Утоли моя печали - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 13

В СССР надежно решили эту задачу незадолго до крушения империи. Поистине гениальные советские ученые – нет, мыслители! – застраховали и обезопасили Центр управления на многие лета. И как только переиграли вероятного противника, как только раскрыли и взяли под постоянный контроль его систему УВ, так в стране началась перестройка.

А начиналось все с того момента, когда в специальной лаборатории при Центре появился морской офицер и бывший хранитель «ядерного чемоданчика» Губский, получивший здесь кодовое имя Слухач. Его поместили в жилой бокс, по размерам и обстановке напоминающий кубрик на подлодке, и выставили индивидуальную охрану, хотя он не делал попыток побега, вел себя тихо, ничего не просил, не требовал, не делал заявлений, при этом будучи признанным медицинской комиссией невменяемым. В Центре опасались его только по одной причине – не верили в заключение комиссии и, напротив, были убеждены в полной вменяемости Слухача, как, впрочем, и в том, что он имеет Небесного Покровителя.

Хотя была еще причина: за то, что Губский прошел все проверки и попал на должность офицера спецсвязи, слетело множество голов во многих подразделениях спецслужб, министерствах и комитетах. Тогда еще была полная видимость государства, высокие чины боялись торговать секретами, и информация подобного рода не вылетела за пределы кремлевских стен.

В психушке Губского мучили недолго, замысел надежной системы УВ бродил в умах, и представители Центра часто наведывались в это печальное заведение в поисках оригинально мыслящих людей. Кроме ежедневных допросов были две-три специальные медицинские процедуры, расслабляющие волю, и то пока нежные, щадящие. Занимался им следователь спецпрокуратуры Сергей Бурцев, человек, несмотря на молодость, рассудительный и уравновешенный, однако невероятно въедливый, когда дело касалось тонких и необязательных деталей. Прежде всего следователя интересовал вопрос – каким образом Губскому стали известны шифры, коды и пароли спецсвязи, узнать которые он не мог ни при каких обстоятельствах? Разве что Генсек выболтал, что совершенно исключалось. Но Губский их знал, и этот потрясающий факт нельзя было списать на сумасшествие.

После того как бывшему подводнику расслабили волю, он сначала поведал о жене Генсека, пытаясь таким способом отвести внимание от союза с Небесной Покровительницей. Бурцев вроде бы поверил в это откровение, но после тщательной проверки оказалось, что у первой леди государства есть железное алиби: в это время она находилась в зарубежной поездке. Правда, собиралась и уезжала в одно государство, но оказалась во втором, что, впрочем, к делу не относилось. Следователь не пытал и не жег железом, а тихой сапой сначала выудил информацию, напичкав палату Губского аппаратурой, затем добился признаний, услышав историю от начала, когда ему впервые послышался голос, и до конца.

И, на удивление, сразу же поверил в нее. Тогда-то и приступили к работе мыслители Центра, все поголовно носящие неофициальное и слегка уничижительное прозвище – Широколобые. А чтобы Слухач не комплексовал по поводу предательства союза с Покровительницей, они использовали способ, придуманный еще следователем, – записывать беседы с небесными силами на пленку, будучи в полном одиночестве. Таким образом как бы исключался момент измены. У Слухача ненавязчиво получили согласие задавать побольше вопросов Покровительнице, убедили, что это нормально, а иначе какой же это союз?

Первые результаты ошеломили самых невозмутимых. Вместе с аудиозаписью параллельно шла постоянная видеосъемка, отмечающая каждый шаг бывшего подводника. Во время «бесед» он преображался, так что не было никаких сомнений, что он в этот миг разговаривает не сам с собой, а с неведомой небесной силой. И полученную информацию можно было смело отнести к явлениям потусторонним, так что к Центру и Слухачу сразу же присоседилась разведка. Умело составленные и управляемые диалоги морского офицера с Покровительницей за пару месяцев позволили раскрыть системы не только Центров УВ ядерных держав и военных блоков, но и многие их замыслы на будущее, так что информацию мгновенно понесли по всевозможным ведомствам и спецслужбам, якобы для проверки и последующей реализации.

Слухача следовало бы беречь как зеницу ока, пылинки с него сдувать, а суть его бесед хранить, как «ядерный чемоданчик», однако следом за разведкой к посреднику между небом и землей потянулись сначала чиновники МИДа, затем МВД – выявлять, кто же совершил то или иное громкое преступление, – а затем и вовсе все, кому не лень. Вплоть до жены Генсека, которая самолично явилась к нему, чтобы, как у вокзальной гадалки, спросить о своей судьбе.

Центром управления УВ лет двадцать кряду руководил генерал-ракетчик, много раз в целях конспирации менявший фамилию, и когда к Слухачу пиявками присосались желающие узнать прошлое и будущее, старик возмутился и тут же был отправлен в отставку, опять с новым паспортом на имя Дмитрия Ивановича Непотягова и новым местом жительства.

Тогда и пришел на его место совершенно гражданский человек Гелий Карогод, тридцатитрехлетний электронщик из Института космоса. Чем он там занимался конкретно, никто в Центре толком не знал, да и знать не хотел – жалели старика генерала, – но в первый же день ощутили на себе его жесткую руку и новую метлу, отчего начальник сразу же получил прозвище Железный Гелий.

И пожалуй, многих бы тогда вымел этот космический пришелец, не случись события, потрясшего весь Центр: этой же ночью при необъяснимых обстоятельствах из своего запертого бокса исчез Слухач. Никаких следов проникновения, взлома – охрана клялась и божилась, – сигнализация не срабатывала, пишущие видеокамеры показывали пустой коридор, ведущий к двери бывшего подводника, а те, что были установлены в боксе, в последний раз сняли спину в тельняшке и руку с часами, свисающую с кровати, после чего дежурный выключил свет: сеанса связи с Покровительницей по расписанию не ожидалось, у Слухача был день отдыха.

Уйти из секретного подземного бункера было все равно, что уйти из подводной лодки…

А было полное ощущение, что пленник просто куда-то отлучился на секунду, не захватив с собой даже верхней одежды.

Шум поднялся невероятный, и хотя говорили о проблемах Центра в специальных кабинетах большие чины, причем чаще всего вполголоса, Гелия в первые дни чуть не оглушило от начальнического рева:

– Немедленно разыскать!

– Служебное расследование!..

– Ты понимаешь, чем это пахнет?! А если Слухач попал в руки противника?!

– А если он сдаст все принципы действия системы Удара возмездия?!.

– А если?!. А если?!.

Карогод и подозревать не мог, сколько над ним неведомых начальников самых разных рангов и сколько служб, кровно заинтересованных в бывшем хранителе «ядерной кнопки». Была полная уверенность, что с работы снимут обязательно, с работы, к которой он толком и приступить не мог, а лишь изучал объект, страдая от легкой одышки.

Новый начальник Центра сразу же заподозрил Непотягова: вывести морского офицера мог только он, предварительно сговорившись с сотрудниками и охраной. Карогода готовили к новой должности давно, тайно от старого начальника Центра посвятили во все тонкости работы с Губским, и Гелий почти уже верил в его уникальные провидческие способности. Однако поверить, что имеющий связи с небесными силами и вполне земную плоть человек в состоянии испариться из запертого бокса, он не мог и в общем-то не имел права. Поэтому поднятые по тревоге спецслужбы начали доскональную проверку прежде для них закрытого бункера, допрос сотрудников и охраны, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку и копнуть под старика генерала. К ним мгновенно присоединилась разведка, считая себя полноправной совладелицей гения Слухача, и общими силами они несколько дней подряд шерстили Центр, засовывая нос куда не следует