Любовник леди Чаттерли - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Герберт Лоуренс cтр.№ 98

А тогда то, что семья становится необходимейшим институтом жизни. Старая Церковь очень хорошо понимала непреходящие нужды человека, умела отличать их от повседневных нужд. И она установила институт нерасторжимого брака, чтобы человек мог осуществить потенциальные возможности души здесь, на земле, а не на небесах.

Старая Церковь знала, что земная жизнь человека должна быть прожита как осуществление. Самый ритм-жизни человеческой соблюдался Церковью изо дня в день, из года в год, от эпохи к эпохе. На юге Европы мы ощущаем это, слушая звон колоколов на заре, в полдень, на закате, сверяя часы по мессам и молитвам. Это ритм дневного движения солнца. Мы ощущаем небесные ритмы во время карнавалов, процессий, в праздники Рождества, Трех Волхвов, Пасхи, Пятидесятницы, Всех Святых, в День поминовения. Таков ежегодный круговорот, смена времен года, движение солнца от равноденствия к солнцестоянию. Печаль поста, ликование на Пасху, восхищение чудом Пятидесятницы, огни Ивана Купалы, свечи на могилах в День поминовения, зажжение свечей на рождественской елке — всему этому соответствуют внутренние, эмоциональные ритмы мужчины и женщины, сопряжением которых и достигается совершенная гармония.

Августин говорил, что Бог каждый день творит мир заново, для живой, чувствующей души это — истина. Каждая заря проливает свет на совершенно новую землю. Каждая Пасха славит совершенно новый мир, раскрывающийся в совершенно новых соцветиях. Точно так же обновляются душа мужчины и душа женщины, благодарно ощущая бесконечную радость и новизну жизни. Так что мужчина и женщина каждый день и час заново открываются друг другу, следуя брачному ритму, который в свою очередь повторяет ритмический рисунок годового коловорота. Секс поддерживает равновесие мужского и женского начал в космосе: притяжение, отталкивание, переходное время безразличия, новая тяга, новое отдаление, всегда по-иному, всегда внове. Долгий покой Великого поста, когда кровь медленно течет по жилам, восторг пасхального поцелуя, весеннее пробуждение плоти, горячие ласки лета, медленное затухание, протест, печаль, серый мрак осени, а следом — острое вожделенное томление долгих зимних ночей. Сею: проходит красной нитью сквозь циклические ритмы года, диктуемые движением солнца. Для человека трагичен отрыв от природных ритмов, ему нельзя рвать связь с землей и солнцем, космосом. Человек сегодня любит эгоистической, однодневной любовью. Бедная, увечная любовь, оторванная от восходов и закатов, не знающая мистической связи с равноденствием и солнцестоянием. Вот в чем наша беда. Человек подсечен под самый корень, потому что оторван от земли, солнца, звезд, И любовь стала для него циркачкой, насмешницей, ведь мы сорвали этот бедный цветок с древа жизни, поставили в вазу в своем цивилизованном доме и думаем, что он никогда не завянет.

Супружество — ключ к человеческой жизни, его нельзя отделить от вращения солнца, земного тяготения, от блуждающих планет и великолепия неподвижных звезд. Разве на заре мужчина тот же, что на закате? А женщина? И разве гармония и противоречие этих вариаций не составляют музыку жизни? И разве не относится это ко всему течению жизни? Мужчина в тридцать лет совсем не то, что в сорок, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят. Так же меняется и женщина, идущая рядом. Но разве эти параллельные перемены не согласуются между собой? Разве не существует какой-то особой гармонии между мужчиной и женщиной в каждый период жизни? Молодые годы, рождение детей, расцвет, взрослые дети, женский критический возраст, болезненный, но несущий возрождение, период угасания страсти, радость тихой привязанности, неясное дыхание приближающейся смерти, смутный страх разлуки, которая, в сущности, не есть разлука, — разве во всем этом не ощущаешь невидимую, неведомую гармонию, лад, завершение, точно жизнь — это беззвучная симфония, ритмично развивающаяся от одной части к другой, такая разная на всем протяжении и все-таки цельная, рожденная беззвучным пением двух изначально обособленных жизней мужчины и женщины.

