Служители темных сил - читать онлайн книгу. Автор: Терри Брукс cтр.№ 76

Фрина почувствовала, как у нее кровь прилила к лицу.

— Если это правда…

Она оборвала себя на полуслове, когда бабушка приподняла исхудалую старческую руку в знак протеста.

— Когда уйдешь отсюда, загляни под каким-нибудь предлогом в покои первого министра, и все сама увидишь.

— Я пришла в гости к тебе, а она отправилась к нему?

— Просто поступи так, как я говорю. А выводы сделаешь потом. — Старушка опустила руку и смежила веки. — А сейчас мне надо отдохнуть. Так что можешь без задержки сделать то, что я посоветовала. Но сначала выслушай меня. Мы с тобой еще не закончили, Фрина. Нам еще о многом нужно поговорить. Кое о чем очень важном. Мне нужно будет увидеться с тобой вновь. Ты сможешь вскоре меня навестить? Только ничего никому не говори, даже своему отцу. Я тоже не стану рассказывать ему о том, что сегодня ты побывала у меня. Это на тот случай, если ты собиралась поделиться с ним этой новостью, в чем я не сомневаюсь. Сама реши, что сказать мачехе. Но только не вмешивай в это своего отца.

Фрина встала, подошла к бабушке, склонилась над ней и поцеловала ее в холодную щеку.

— Мне следовало прийти намного раньше. Прости меня, пожалуйста. Мне не понравилось то, что ты мне рассказала, но, полагаю, я должна была узнать правду. Обещаю подумать обо всем, что услышала от тебя. Честно.

Мистраль Беллороус взяла руки Фрины в свои.

— Ты дочь своей матери и моя внучка, и ты способна совершить то, о чем мы могли только мечтать. Опыт придет с возрастом, а с ним и мудрость. Ты славная девочка, и я люблю тебя.

Пока Фрина шла к входной двери и спускалась по ступенькам во двор, она старалась не поднимать голову, чтобы старик, медленно раскачивавшийся в кресле-качалке, не увидел ее слез.

Покинув бабушку, Фрина, не теряя времени, прямиком направилась по улочкам и переулкам к зданию, где находились Совет и кабинеты министров. Она все время думала о том, что рассказала ей бабушка об Изоэльде. Весь гнев и презрение, которые она ранее испытывала к своей мачехе и от которых надеялась избавиться, нахлынули на нее с новой силой, ослепляющие и сжигающие изнутри. Она не желала верить слухам, она старательно хотела отмахнуться от них как от явной лжи. Когда Изоэльда затеяла с ней тот разговор, она устыдилась своих подозрений, своей грубости. Как ей тогда хотелось, чтобы она ошибалась!

Но теперь она хотела совсем другого.

По пути она заглянула к целителям, чтобы убедиться в своих предположениях. Изоэльда оттуда ушла. Она якобы пораньше отправилась домой, сославшись на усталость и недомогание. «Она так усердно и старательно ухаживала за больными и ранеными! — с тихим восторгом сообщил Фрине целитель, к которому она обратилась с вопросом. — Неудивительно, что королева переоценила свои возможности. Хотя невооруженным взглядом видно, что она очень хрупкая».

Фрина держала свои мысли при себе, а язык — за зубами.

Она вошла в здание Совета и зашагала по коридору мимо запертых дверей к покоям первого министра. Придя туда, она обнаружила, что и здесь все двери заперты, но она все же прижалась ухом к одной из них и постучала. Никого. Выждав пару секунд, она постучала вновь, громче и настойчивее. И снова тишина. Она постояла у двери еще несколько минут, не зная, на что решиться, а потом повернула обратно. Она испытывала смешанное чувство разочарования и облегчения: не исключено, что бабка все-таки ошибалась.

Она вышла из здания Совета и направилась в сторону дворца, погрузившись в невеселые раздумья. Она прошла через сад и уже подходила к особняку, как вдруг дверь сарая для садовых инструментов отворилась и оттуда вышла Изоэльда. Фрина быстро шагнула в сторону и спряталась за шпалерой с клематисами, где и замерла, боясь вздохнуть. Мачеха огляделась, но не заметила Фрину. Она закрыла за собой дверь и спокойно, но целеустремленно зашагала в направлении дворца, на ходу поправляя длинные светлые волосы.

Фрина ждала, не двигаясь с места.

Прошло несколько минут. Ничего не происходило. Она подождала еще немного. Наконец дверь сарая снова приоткрылась и через порог перешагнул первый министр. Фрину вдруг охватило дикое, нестерпимое желание завизжать и выплеснуть в крике обуревавшие ее чувства. Ей хотелось вцепиться в глотку Теонетту и задушить его. Ей хотелось убивать его медленно и с наслаждением, слушая его мольбы о пощаде.

Но вместо этого она продолжала стоять не шевелясь, глядя, как он шагает обратно к зданию Совета. Когда он поравнялся со шпалерой, за которой она притаилась, она вышла из-за нее и загородила ему дорогу.

— Добрый день, первый министр, — жизнерадостно поприветствовала она его.

Теонетт, высокий, с резкими и острыми чертами лица, которые некоторым кажутся привлекательными, явно опешил. Его темные глаза с ужасом и удивлением уставились на нее.

— Принцесса, э-э… и вам доброго дня. — Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. — Вы работали в саду?

Ага, пытается разнюхать, что она видела! Фрина одарила его невинной улыбкой.

— Нет, я возвращалась из гостей и остановилась полюбоваться клематисами. А вы, первый министр? Вас тоже привлекли цветы в нашем саду?

Улыбка мужчины была вымученной и напряженной.

— Нет, я забирал кое-что из своих покоев для вашего отца. Кое-какие бумаги.

Он явно не собирался показывать их ей, а она не стала просить его об этом. Какой смысл? Вместо этого она кивнула как ни в чем не бывало и повернулась к нему спиной.

— Да, кстати! — внезапно воскликнула она, резко обернувшись. — У вас чем-то испачканы губы, в уголке. Там какое-то красное пятнышко. Это кровь?

Теонетт машинально поднес руку к губам и вытер их. Но когда он взглянул на свои пальцы, то ничего не увидел. Фрина любезно улыбнулась ему, когда он перевел на нее взгляд.

— Думаю, вы поняли меня правильно, первый министр. Доброго вам дня.

И она летящей походкой устремилась прочь, напевая какой-то веселый мотивчик.

Старик вернулся через неделю, но юноше кажется, что его наставник постарел на целую жизнь. Он поседел еще сильнее, в уголках его глаз залегли глубокие морщины, и от всей его фигуры веет неизбывной печалью. Юноше нет нужды спрашивать, добился ли наставник желаемого. Он и так видит, что не добился.

— Он не стал даже слушать меня, — говорит ему старик. — Он отмахнулся от моих советов и не пожелал хотя бы задуматься над тем, что я ему говорил. Он просто улыбнулся и сменил тему, давая понять, что все мои старания совершенно излишни и бессмысленны.

Старик качает головой.

— Он слишком глубоко погрузился в себя. Он больше не видит мир таким, каков он есть, равно как и не понимает, в кого превратился сам. Он больше не осознает, что значит владеть посохом. Он забыл, что дал клятву, забыл о том, какому делу обязался служить. Он не говорит об этом прямо и даже не намекает на это. Но это видно по его отстраненности, по сузившемуся кругу его интересов и даже по его глазам. Я не смог достучаться до него.