Стоящий у Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 20

Всё намного осложнялось. Следовало придумать экран для «шпиона», чтобы в самых необходимых случаях лишать его голоса. Может же Русинов на какое-то время пропадать в эфире, уходить из зоны радиовидимости! К тому же, благодаря этой штуке можно устроить забавную игру со Службой: надолго оставлять её на одном месте, а самому ходить куда вздумается, внезапно отключаться и появляться вновь уже в другом направлении, отводить глаза неожиданными возвращениями в Ныроб. Правда, это потребует времени, но собьёт с толку фирму Савельева. А в том, что Служба работает на него, сомнений не оставалось.

Савельев был в общем-то неплохой парень и толковый специалист. Одно время Русинов даже хотел перетащить его в свою лабораторию, и если бы не начавшееся сокращение, теперешний владыка Северного Урала успел бы поработать по проекту «Валькирия». Его уволили из Института при ликвидации вместе со всеми, и выходное пособие выплатили, и работу подыскали хорошую, ибо до пенсии ему было ещё, как медному котелку. А вот поди же ты! При воскресении «птицы Феникс» воскрес именно он, а не кто другой. И сразу «Валькирию» рассекретили, по сути, создав одноимённую фирму. От кого теперь скрывать? Но зато вот организовали тотальную слежку за всеми приезжающими на Северный Урал, а значит, и на Приполярный. Конечно, проскочить мимо Службы можно при въезде, да ведь «пожарники» рыщут по горам — пожароопасный период! Поймают — последние штаны снимут. Придраться можно элементарно: заповедник, нарушение правил, оскорбление при исполнении служебных обязанностей.

Где-то в Чердыне, а может и поближе, перед приёмником сейчас сидел оператор и отмечал, что «объект» находится на берегу Колвы с такими-то координатами. А завтра к радиомаяку присобачат видеоглаз и станут не только слышать, но и подсматривать… Заткнуть «рот» радиомаяку можно было лишь свинцом! Однако, чтобы изготовить экран, всех припасённых грузил рыболовных снастей не хватило бы. Не переплавлять же аккумулятор! Тем более что гаишник сказал про их дороговизну. Поехал бы сейчас тот весёленький шофёр на лесовозе. Налить ему стакан, наверняка мается с похмелья, — и свинцу бы было на гробницу фараона…

Русинов свернул опыты, запустил двигатель и отправился искать пасеку. Может, кроме медовухи и прекрасного места и свинец найдётся, а может, туда заскочит и шофёр лесовоза, чтобы не трещала голова. Он отыскал поворот и потянул в гору по старой, захламлённой сучьями и брёвнами дороге. Похоже, здесь давно уже не возили лес, и просёлок постепенно зарастал. На радиолокаторе у «пожарника» сигнал начал перемещаться, и в конце пути умная автоматика отобьёт координаты. Глянув на карту, «пожарник» сбросит напряжение и потянется: медовуха нравилась и Службе…

Пасека оказалась не близко — в сорока километрах от реки, и место здесь действительно было прекрасное. Если бы не старые лесосеки, не рваная гусеницами земля и горы гниющих сучьев, сравнить эти ландшафты можно было лишь со знаменитыми швейцарскими. На взгорке, среди зарослей малинника, высилась большая, с рубленым двором изба, и возле на ухоженной площадке за высокой изгородью пасека — ульев на сто. В воздухе реяли пчёлы, остро пахло свежескошенной травой и нектаром. Хотелось лечь на землю и лежать, раскинув руки, испытывая благодатный покой, как в детстве…

Русинов неожиданно вспомнил, что здесь, возможно, начинается площадь «перекрёстка»! Озабоченный неукротимым радиомаяком, он как-то выпустил из виду, что движется в нужном работе направлении. И пасека здесь поставлена не зря! Пчёлы и пчеловоды каким-то образом разбирались в магнитных линиях Земли, угадывали, на какое место из открытого космоса струится благодать и безмятежный покой. Это было замечено Русиновым ещё в Московской области, когда они испытывали прибор с кристаллом КХ-45, и требовало специального изучения.

