Тайна царского фаворита - читать онлайн книгу. Автор: Елена Хорватова cтр.№ 71

– Господин Хорватов! – кинулась к нему Аня. – Что с вами? Вы ранены? Вроде крови нет… Михаил Павлович! Очнитесь!

Салтыкову тем временем удалось выхватить у ослабевшего Кривицкого наган и оттащить от него Лелю, которая с трудом разжала судорожно сведенные зубы. Скрутив поручику руки, Валентин туго связал их ремнем.

– Эх, Борис, Борис, – горько сказал он. – Прежде я этак-то только пленных Гансов крутил, а теперь своих приходится. Совсем наш народ обезумел. Если так и дальше пойдет, через год-другой каждый начнет воевать со своими друзьями и братьями…

Но Кривицкий не отвечал – глаза его закатились, а по лицу разливалась бледность – вероятно, нервное напряжение и сильный ушиб головы привели к обмороку.

Женщины же пытались привести в чувство Михаила Павловича, тоже потерявшего сознание.

– Мишенька, очнись! – Леля, растрепанная, в испачканной и разорванной блузке, склонилась над мужем, хлопая его по щекам.

Аня разыскала среди разбросанных вокруг припасов для пикника опрокинувшуюся и наполовину вытекшую бутылку с коньяком и влила несколько капель в приоткрытый рот господина Хорватова. Он наконец вздрогнул и открыл здоровый глаз.

– Леля, ты жива! – прошептал он. – Боже, когда грохнул выстрел, я подумал, что этот мерзавец все-таки выстрелил в тебя.

– Ну уж, так просто я себя убить никогда не позволила бы! – хмыкнула Леля, поправляя выбившуюся из прически прядь волос. – Правда, пришлось кусаться, а я этого так не люблю! Неэлегантное занятие, совсем неподходящее для дамы, получившей приличное воспитание. Хотя, что и говорить, обстоятельства извиняют! Но во рту теперь такая гадость… Хорошо хоть, что я не откусила от мерзавца ни кусочка, можно было бы и отравиться! Анюта, там не осталось глоточка коньячку? Дай-ка я прополощу рот. Ой, что-то пикник мне сегодня не в радость, господа!

– Желательно бы еще понять, что ты имела в виду, когда написала, будто здешний покой отлично сказывается на нервной системе, – проворчал Михаил, вставая на ноги. – Что именно в этих местах принято называть покоем?

Слава богу, мой отдых в деревне подошел к концу (к счастью, все когда-нибудь кончается!), и я могла смело отправиться домой, увозя яркие впечатления обо всем пережитом и необыкновенной красоты сапфировый гарнитур екатерининских времен, который Аня чуть ли не насильно заставила меня принять в подарок.

Теперь, когда эмоции немного улеглись, я поняла, что мне довелось поучаствовать в одной из самых захватывающих авантюр, с которой я когда-либо сталкивалась. Все атрибуты приключенческого романа были налицо – потерянные и вновь обретенные сокровища, любовные истории, старинные тайны, родовое гнездо, полное очарования ушедших времен, благородные рыцари, коварные злодеи и прекрасные дамы. Да, я всерьез рисковала жизнью, очень уставала, недосыпала и много волновалась, но ведь настоящих приключений без этого не бывает! А без них жизнь кажется такой унылой, даже если спать сутки напролет, ничем не рисковать и ни о чем не тревожиться.

Аня и Валентин уезжали из Привольного вместе с нами. В их ближайших планах было скромное венчание и совместное возвращение на фронт. Анюта своего добилась – при всей мягкости она порой умела быть непреклонной.

Я укладывала вещи в своей комнате, когда ко мне пришла Аня, просто-таки излучавшая обаяние (она за последнее время необыкновенно похорошела), но одетая, как обычно, в мрачное траурное платье.

– Анюта, ты так и поедешь в Москву? – удивилась я.

Для невесты, в роли которой Аня снова оказалась, глубокий траур был совершенно неподходящим нарядом. Тем более Анюта отдала долг памяти покойному мужу, отомстив его убийце, и теперь была вправе открыть новую страницу в книге своей судьбы, не оглядываясь больше назад.

– А у меня, кроме траурных платьев, ничего нет, – объяснила Аня, теребя черную оборку на рукаве. – При переезде в Привольное мне казалось, что теперь я обречена вечно ходить в трауре. Я не ждала никаких перемен в своей судьбе и другими нарядами не запаслась.

– Ну что ж, тем приятнее эти перемены, – философски заметила я. – Давай для начала подберем тебе что-нибудь из моих вещей, а в Москве, как и собирались, сходим к лучшим модисткам и закажем для тебя новый гардероб.

– Леля, я ведь скоро пойду в действующую армию сестрой милосердия. Зачем мне новый гардероб на фронте? – возразила Аня. – Кроме форменной сестринской косынки и халата мне мало что будет нужно.

Но все же идея примерить какие-нибудь наряды, как мне показалось, пришлась ей по душе.

Перебрав несколько вещей, Аня выбрала деловой костюм серого цвета, из тех, что во французских журналах называются «tailleur gris clair» – модель с точки зрения хорошего вкуса безупречная, но слишком уж строгая.

Мне узкий приталенный костюмчик стал слегка тесноват (сказались-таки здешние блинчики!), а на Анне он сидел безупречно. Я с удовольствием подарила его Анюте и добавила:

– Знаешь, к такому наряду необходимы пикантные аксессуары, чтобы сделать его по-настоящему изысканным. Примерь эту шляпу… Моя модистка назвала ее «soupir cTautomnes» – «осенние шорохи».

– Поэтичное название для шляпки! Впрочем, вполне отвечает замыслу.

Аня надела шляпу и покрутилась у зеркала.

– Боже, как тебе идет! – Я была не в силах скрыть свой восторг. – Вы с этой шляпой просто созданы друг для друга. Никогда прежде не встречала столь полной гармонии! Как жаль, что скоро ты поменяешь ее на сестринскую косынку из простого полотна…

– Ах, Леля, это же не навечно! Вот кончится война, и все изменится. Я думаю, после того как мы все настрадались, послевоеннная жизнь покажется нам особенно яркой и праздничной – люди научатся ценить каждое мгновенье! Ты знаешь, у меня столько всяких планов… Раз уж мне досталось наследство деда и можно больше не думать о деньгах, я мечтаю превратить жизнь в настоящий праздник. Только бы война поскорее кончилась!

Аня помолчала и осторожно спросила:

– А как ты думаешь, этот Кривицкий и вправду внук моего деда?

Со своей стороны я уже успела обдумать этот вопрос, и Аня не застала меня врасплох.

– Я бы не стала верить ему на слово. Кривицкий не похож на человека, который всегда говорит правду. Возможно, его отец просто купил у твоего дом, обычная сделка. А Кривицкий придумал историю тайного родства после того, как ему в руки попали документы твоего деда, чтобы как-то мотивировать свои права на сокровище. Валентин говорил, что у поручика всегда была репутация странная даже для окопного офицера. Такие люди, как он, – трусы и лжецы, а на фронте этого не скроешь. Он старался не идти на риск, по возможности увиливать от опасности, прятаться за чужими спинами, короче, как говорят англичане, вел «подлую игру».

– Но он ведь пошел на убийство Алексея! – воскликнула Аня и от волнения закусила губу.