Война в небесах - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Зинделл cтр.№ 85

— Научил на свою голову. Нельзя позволять таким, как Хануман, причинять вред другим. Это неправильно.

— Да. Неправильно,

— Так у тебя есть план, хо-хо? Ты хочешь противопоставить ему сатьяграху, и этот резчик — часть твоего плана?

— Да.

— Так, все так. — Старый Отец помолчал, глядя в ярко-синие глаза Данло под маской. — Только надо быть осторожным, очень осторожным. Ты изменился с нашей последней встречи. Твоя душа сильно выросла, и ты не можешь даже представить себе, какой мощью владеешь.

Старый фраваши поклонился, покряхтывая от боли в суставах, и улыбнулся своей лучистой улыбкой.

— Душа твоя сильна, это правда, но темные времена способны погасить даже самые яркие звезды. Обещай мне не терять надежды, что бы с тобой ни случилось.

— Хорошо, почтенный. Обещаю, — улыбнулся в ответ Данло.

— Обещай никогда не сдаваться.

Данло молча поклонился Старому Отцу, и его дикие синие глаза сказали без слов: “Обещаю”.

— Охо-хо, до свидания, Данло ви Соли Рингесс. Я тоже даю тебе обещание: мы с тобой свидимся в лучшие времена, когда наши души обретут свободу.

И Старый Отец удалился, оставив Данло дивиться тому, как вовремя этот загадочный фраваши всегда появляется в его жизни — именно тогда, когда Данло больше всего в нем нуждается.

Николас Дару Эде был человек, рожденным стать Богом. Его чело полно света. Его божественный лик сияет ярче, чем солнце. Его человеческая улыбка напоминала свет, зажженный в темной комнате; Его божественная улыбка подобна свечению миллиарда звезд. Когда с его человеческих уст, столь полных жизни, слетал смех, сладостное дуновение касалось сердец тех, кто любил его; когда смех слетает с Его божественных уст, самые небеса колышутся от радости. Его человеческие глаза были черными и яркими, как ониксы; божественные Его очи черны, глубоки и бесконечны, как пространство и время.

“Рождество Бога Эде”, 142-й Алгоритм

В тот же день Данло объехал Зимний каток по Серпантину, проделав около полумили на юг, а затем свернул в тихий квартал чуть выше Ашторетника. Серпантин служил и северной, и западной границей Ашторетника, зажатого между этой змееобразной улицей и утесами Южного Берега. Из всех районов города это был самый большой, самый аккуратный и самый ухоженный.

Оказалось, что и проникнуть туда труднее всего. Весь район, вопреки слухам, не был закрыт для посторонних, но с некоторыми улицами дело обстояло именно так. В этих широких, прямых, обсаженных деревьями кварталах селились прихожане всевозможных кибернетических церквей: Архитекторы Бесконечной Жизни и Вселенской Церкви Эде, Союза Фосторских Сепаратистов и, разумеется, Кибернетической Реформированной Церкви. Почти все они состояли в оппозиции Хануману ли Тошу и его новой религии. Действуя вместе, они могли бы стать мощной армией сопротивления, но кибернетические церкви способны объединиться не более, чем гнездовья скутари. Единственное, в чем они сходились, — это не подпускать ни одного рингиста к своим мирным жилищам, да и эта идея относилась скорее к области чувств, чем к четко выполняемым планам. Архитекторы наподобие Отцов Эде патрулировали свои участки не менее бдительно, чем снежные тигры свою территорию, в то время как более терпимые Кибернетические Пилигримы Мультиплекса, живущие близ Длинной глиссады, не видели необходимости в охране своих улиц.

Данло не повезло: свернув с Серпантина на ледянку, ведущую в середину квартала, он наткнулся на группу наиболее непримиримых. Пятеро Вселенских Архитекторов перегородили улицу санями и заняли позицию за своей баррикадой, шаркая от холода коньками по льду. На них, как и на Данло, были белые шегшеевые шубы — только поновее, лучшего качества и без винных пятен. К поношенным мехам Данло и его черной маске они отнеслись подозрительно. Один из них, упитанный, с красным от мороза лицом, подкатил к пришельцу и сказал:

— Не думаю, что видел вас раньше. Как ваше имя?

Данло оглядел улицу — ее внушительные особняки, деревья йау и заснеженные лужайки. Если эти люди живут здесь, они должны быть богаты, как, впрочем, и большинство обитателей Ашторетника.

— Я не бывал на этой улице много лет, — сказал он, стараясь обойти прямой вопрос Архитектора. — Просто прохожу мимо.

— Вы здесь не пройдете, пока не назоветесь и не снимете маску.

Архитектор держал в опущенной руке самодельный лазер.

Вооружение остальных было весьма разнообразным: игольный пистолет, нечто вроде церемониального меча, а у двоих — дубинки из осколочника.

— Невернес — свободный город, правда? — сказал Данло. — И проход по его улицам всегда был свободным.

— Это было до войны. Если хотите свободы, можете вернуться на улицу Контрабандистов или откуда вы там еще пришли.

— Я ищу одного человека — он живет на Дворцовой.

— На Дворцовой? — Архитектор смерил Данло подозрительным взглядом. — Зачем он вам?

— Этого я не могу сказать.

— Почему не можете?

Все пятеро подступили поближе к Данло, излучая недоверие и страх.

— Я не могу сказать почему. И это мое личное дело.

— Свой секрет можешь оставить при себе, — сказал человек с лазером, — но с улицы проваливай.

— Разве Дворцовая улица принадлежит вам?

— До Дворцовой нам дела нет, но мы поклялись не допускать чужаков на наши улицы.

— На какие, например?

— Например, вот на эту — и еще на три в сторону Серпантина, где он загибается к Южному Берегу. Все до одной мы охранять не можем.

— Но их, наверно, охраняют другие?

— Кто как. Не знаю.

— Понятно.

— Вот и ступай себе прочь. Мы не хотим применять силу.

Данло еще раз окинул их взглядом. К насилию они были способны не больше, чем котята, разбалованные богатой хозяйкой. Но у них имелось оружие, а для человека перейти к насильственным действиям — что спичку зажечь.

— Всего вам хорошего, — с поклоном молвил им Данло и вернулся на Серпантин. Следуя по этой магистрали на юго-запад, он еще четырежды пытался проникнуть в Ашторетник, но повсюду встречал такой же отпор. Решив не сдаваться, он проехал по Серпантину до самого конца, где тот вливается в Длинную глиссаду над самым Южным Берегом. Сделав крюк на восток по этой большой зеленой улице, он попробовал войти в квартал через его мягкое брюхо.

Там, в одном из самых убогих районов, он наконец отыскал лазейку. Богато одетые Архитекторы хотя и качали головами при виде его, но вопросов не задавали. Выяснилось, что Дворцовая улица находится совсем близко от Южного Берега. Здесь росли большие деревья йау, усыпанные красными ягодами. Каменные дома стояли далеко от улицы, отделенные от нее лужайками, каменными стенами и стальными оградами. Улица, протянувшаяся всего на пять кварталов, выглядела странно опустевшей. Ни движения, ни звуков — только поземка метет да гагары кричат на деревьях. Данло поразился красоте здешних красок: рубиново-красный лед, белый снег, белые гранитные дома, зеленые башни елей и над всем этим — синее небо. Его изумляло, что никто не выходит на улицу, чтобы насладиться этой красотой. Но в богатых кварталах всегда так. Богатые прячутся в домах от холода этого мира, как моллюски в своих раковинах.