Пасечника звали Пётр Григорьевич Солдатов. Его нельзя было назвать стариком — смешливые и чуть шальные глаза смотрели молодо, с каким-то постоянным азартом, и зрачок левого отчего-то был сильно увеличен, почти до размеров зеницы. Седоватая курчавая борода и такие же волосы делали его похожим на доброго, весёлого сказочника. От одинокого житья на благословенной горе Пётр Григорьевич, видимо, и скучал, и испытывал наслаждение одновременно. Он жаловался на тоску и воспевал всё вокруг; он тут же признался, что невероятно ленив от природы, однако ни секунды не сидел без дела. Едва Русинов заикнулся о свинце — мол, на рыбалку приехал, а грузила забыл дома, в Москве, — не гайки же привязывать! — пчеловод нырнул в темень огромного двора с поветью и вынес ему увесистый ком свинца — изоляцию от толстого кабеля, скрученного в рулон.

— А на-ка вот! Рыбак-рыбачок, мочёный бычок! Может, и кадку под улов дать? — засмеялся, сразу располагая к себе.

Русинов размотал мягкий свинцовый рулон и обрадовался: прибор можно завернуть слоя в четыре-пять!

— Где остановился-то, мытарь? Поди, на Колве?

— Да пока нигде, — признался Русинов.

— На Колву не ходи, там в эту пору не клюёт! — заявил Пётр Григорьевич. — Вот на моей речонке — да! Скажу тебе по секрету — без рыбы не живу круглый год. Не смотри, что маленькая, внизу омут есть, хариуса хоть ведром черпай!

Это было приглашение в гости, и Русинов им тут же воспользовался. Обрадованный пчеловод — есть же ещё люди, которые радуются чужим людям! — тут же побежал топить баню. Баня стояла на речонке, в отдалении, и Русинов сначала измерил силу магнитного поля — «орех» спокойно парил в воздухе. Когда лозоходцы в Институте впервые заклеили кристалл в скорлупу и отпустили его однажды без привязи в разряженном магнитном пространстве, то едва потом поймали. Это парение было обманчивым. Лишившись нитки и получив свободу, «орех» начинал перемещаться в пространстве, будто влекомый сквозняком, и на коротком отрезке мог набрать приличную скорость. Этот кристалл был Авегой в тридесять.

Так было сделано открытие, тоже никем не зафиксированное, — закономерности движения в пространстве шаровой молнии.

Русинов с оглядкой на баню привязал «орех» к изгороди, обмотал радиомаяк свинцовой пластиной, запечатал, замял торцы и поднёс к кристаллу. Сигнал ещё проходил, но настолько слабый, что почти не возмущал чуткий «орех». Если бы ещё немного свинца, и можно укротить «стукача» вообще. Русинов удовлетворённо спрятал кристалл в кулак, чтобы не вихлялся в воздухе, и повернулся к машине…

Пётр Григорьевич стоял метрах в пятнадцати и с любопытством наблюдал. Увлечённый экспериментом, Русинов и не заметил, когда тут появился весёлый хозяин пасеки.

— Ну что, как баня? — чтобы скрыть чувства, спросил Русинов.

— А через часик и натопится! — сообщил Пётр Григорьевич, скрывая любопытство. — Летом-то быстро!

Русинов постарался незаметно убрать кристалл во внутренний карман куртки с замком-«молнией» и, не пряча радиомаяк, «забинтованный» свинцом, подошёл к машине. Исчезать сейчас в эфире не имело смысла, и поэтому требовалось снять свинцовый экран. Пчеловод же не уходил — напротив, тянулся к гостю с разговорами.

— Надо бы перед баней перекусить, — проговорил Русинов. — На голодный желудок в парную нельзя.