Из нижней части усадьбы, в огороженном каменной стеной саду с прудом, где было найдено тело Чарлза Эмери, я спустился по четырем каменным ступенькам на прямоугольную лужайку и оказался в месте, настолько надежно защищенном от солнца, что даже в ясное утро тут все тонуло в густой тени. Стены были сплошь увиты плющом, и создавалось странное впечатление, будто находишься в тюремной камере без потолка.
Пруд был довольно большим. Хотя от многих я слышал, что в нем есть золотые рыбки, я не видел здесь никаких признаков жизни, да и вообще трудно было представить, что в заросшей ряской воде кто-то способен выжить, – это было вполне подходящее место для обнаружения трупа. Пруд обрамляла кладка из утопленных в жидкой глинистой почве квадратных глыб, покрытых мхом. Минут двадцать, припав грудью к одной из глыб, выступавших над водой, я рассматривал ее через лупу, когда почувствовал: за мной наблюдают. Поначалу я подумал, что снова кто-то из членов семьи пришел докучать вопросами. Поскольку я и раньше настойчиво просил не отвлекать меня во время работы, то теперь решил, даже рискуя показаться грубым, притвориться, что ничего не замечаю.
Но через некоторое время услышал чьи-то шаги на дорожке неподалеку от входа в сад. К тому времени стороннему наблюдателю могло показаться противоестественным, что я так долго лежу на животе, к тому же я успел усвоить всю информацию, какую только мог получить, оставаясь в подобной позе. Более того, я не забыл, что лежу примерно на том самом месте, где было совершено убийство, и что убийца все еще на свободе. Холодок пробежал по моей спине. Я встал, отряхнул одежду и повернулся к нарушителю моего спокойствия.
Я был, разумеется, весьма удивлен, заметив Сару Хеммингз, но, уверен, ничем не выдал этого, напротив, изобразил досаду, которую она наверняка уловила, потому что первыми ее словами стали:
– О! У меня и в мыслях не было шпионить за вами! Но слишком уж соблазнительно понаблюдать за великим человеком в процессе работы.
Я пристально всматривался в ее лицо, но не заметил никаких признаков сарказма. Тем не менее, придав голосу холодность, ответил:
– Мисс Хеммингз, в высшей степени неожиданно видеть вас здесь.
– Мне сказали, вы тут. Я приехала на несколько дней погостить у подруги в Пемли – это недалеко отсюда.
Она помолчала, без сомнения, ожидая ответа. Я молчал, однако она, не выказав никаких признаков смущения, направилась ко мне.
– Мы с Эмери добрые друзья, вы не знали? – продолжила она. – Как ужасно – это убийство.
– Да, ужасно.
– Ах, значит, вы верите, что это было убийство? Я так и знала. У вас уже есть какие-то версии, мистер Бэнкс? Я пожал плечами:
– Кое-какие идеи имеются.
– Жаль, Эмери не догадались обратиться к вам за помощью еще в апреле, сразу же, когда это случилось, а позвали Келвина Хендерсона расследовать такое дело! Чего они могли ожидать? Его давно пора выбросить на свалку. Да, в такой глуши люди безнадежно отстают от жизни. В Лондоне, разумеется, любой рассказал бы им о вас.
Ее последнее замечание, признаюсь, меня немного заинтриговало, поэтому после некоторого колебания я не удержался от вопроса:
– Простите, что именно им могли рассказать обо мне?
– Ну как же, что вы самый блестящий исследовательский ум в Англии, разумеется. Да мы все говорили им это еще прошлой весной, но Эмери… им понадобилось столько времени, чтобы решиться! Конечно, лучше поздно, чем никогда, но, наверное, теперь многие улики утрачены безвозвратно.
– Порой в том, что занимаешься делом по прошествии некоторого времени, есть преимущества.
– Неужели? Как интересно! А я-то всегда считала, что важно прибыть на место преступления как можно скорее, чтобы не остыл след.
– Напротив, никогда не поздно пойти по следу.
– Не находите ли вы, что это преступление подавило здесь дух людей, причем не только домашних? Весь Шэктон словно стал загнивать. А ведь когда-то это был оживленный торговый городок и такое веселое место! Вы только взгляните на них теперь – они же почти не смотрят друг другу в глаза. Из-за этого дела все тут погрузились в пучину подозрительности. Уверяю вас, мистер Бэнкс, если вы сможете раскрыть это преступление, они будут помнить вас всю жизнь.
– Вы действительно так думаете? Это было бы забавно.
– И не сомневайтесь. Они будут вам так благодарны! Да они из поколения в поколение будут передавать рассказы о вас. Я усмехнулся:
– Похоже, вы хорошо знаете жизнь в глубинке, мисс Хеммингз. А я думал, вы всю жизнь провели в Лондоне.
– О, в Лондоне я могу оставаться лишь некоторое время, потом мне обязательно нужно его покинуть. В душе я вовсе не городская девочка, знаете ли.
– Вы меня удивляете. Мне всегда казалось, что вы очень привязаны именно к городу.
– Вы совершенно правы, мистер Бэнкс. – Нотка недовольства тем, что я загнал ее в угол, прозвучала в голосе. – Что-то действительно привлекает меня в городе. Он имеет свою… свою притягательность для меня. – В первый раз за время разговора она отвела взгляд и посмотрела на огороженный стеной сад. – Это напоминает мне… Впрочем, если честно признаться, ничего это мне не напоминает. Зачем притворяться? Пока мы разговаривали, я все время думала о другом. Я хотела попросить вас об одолжении.
– О каком именно, мисс Хеммингз?
– Из достоверных источников мне известно, что вы приглашены на ежегодный ужин фонда Мередита. Это так? После небольшой паузы я ответил:
– Да, так.
– Немалая честь – быть приглашенным на такое торжество в вашем возрасте. Я слышала, на этот раз ужин дается в честь сэра Сесила Медхэрста.
– Кажется, да. – Говорят, на нем будет присутствовать Чарлз Вулф.
– Скрипач?
Она весело рассмеялась:
– А разве он занимается чем-нибудь еще? И Томас Байрон, кажется, тоже.
Она заметно возбудилась, но вдруг снова отвернулась от меня и, чуть дрожа, окинула взглядом пруд.
– Вы сказали, – заметил я, – что просите меня об одолжении?
– Ах да, да. Я бы хотела… хотела бы вас попросить взять меня с собой в качестве спутницы. На ужин фонда Мередита.
Теперь она в упор смотрела на меня. Я немного подумал, что ответить, и спокойно произнес:
– Я бы с радостью оказал вам эту услугу, мисс Хеммингз, но, к сожалению, несколько дней назад я уже послал ответ организаторам. Боюсь, теперь поздно сообщать им, что я буду не один…
– Чушь! – сердито воскликнула она. – Ваше имя сейчас у всех на устах. Если вы желаете привести с собой кого-нибудь, все будут только рады. Мистер Бэнкс, вы ведь не откажете мне? Это будет недостойно вас. В конце концов, мы с вами давние друзья.
Именно ее последнее замечание напомнило мне истинную историю нашей «дружбы» и привело в чувство.