Горький мед - читать онлайн книгу. Автор: Даниэла Стил cтр.№ 15

— Ты знаешь, — сказала она примирительным тоном, — мне бы очень хотелось работать. Хотя бы изредка, хотя бы чуть-чуть!.. И это вовсе ничему не помешало бы. За все эти годы я никогда не задумывалась об этом по-настоящему. Понимаешь, мне начинает казаться, что мне чего-то не хватает.

— С чего ты взяла?

— Не знаю, — честно призналась Глэдис. — Быть может, из-за Мэйбл… Она упрекнула меня в том, что я похоронила свой талант. А сегодня позвонил Рауль и предложил сделать репортаж о корейских детях. Я просто не могу описать, насколько интересной показалась мне эта работа…

Была и еще одна причина, о которой Глэдис умолчала. Их вчерашний разговор с Дугом тоже подлил масла в огонь, который незаметно, исподволь, разгорался в ее душе. Она никак не могла забыть того пренебрежения, с которым Дуг отмахнулся от ее карьеры, как от чего-то совершенно нестоящего. А как он отозвался о ее отце? Ведь он был талантливейшим фотографом, но Дуг говорил о нем покровительственно, как о безответственном мальчишке, который разъезжает по всему миру с единственной целью — потешить свое тщеславие.

Как бы там ни было, это внезапное желание самоутвердиться, доказать самой себе, что она еще что-то может, что она личность, а не бесплатное приложение к детям и мужу, было в ней чрезвычайно сильным. Глэдис ужасно боялась, что Мэйбл может оказаться права и что теперь она — просто домашняя хозяйка, повар и шофер.

— Твоя Мэйбл вечно мутит воду, — пробормотал Дуг, углубившись в меню. — Как насчет цыплячьих грудок, дорогая?

И Глэдис с горечью подумала, что Дуг, как и вчера, совершенно не слушает ее. Он как будто был заранее уверен, что ничего разумного или логичного она сказать не сможет. От этой мысли на глаза у нее навернулись слезы.

— Я думаю, — сказала она, глядя на него поверх своей карточки меню, — что Мэйбл до сих пор жалеет о том, что ей пришлось оставить работу. Возможно, ей действительно не следовало этого делать, — добавила она, думая о том, что Мэйбл наверняка не стала бы обедать с Дэном Льюисоном, если бы у нее было какое-нибудь настоящее, серьезное дело. Впрочем, этими своими соображениями она делиться с Дугом не стала. — Я еще в лучшем положении, — промолвила Глэдис после недолгого размышления. — Если я захочу вернуться в фотографию, я могу сделать это в любой момент. За эти четырнадцать лет я ничего не потеряла. Стараниями Рауля мое имя все еще что-то значит в фотомире. У меня есть возможность выбирать. Мне необязательно работать полный день и необязательно ехать в Корею, если я этого не хочу. А бедняжке Мэйбл придется все начинать с нуля, ведь до того, как выйти замуж, она была юрисконсультом…

— О чем ты говоришь?! — Дуг, сделав заказ за себя и за нее, в упор посмотрел на Глэдис. Брови его были нахмурены, а лицо исказилось, словно он съел что-то очень кислое. — Ты что, серьезно решила вернуться в фотожурналистику? Но ведь это совершенно невозможно, ты не можешь этого не понимать!

— Почему? Я вполне могу сделать для Рауля серию снимков или даже целый репортаж на местном материале, — возразила Глэдис, машинально отметив, что Дуг даже не дал ей времени ответить на свой же вопрос. Как и вчера, он все решил за нее.

— Ты можешь делать все, что тебе угодно, — отчеканил Дуг. — Я не понимаю другого — зачем тебе это нужно? Что за детские фантазии — носиться по городу с фотоаппаратом и снимать, снимать, снимать!.. Ведь ты уже выросла, Глэдис, и подобное поведение тебе просто не к лицу. Что за блажь взбрела тебе в голову?..

