, на котором жил Глеб Максимович.

Предводитель любил бывать у него. В советские времена полномочные послы пользовались льготами, вредными для советского человека, тащили из-за границы буржуазные предметы роскоши, благо посольский груз на таможнях не открывали, и загнивание общества началось, пожалуй, с них. Например, у барона Галена дома от бесполезного барахла было не развернуться, даже в коридоре стояли французский электрический камин и два английских кресла-качалки, возможно, являя сокровенный мебельный идеал хозяина, который занимался в капиталистических странах организацией коммунистических движений, дабы разложить загнивающее общество изнутри.