Война в небесах - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Зинделл cтр.№ 136

— Почему “сделать”, Данло? Мы все и без того роботы, не прошедшие еще очищение огнем.

— Ошибаешься. Я не робот. Я руководствуюсь собственной волей и никогда не подчинюсь твоим шайда-мечтам.

— А ты подумал, что будет с Тамарой, когда эккана раскаленным железом обожжет ее нервы? И что будет с тобой при виде ее мучений?

— Нет, нет, — зажмурившись, пробормотал Данло. — Нет, нет, нет, нет.

— Я хочу дать тебе противоядие, чтобы ты снова мог двигаться. Есть другие способы управлять человеком, получше парализующих средств.

— Нет, — повторил Данло, взглянув на Ханумана. — Я не стану произносить твои слова, как свои собственные.

— Слова… — Хануман подошел к подставке из осколочника и взял в руки один из своих экспонатов — блестящую хромовую штуковину с электронными глазами, величиной с человеческую голову. Аппарат он повернул к Данло, подставив один из семи выпуклых стеклянных глаз под огни радужных шаров. — Твои слова записаны вот здесь — все, что ты говорил в этой комнате. Другие приборы записали твое изображение, когда ты держал речь перед божками. Ты знаешь, что есть простые цефические программы, которые разложат твои слова на фонемы и составят из них любые другие на языке Цивилизованных Миров. Точно так же можно раздробить и реконструировать твое изображение. Мэллори Рингесс будет стоять перед человеческими массами и произносить мои слова с подлинно божественным пылом. Если не собственной персоной, то как сконструированная мной голограмма.

Желудок Данло обожгло кислотой, как будто он съел кусок несвежей тюленины.

— Такой же техникой пользуются подпольные анималисты, правда? — спросил он. — Те, которые воруют изображения красивых мужчин и женщин и стряпают из них свои фантазии, которые продают на улице Снов.

— Твой образ я предоставлю божкам бесплатно, — улыбнулся Хануман. — В каждом мире от Сольскена до Новой Земли.

— Выходит, ты уже получил то, что тебе нужно? Запер меня в свой компьютер, как одну из своих кукол.

Данло повернул голову, и его взгляд упал на столик с крышкой из тускло-серого стекла. Если его включить, жидкие кристаллы под стеклом изобразят чудеснейшие, притягивающие взгляд фигуры, запестреют всеми цветами от ярко-красного до мандаринового, от бледно-зеленого до фиолетового. Эти узоры, представляющие собой информацию в чистом виде, будут переливаться, вибрировать и переходить в еще более сложные формы. Когда-то Хануман пользовался этим столиком, чтобы строить такие вот плотные информационные структуры; цефики определяют их как искусственную жизнь, он же называл куклами.

— Я, конечно, предпочел бы, чтобы ты сотрудничал со мной лично, — сказал Хануман. — Не как изображение, а как живой человек — вернее, как человек, ставший богом, ты выходил бы к людям и говорил с ними. Мне вовсе не улыбается вечно держать тебя взаперти в этой комнате.

Около столика, на мраморном постаменте, поблескивала темная цефическая сфера. Составленная из кристаллических нейросхем, способных создавать информационное поле почти неограниченной плотности, она когда-то вмещала в себя целые экологии искусственной жизни. Именно ее несколько лет назад Хануман называл своим Вселенским Компьютером и пользовался ею для создания кукол — столик служил только дисплеем.

Это был первый компьютер, который Хануман запрограммировал на эволюцию чисто информационной жизни.

— Не понимаю, — сказал Данло. — Как ты можешь настолько мне доверять, чтобы позволить мне выступать перед людьми?

— Я верю, что ты будешь слушаться своего сердца, следовать тому, что считаешь истиной. Я всегда в это верил.

Данло снова повернул голову, чтобы видеть Ханумана, и повторил: — Сердца?

Видя, что Данло неудобно, Хануман взял подушку в золотой наволочке и бережно подложил ему под голову.

— У меня, как и у тебя, есть мечта, — сказал он.

— Шайда-мечта.

— Ты всегда говорил так. Как ты можешь судить, шайда моя мечта или халла, пока не увидишь цели, к которой направлены все мои действия”?

“Разве снежные яблоки растут на терновнике? — вспомнились Данло слова его деда. — Разве Древо Жизни приносит шайда-плоды? ”

— Я уже видел, — сказал он. — Видел, как твой воин-поэт срывал мне ногти своим ножом. Видел, как мой сын умирает с голоду у меня на глазах.

Хануман снова стал на колени рядом с Данло, откинул волосы с его глаз, положил руку ему на лоб. Он молчал, но страдание смягчило его льдисто-голубые глаза. Что бы там ни говорил Хануман о своей любви к судьбе, Данло знал, что многие из собственных поступков ему ненавистны. Хануман всегда обладал повышенной чувствительностью к страданиям — и к своим, и к чужим. С каждый схваченным кольценосцем, которого он приказывал пытать, на его лице прочерчивались новые морщины, как будто воин-поэт и над ним поработал своим ножом. С каждым ребенком, умирающим на руках у матери, он сам немного умирал. Звук, производимый его сердцем, превратился в сплошной протяжный вопль. Данло чувствовал это по дрожи его пальцев, слышал в громовом стуке собственного сердца.

— Хану, Хану, у вселенной нет конца, и у жизни тоже. Поэтому цели, к которой мы могли бы направлять свои действия, просто не существует. Есть действия, и есть живые существа. Живые существа совершают действия, и каждый из этих благословенных поступков должен быть халла, а не шайда, ибо каждое благословенное существо — тоже халла. Нельзя просто взять и убить человека, чтобы спасти десятерых — или десять тысяч. Такой расчет сам по себе шайда.

Хануман убрал руку с головы Данло и стал разглядывать линии у себя на ладони.

— Ты не принес бы в жертву ребенка, даже зная, что из него вырастет Игашо Хадд, который взорвет водородную бомбу и обречет на голод десять тысяч других невинных детей?

— Нет, не принес бы. — Данло закрыл глаза и увидел синие глаза Джонатана, глядящие на него из глубин памяти, — Я воспитал бы маленького Игашо Хадда и научил его халле.

— А если бы ты узнал, что помещать ивиомилам взорвать Звезду Невернеса можно только одним путем — казнив Бертрама Джаспари? Если бы ты точно это знал? Разве ты не перерезал бы ему глотку своими руками?

— Но как можно знать такие вещи?

— Предположим, ты был бы скраером и мог видеть будущее. — Данло, сын скраера, сам не раз имевший подобного рода видения, покачал головой.

— Будущего, застывшего во времени, как лед, не существует. Будущих много, понимаешь? У одного-единственного человека их десять тысяч — или десять тысяч триллионов. Каждый момент времени перетекает в другой, рождая странную и ужасную красоту будущего. Самый простой поступок может иметь последствия, которые невозможно разглядеть. Как камень, брошенный в центр океана. Рябь бежит во все стороны под звездным небом, затрагивая все и навсегда. Возможности бесконечны, Хану. Взаправду бесконечны. Вот почему никто не может видеть будущее.