Таков брачный союз, его таинство, которое осуществляется здесь, на земле. Какое нам дело до того, что будет на небе. Брак должен осуществиться здесь, на земле. Или нигде. Великие святые, и даже Христос, жили и живут для того, чтобы внести в это таинство новое наполнение и новую красоту.

Но — и это «но» пронзает наши сердца, как пулей, — истинным может быть только брачный союз, постоянная основа которого — фаллос, если брак связан с землей и солнцем, планетами и звездами, дневными, месячными ритмами, сезонной, годовой и вековой цикличностью. Если он основан на созвучии крови. Ведь кровь — субстанция души, самых глубин подсознания. Кровь дает жизнь, мы движемся, дышим, живем работой сердца, печени. В крови знание, чувствование, бытие неслиянны и нераздельны. Никакой Змей и никакое яблоко не смогут разрушить это единство. Истинный брак держится на союзе крови. Фаллос — это столбик крови. И он наполняет собой долину крови женщины. Великий поток мужской крови устремляется к самым истокам великого потока женской крови — не вторгаясь, однако в его пределы. Это сильнейший из всех союзов — и это ведомо всем религиям мира. Это одна из величайших тайн, даже, пожалуй, величайшая, как явствует из всех инициации, утверждающих верховенство брачного таинства.

Два потока крови, две извечных реки, мужчина и женщина, и связующее их звено — Фаллос, нерасторжимо замыкающий два потока в одно кольцо. И это единство, осуществляемое на протяжении жизни двумя разобщенностями, есть величайшее достижение времени и вечности. Им рождается все прекрасное на земле, создаваемое человеком, им рождаются дети.

Мужчина умирает, женщина умирает, разлученные души возвращаются к Творцу. Так ли это? Кто знает? Мы знаем одно — единство кроветока мужчины и женщины в браке завершает Вселенную, течение звезд и движение солнца — и в этом космическая задача человечества.

Но всему этому есть и свой антимир. Это — современный фальшивый брак, а нынче почти все браки — фальшивые. Современные мужчины и женщины — сплошь личности, и в брак вступают именно личности, которые обнаружили, что у них общие вкусы на мебель, книги, развлечения или спорт, их восхищает в партнере ум, им интересно говорить друг с другом, словом, один от другого в восторге. Это сходство умов и вкусов — прекрасная основа для дружбы между мужчиной и женщиной, но оно губительно для брака. Ведь брак это и есть сексуальная активность, а сексуальная активность есть, была и будет в каком-то смысле враждебна интеллектуальной, личностной близости мужчины и женщины. Почти аксиома, что брак между двумя личностями рано или поздно приводит к взаимной, на первый взгляд необъяснимой, ненависти. Стыдясь, они пытаются ее прятать, но она все равно прорывается, причиняя боль всем, а особенно «любящей чете». Сильно чувствующие люди доходят в ненависти до исступления.

Истинная причина этого заключается в том, что родство вкусов, склонностей, умственных и духовных интересов, увы, очень редко совместимо с взаимным сексуальным согласием двух кроветоков… Таково одно из свойств человеческой психики.

Если Англии и суждено возродиться, это будет скорее «фаллическое», а не сексуальное возрождение. Поскольку «фаллос» — единственный великий символ божественной витальности человека, унаследованный от древних. Вот тогда возродится и брак, истинный, фаллический брак, следующий циклическим ритмам космоса. Мы живем сейчас среди несчастных, слепых, разобщенных людей, чье главное развлечение — политика и гражданские праздники. Человечество должно вернуться на круги своя, вновь обрести нерасторжимую семью и единение с космосом. Это означает возврат к древним устоям. Их придется создавать заново. А это труднее, чем проповедовать Благую весть спасения. Оглянитесь вокруг. Человечество не только не спасено, оно почти на краю гибели, полного уничтожения. И мы должны вернуться назад, в ту эпоху, которая была задолго до Платона, зарождения идеализма и христианской идеи страдания. Иначе нам не подняться на ноги. Евангелие спасения, отречение от плоти усилило трагическое восприятие жизни. Спасение и трагедия — в сущности одно и то же, и теперь им пора покинуть историческую сцену.