Он говорил с таким пренебрежением! Это начинало не на шутку злить Глэдис, хотя она и пыталась справиться со своим раздражением.

— Если тебе так хочется использовать свой «талант», — заметил Дуг, также начиная раздражаться, — снимай наших детей. У тебя неплохо получалось! Почему же это вдруг перестало тебя удовлетворять? Я почему-то уверен, что это Мэйбл тебя взбаламутила. Либо она, либо Рауль, который думает только о том, как бы заработать лишнюю десятку. Так вот, пусть твой агент использует для этого кого угодно, но только не тебя. В Нью-Йорке полно фотографов, которых он может послать хоть в Корею, хоть на Северный полюс, хоть на Луну!..

— Думаю, за этим дело не станет, — негромко ответила Глэдис, когда официант принес салат под холодным майонезом и паштет из цесарки. — Я вовсе не утверждаю, что я незаменимая, единственная в своем роде, супергениальная и так далее. Я просто хочу сказать, что наши дети уже подросли и ничто не мешает мне время от времени выполнять небольшие задания.

— Во-первых, — жестко заявил Дуг, — я достаточно зарабатываю. Или тебе мало? А во-вторых, Сэму еще только девять — не забывай об этом! Он все еще нуждается в тебе.

— Я вовсе не собиралась бросать детей, Дуг. Я только хотела, чтобы ты понял: для меня эта работа значит очень много!

Но Дуглас не желал ничего слышать.

— Почему для тебя это так важно? — снова спросил он. — Почему — вот чего я никак не пойму! Что такого особенного может быть в том, чтобы щелкать фотоаппаратом, а потом печатать картинки?

Он уже говорил это вчера, только немного другими словами, и Глэдис почувствовала себя жалким насекомым, которое раз за разом пытается выбраться из стеклянной банки, но снова срывается обратно.

— Пойми, Дуг, для меня это больше, чем «картинки»! Через фотографию я самовыражаюсь, и у меня это неплохо получается. Настолько неплохо, что мои снимки нравятся не только мне самой, но и другим. По-моему, все просто…

— Почему ты не можешь самовыражаться, снимая наших детей? Почему тебе обязательно нужно ехать куда-то черт знает куда? Почему тебе обязательно нужно выполнять чье-то задание?

Глэдис ненадолго задумалась.

— Быть может, мне просто хочется сделать что-нибудь значительное. Я должна знать, что моя жизнь не пуста, что в ней есть смысл.

— Ради всего святого, не надо о высоком, ладно? — Дуг поморщился и, отложив вилку, бросил на нее раздраженный взгляд. — Что это на тебя сегодня нашло? Нет, это наверняка Мэйбл! Я чувствую, что она с тобой как следует «поработала».

— Мэйбл тут ни при чем, — попыталась возразить Глэдис, защищая не столько подругу, сколько себя. — Дело во мне, Дуг! Я поняла, что в жизни должно быть что-то, кроме стирки, уборки, готовки. Неужели ты хотел бы посвятить всю жизнь тому, чтобы вытирать с ковра разлитый детьми яблочный сок?

Дуг снова поморщился.

— Речь сейчас не обо мне. А вот ты говоришь точь-в-точь, как Мэйбл. Я как будто даже слышу ее голос.

— А ты не допускаешь, что Мэйбл может быть права? Я согласна, она иногда говорит и делает глупости, но не оттого ли, что чувствует себя никому не нужной, бесполезной и сама жизнь представляется ей бессмысленной? Будь у нее какая-нибудь цель, она бы не совершала… опрометчивых поступков.

— Если ты собираешься сказать мне, что Мэйбл изменяет Джеффу, то не трудись — я знаю об этом уже давно. И если он ничего не замечает, то в этом никто, кроме него самого, не виноват. Мэйбл не пропускает ни одного мужчины; она готова вешаться на шею каждому, кто носит брюки. Ты что, собираешься поступать так же, если я не позволю тебе фотографировать?