После любви - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 96

Никаких.

Я выйду отсюда так же, как вошла. Без проблем.

За дверью действительно оказывается спальня и действительно оказывается широкая кровать, застеленная пледом из шотландки. Я присаживаюсь на ее край, а потом, не в силах побороть искушения, растягиваюсь прямо на пледе. Смутные ощущения, которые до сих пор вызывала у меня мнимая квартира Мерседес (или лучше сказать – мнимая квартира мнимой Мерседес?), становятся вполне осмысленными. Алекс раскусил меня, разложил по полочкам, вытащил на поверхность то, о чем я всегда подозревала: моему буйному воображению можно позавидовать, многие вещи я вижу под необычным углом, вот и сейчас – я думаю не о присутствии здесь Мерседес.

А об ее отсутствии.

Это – не квартира. Это – знак. Почти миф.

Но сначала был дом – приятный снаружи, но мрачный внутри, что-то здесь не так (миф о черной душе белого человека, его бы с радостью поддержал Джума, антагонист и заклятый враг Запада). Затем – игра на саксофоне за закрытой дверью, инструмент фальшивит и сбивается с ритма, но главное – имеется в наличии: в недрах любого дома в Этом городе должен присутствовать саксофонист, он смягчает атмосферу мегаполиса, делает ее притягательной, делает ее неотразимой. Затем – соседка саксофониста, полусумасшедшая старая дева, почитательница котов и видеоцитат из фильмов с участием Одри, Кэтрин и Ширли. Ее ненависть ко всему, что находится вне поля зрения дождевиков и пылевиков, ко всему иному – такая же необходимая деталь пейзажа, как и саксофонист. А старик из Librairie!.. Самая настоящая наживка для одиноких туристов, впечатлительных дамочек и порочных юнцов, раздумывающих, как бы половчее ограбить аптечный киоск – грех ее не заглотнуть!

Алекс – не единственный манипулятор, есть фигуры по-масштабнее – Этот город, например. Не прошло и суток с момента моего прибытия сюда, а он уже манипулирует мной вовсю.

Помощь Алекса Гринблата ему не нужна.

Вот когда начинаешь по-настоящему жалеть о простодушной Эс-Суэйре.

Квартира Мерседес – тоже наживка. Она слишком схематична, чтобы быть настоящей. Диван, кресла и журнальный столик – ровно то, что делает гостиную гостиной. Холодильник и мойка – ровно то, что делает кухню кухней. Кровать – ровно то, что делает спальню спальней, и трельяжа с комодом не понадобилось. Подобие жизненного пространства, на котором существовал почти миф по имени Мерседес Торрес. Не исключено, что когда-то это пространство было живым, когда-то это пространство было домом – наполненным запахами, звуками; набитым самыми разными вещами, зубными щетками, модными журналами, пузырьками со снотворным, справочниками по черной и белой магии, переносными светильниками из рисовой бумаги, подарочными свечами с изображением цирковой наездницы, веерами и керамическими фигурками быков и тореадоров (не стоит забывать, что Мерседес – испанка). Но Мерседес ушла (звучит намного оптимистичнее, чем «умерла»), а следом за ней ушли или умерли вещи. Растворились в воздухе, аннигилировали. Или – что более вероятно, хотя и прозаично, – были скопом вывезены в неизвестном направлении.

Здесь давно пора висеть табличке «СДАЕТСЯ ВНАЕМ».

…В норе с кроватью посередине прорыты еще два туннеля. Даже не вставая с пледа, я могу точно определить: один ведет в ванную комнату, а другой – в гардеробную.

В ванной комнате я не найду ничего, кроме собственно ванной и разве что – вполне исправного унитаза, и разве что – расколотого биде. А в гардеробной…

Два бумажных носовых платка и бесхозная майка размера «L» с надписью… с надписью РОНАЛЬДИНЬО!

О как! Ха-ха!

Почти уверенная в этом, я вскакиваю с кровати и отодвигаю зеркальную дверь, за которой мне несколько секунд назад чудилась гардеробная.

Здесь совсем не так пусто.

Гардеробная забита вещами.

И это не просто вещи, какие можно купить в любом стоковом магазине, или просто в магазине, или в универмаге по рождественским скидкам, – это дорогие вещи. Даже я, не слишком искушенная в моде, понимаю, что столкнулась с чем-то выдающимся, с чем-то из рук вон. Пальто, полупальто, шубы, полушубки (мех самый настоящий, Greenpeace – go home!), плащи и куртки, развешанные

а) по сезонам;

б) по именам модельеров;

в) по цветовой гамме.

Обувь – от зимних сапог до летних сабо, она занимает несколько нижних полок. На верхних – шарфы, платки и белье. Отдельно – костюмы, отдельно – платья. Вольер для галстуков, выгородка для солнцезащитных очков, на фоне которых мои собственные очки выглядят откровенной дешевкой. Загончик для сумочек, сумок, рюкзаков и баулов, Мерседес – большая модница.

Великая модница.

Такая коллекция одежды могла бы составить счастье сборной команды по синхронному плаванью, а то и сразу нескольких команд, вышедших в финал чемпионата мира.

Такая коллекция одежды могла бы составить счастье многих женщин – с самыми противоположными, если не взаимоисключающими вкусами. Да, пожалуй, взаимоисключающие – самое верное слово. Того, кто носит провокационный клубный латекс, не заставишь влезть в костюмную классику; тот, кто без ума от этнических мотивов и растаманских расцветок, не напялит на себя шифон, а глубоко джинсовое сознание вступит в обязательное противоречие с недалеким коктейльным, вишенка в бокале враждующие стороны не примирит.

Но в гардеробной Мерседес вещи прибывают в умилительном симбиозе, а стили заключили пакт о ненападении, никто никому не мешает, все равны.

Я не просто поражена, я близка к обмороку или, того хуже – к истерике.

До сих пор квартира выглядела нежилой (в гостиничном номере, снятом на одну ночь, и то больше подробностей) – и я без труда нашла объяснение этой пустоте. И не одно. Теперь, чтобы совместить забитую гардеробную и пустоту остальной квартиры, придется попотеть.

Включи воображение, Сашa!

Но воображение не включается, я слишком поглощена созерцанием тряпичного Эдема, м-да… даже прикасаться к нему страшно, я и не думаю к нему прикасаться, разве что – рассмотреть повнимательнее кофточку с лейблом Mariella Burani; дело не в лейбле, дело в самой кофточке, много лет я мечтала о таком сочетании ненавязчивой аристократичности и бордельного шика.

Моя рука совершенно непроизвольно тянется к подлой соблазнительнице Mariela и в тот же момент повисает в воздухе.

Парики.

Не замеченные мной сразу, заслоненные галстуками, очками, бельем.

Не то чтобы они спрятаны от глаз специально – нет. Просто парики лежат в укромном местечке, не выпячиваются и ведут себя сдержанно, как и подобает дорогим парикам из натуральных волос. Я всегда испытывала предубеждение к парикам, особенно из натуральных волос. Всему виной страшилки, их любили рассказывать мои питерские друзья: что мол-де волосы для подобных нужд срезаются с трупов, с невостребованных тел в моргах, но это – русские страшилки.